— Простите? — спросил Джесс с недоверием. — Я ведь говорю с Отмороженным Зареком, правильно? А не с какой-то таинственной человеческой оболочкой?
Он покачал головой на шутку Джесса.
— Это я, кастрат.
— Эй, а это уже слишком личное. Мне не нужно столько знать о тебе.
Зарек даже почти искренне улыбнулся.
— Да заткнись ты уже.
— Прекрасно. Тогда я собираюсь убраться отсюда и позволить Майку вытащить мою задницу из этого места, пока хоть какая-то ее часть осталась нетронутой морозом… Эй, кстати, Спаун уехал отсюда немного раньше. Он передал тебе, чтобы ты не беспокоился о возвращении телефона. А ты знаешь, а он не такой плохой для Апполита и живет тут не подалеку. Может когда-нибудь, ты соберешься и позвонишь ему.
— Ты что сваху из себя строишь?
— М-м, нет. Определенно нет, и ты умудрился испоганить целый ход моих мыслей. Я слышал предостаточно историй о вас греках. Знаешь что, забудь все, что я сказал насчет Спауна. Меня здесь больше нет. А ты береги себя, Зи. Увидимся в сети.
Зарек повесил трубку и совсем отключил телефон. Джесс был единственным, кто мог позвонить ему.
Охотник стоял посреди своей хижины с такой адской болью, что едва мог дышать.
Совсем одинокий, ему так была нужна Астрид, что он игнорировал всякую способность понять ситуацию. Зарек хотел ее. Нет, он нуждался в ней.
Отодвинув печь в сторону, Охотник спустился вниз, где мог вспомнить, как обнимал девушку. Здесь внизу, в кромешной тьме, он даже мог притвориться, что она была все еще рядом с ним. А если закроет глаза, то сможет представить ее и в своих снах.
Но это была совсем не Астрид.
Зарек прерывисто задышал и подобрал свое пальто с земли. Едва он стал одевать его, как уловил легкий аромат роз.
Астрид.
Охотник прижал парку к коже, зарывшись лицом глубоко в мех, чтобы уловить весь запах. Он держал ее трясущимися руками, когда эмоции и воспоминания накрыли его с головой, разрывая на части.
Зарек нуждался в ней.
Боги, да он любил ее. Он любил ее так сильно, что и представить не мог, что такое чувство может существовать. Охотник помнил каждое ее прикосновение. Каждую улыбку, которую она дарила ему. То, как ей удалось сделать из него человека.
И Темный Охотник не хотел жить без нее. Ни единого мгновения.
Зарек упал на колени, неспособный смириться с мыслью о том, что больше никогда не увидит ее. Держа пальто, которое пропиталось ароматом Астрид, он зарыдал.
Эш вынырнул от Зарека, давая ему возможность поскорбеть наедине с собой.
Артемида находилась снаружи, во дворике, в одном из своих кричаще-раздражительных настроений, причиной которому послужил вынесенный приговор. А он сам был один в ее тронном зале с Сими, которая нежилась на безопасной для нее груди.
— Какими же дураками могут быть эти люди, — выдохнул он.
А с другой стороны, Ашерон и сам был одурачен любовью. Она из всех делает непроходимых тупиц: и из богов, да и из простых людей.
И все равно, он не мог поверить в то, что Зарек вот так отпустил Астрид, а сама Астрид согласилась и ушла.
Ох, уж эти люди!
Артемида появилась прямо перед Ашероном.
— Как такое возможно? — ругалась она. — Ни разу за всю историю, она не вынесла оправдательного приговора!
Эш спокойно взглянул на нее.
— Лишь потому, что до этого она никогда не судила невиновных.
— Я ненавижу тебя!
Он горько рассмеялся.
— Я тебя умоляю, не буди во мне надежду. Я почти возбудился от этой мысли. По крайней мере, скажи мне, что твоя ненависть продлиться больше, чем пять минут.
Богиня попыталась влепить ему пощечину, но Ашерон перехватил ее руку. Поэтому вместо этого, она поцеловала его, а затем оторвалась от губ Эша с содроганием.
Он покачал головой, когда богиня снова исчезла.
Она успокоится со временем. Так всегда было.
Однако у него были другие вещи, о которых Эшу стоило побеспокоиться.
Закрыв глаза, он нарушил границы между человеческим миром и Олимпом. Там Ашерон нашел именно то, что искал.
Зарек вскинул голову, обнаружив себя в центре бело-золотой комнаты. Она была просто огромна с вымощенным золотом потолком, на котором были изображены сцены из дикой природы. По кругу комнаты расположились белые мраморные колонны, а в самом центре стоял большой цвета слоновой кости диван.
Что удивило Зарека больше всего, так это то, что он увидел Ашерона, стоящего перед кушеткой и смотрящего на него своими странными головокружительными серебряными глазами.
У атлантца были длинные золотистые волосы, и выглядел он весьма уязвимым — что для Ашерона было просто невозможно. Он был одет в узкие черные кожаные штаны и такого же цвета шелковую рубашку, которая была распахнута.
— Спасибо тебе за Сими, — проговорил Ашерон, приклонив перед Зареком голову. — Я очень ценю то, что ты для нее сделал, когда она была ранена.
Зарек прочистил горло, поднялся и одарил Эша негодующим взглядом.
— Зачем ты копался в моей голове?
— Мне пришлось. Есть некоторые вещи, о которых людям лучше не знать.
— Ты позволил мне думать, что я убил собственных людей.
— А разве правда была бы легче для тебя? Вместо лица старухи, тебя бы преследовало лицо молодой девушки и ее мужа. Я уже не говорю тебе о том, что ты обладал знанием, способным убить любого Темного Охотника, который попался бы у тебя на пути, даже Валериуса, и если бы ты сделал это, я бы уже не смог спасти тебя. Никогда.
Зарек вздрогнул при упоминании о своем брате. Как бы ему не хотелось признавать это, но Ашерон был чертовски прав. Он бы обязательно использовал бы это знание, чтобы убить Валериуса.
— У тебя нет никакого права играть с людскими мозгами.
Согласие Ашерона совсем ошеломило Зарека.
— Да, нет. И хочешь верь, хочешь нет, я очень редко так поступаю. Но ты ведь не поэтому так бесишься сейчас, я прав?
Зарек напрягся.
— Я не понимаю, что ты имеешь ввиду.
— Нет, понимаешь, Зи. — Он закрыл глаза и вздернул голову, как будто к чему-то прислушивался. — Я знаю каждую твою мысль. Так же, как и в ту ночь, когда ты устроил резню Апполитов и Даймонов после Таберли. Я попытался дать покой твоему мозгу и стер воспоминания, но ты не принял этого. Я не мог прекратить твои сны, и даже М'Адоку это оказалось не по силам. За это я прошу прощения. Но сейчас тебя терзает гораздо большая проблема, чем то, что я сделал с тобой, пытаясь помочь.
— Да ну? И что же это?
Ашерон вытянул руку и из его ладони спроецировалось изображение.
У Зарека перехватило дыхание, когда он увидел рыдающую Астрид. Она сидела в небольшом атриуме с тремя девушками, которые обнимали ее, пока нимфа плакала.
