Нори не знала, что хранители настолько связаны с печатями.
Единственный выдох, от которого бежала девушка, — это её смерть. Но даже тут было все не так просто.
Во-первых, Бога так просто не убьешь, это могут сделать либо Первосоздатели (и то там есть один нюанс — Первосоздатели должны буквально поглотить свое создание, а если это сделать с Нори, то Первосоздатель сам станет буквально ошибкой и уже сам должен будет убить себя), либо убийца Богов. Последний был прямо такие неуловима, и даже Хрон никак не мог вернуть его в Асмиарт.
Поэтому Нори ухватилась за идею с артефактами. Из-за этого она и сделала жрецом моего брата, пообещав тому моё, блин, спасение.
Только вот в итоге она попусту тратила время, её финал уже был предрешен её же отцом и ушлым Хроном. Кстати, обманул её последний.
Что произошло дальше, и так известно.
Ошибка была исправлена при помощи меня в виде Первосоздателя, других хранителей и Бога Жизни.
Нори поглотила целая прорва магии и буквально расщепила на атомы (это получилось сделать благодаря присутствию Агнии — убийце богов), то, что высвободилось из неё, воскресило наконец тех несчастных, что гибли все это время от рук тварей Хаоса, моя сила целителя и сила Бога Жизни доделали дело. Их возвращение уже никак не повлияло на мир.
Нори ушла, её душу и душу той несчастной ивритки спас от полного уничтожения Бог Жизни.
Ошибка была исправлена, Хаос, не успевший толком нагуляться, загнан обратно, границы мира восстановлены, и вообще все хорошо вроде бы закончилось.
На первый взгляд.
На самом деле ради этого «хорошо» было оборвано много жизней. Люди, что мучительно погибли, пусть даже они позже вернулись обратно, Боги, убитые из-за козней Хаоса, поломанные жизни всех причастных, изуродованные семьи и детство хранителей. И ещё очень многое…
Вот цена ошибки двух Первосоздателей, которые не смогли правильно преобразовать Хаос.
После того, как ректор закончил считывать воспоминания, он не отпустил моей руки. Наоборот, он сжал её сильнее, словно бы таким образом пытаясь поддержать меня.
— Есть ещё кое-что, — прошептала я, после того как мы явно неосознанно устроили минуту молчания по погибшим. — Мне все это время помогал Хаос. Я заключила с ним сделку и впустила его в себя…
— Я знаю… — проговорил ректор, но я не услышала.
— Точнее я заключила сделку с частью Хаоса. С его доброй половиной… Это сложно объяснить.
— Я знаю, Лиса, — вновь предпринял попытку прервать мой словесный понос ректор.
Но меня было не остановить, я испытывала стыд за свой поступок. И ещё во мне горело желание избавить нас от каких-либо секретов.
— Но теперь Хаоса больше нет. Он тоже стал жертвой ошибки… Он изначально был жертвой ошибки.
Так, Лиса, не плакать, не плакать. Ты не разрыдалась же, когда делилась историей Нори с ректором. Сдержалась! Вот и сейчас держись!
Слезами горю не поможешь.
— Поплачь, — притянув меня к себе и заключив в объятья, посоветовал ректор. — Твой друг заслуживает твоих слез и печали.
— Не буду, — пробурчала я, хлюпая носом. — Он хотел, чтобы я испытывала только положительные эмоции.
Ректор явно оценил сказанное мной, погладил меня по голове и сказал:
— Тогда это другое дело.
Посидеть в объятьях друг друга нам не дали, в комнату кто-то начал ломится.
С той стороны послышались возмущённые крики, спор.
— Кажется, хранители узнали, что ты пришла в себя, — заметил ректор, нехотя выпуская меня из объятий. — И они явно очень жаждут увидеть тебя.
А вот ректор похоже не жаждет их видеть.
Дверь возмущённо заскрипела, и в этом скрипе было все: мат, мольба, проклятия.
— Мне кажется, лучше будет их впустить, — заметила и натянула одеялко на себя повыше.
Ректор поспешил мне помочь; вот сердобольный!
— Ты в истинном обличие, Лиса, — произнес мужчина с такой интонацией, словно я маленькая нашкодившая девочка, а он умудренный опытом учитель.
Оу, а я и забыла.
— Собственно, поэтому я и сделал из этой комнаты самую настоящую крепость.
Как будто в подтверждение слов ректора, по стенам побежали фиолетовые с черным магические волны.
С той стороны Дима не очень цензурно выругался, следом последовал ёмкий комментарий Зарины, и она же выдала достаточно громко, чтобы мы с ректором могли услышать и оценить масштаб катастрофы.
— Отойди, Дима, а то ещё заденет. Пушистик, разнеси дверь к чёртовой матери!
Думаю, Лис Зарины вполне мог сделать это, судя по тому, какие размеры он может принимать.
— Агнию же вы впустили! — воскликнула я, пытаясь хотя бы так уговорить ректора.
— А ты попробуй её не пустить, это же ходячий Хаос во плоти, — заметил ректор и махнул рукой.
Дверь открылась ровно за секунду до катастрофы.
Лиса как раз находилась максимально близко к двери и глаза её пылали.
— Лиса! — воскликнула Маэрика и влетела в комнату.
Лис, что стоял на её пути, только благодаря своей ловкости, успел отпрыгнуть в сторону.
Следом за хранительницей артефакта Души в комнату попытался чинно вплыть Дима, старался он, я так полагаю, ради ректора.
Его шоу запорола Зарина, она буквально столкнула его с пути.
Вот кому пафоса не занимать.
Девушка гордо процокала по комнате до моей кровати, игнорируя возмущения Димы, и встала над ректором.
Её тяжелому взгляду позавидовала бы даже Агния.
— Ну и что вы тут делаете? — со сталью и презрением в голосе спросила девушка у титриона. — Почему не ублажаете свою новую пассию, м?
Лука, что в тот момент входил в комнату, споткнулся об порожек (а нечего челку на глаза зачесывать) и только чудом не растянулся на полу.
Арина, заходившая следом, хотела поддержать парня, но тот шарахнулся от неё, как от огня и вписался лбом в дверь.
— Ау, мужик, я с тобой разговариваю! — воскликнула Зарина и топнула ногой.
Лис запрыгнул ко мне на кровать и устроился в ногах.
— Кстати, да, об этом ты мне почему-то не рассказал, избранный мой, — сказала я и сложила руки на груди.
Ректор явно миллион раз пожалел, что впустил в комнату хранителей.
Глава 40
— Может лучше через окно? — особо не надеясь на успех, предложила Агния.
Я наградила её убийственным взглядом и снова отвернулась к зеркалу.
Так, волосы надо собрать в пучок, иначе мои яркие кудри могут привлечь излишнее внимание, и тогда весь план пойдет коту под хвост.
— Нет, ну а что? У тебя есть дракон в качестве фамильяра, пусть помогает, — Агния была из тех, кто никогда не сдаётся.
— Он здоровенный, Агни, и вообще тебе прекрасно известно, почему его не стоит привлекать, — разъясняла я для девушки очевидные вещи, пока скручивала волосы в пучок.
— Да уж, действительно, здоровый, — проворчала моя подруга. — Просто здоровая настырная проблема.
Я проигнорировала слова девушки и накинула на голову капюшон чёрной мантии — его мне со спокойной душой отдала Агния.
Хранительница не долюбливала моего фамильяра, и все разговоры о нем сводились к проклятиям в его сторону. За что? Агния так ничего путного не сказала, лишь то, что ненавидит в принципе драконов.
— Тогда, может, все-таки твоего воздыхателя доисторического привлечём?
— Тоже нельзя, за его передвижениями следит эта тетка-титрион, желающая плодиться и размножаться, — стоило мне вспомнить о «кандидатке в партнеры для дальнейшего произведения на свет новых титрионов», кулаки непроизвольно сжались, а лицо перекосило.
— Нет, я все-таки не могу понять титрионов. Вот вроде сильнейшие существа этого мира, а ничего не могут противопоставить какой-то тронувшейся на размножении кучке старперов, — поделилась своим мнением Агния.
Я была с ней полностью солидарна.
— Вэлиант хотя ей сразу сказал, что пусть гуляет полем, лесом и всеми возможными путями, подчиняться он больше ни ей, никому-то ещё из этой организации не будет, эта мадам все равно не отцепилась. Сейчас она воспользовалась предлогом, что, мол, ей нужно проследить за церемонией единения половин, чтобы остаться. А мне вот она там очень сдалась, — ворчала, пока пыталась справиться с завязками на мантии.
