напротив, вытянув левую ногу. Черный завиток выбился из прически, свесился на лицо, задевая кончиком нос. Вилл подула, затрясла головой, потом чертыхнулась и заправила прядку за ухо.
—Марк? Нам нужно поговорить.
О-хо-хо. Как же я не хочу ругаться. Вот совсем не хочу. Ни капельки.
— Говори.
— Билла ты убил?
— Да. Как ты догадалась?
— Опытный маг зачем-то полез в колодец с коблинами, но вдруг сорвался и упал. Даже в кратком изложении это звучит как бред.
— А почему ваши дознаватели не поняли?
— Недооценили твою осведомленность. Нормальный человек не будет использовать коблинов как орудие убийства. Он просто с воплями убежит.
— Вот и хорошо. Значит, у меня преимущество.
Вилл помолчала, барабаня пальцами по столу. Я закрыл глаза. Надо было что-то сказать, но я не знал, что.
— И как ты это организовал?
— Заманил уродцев в колодец. А потом соврал сморчку, что видел в развалинах пещерного дракона.
— И Билл решил, что нечего кладу без толку пропадать.
— Ну да. Мы поехали к руинам вдвоем, в колодец он сам захотел спускаться — я даже не подсказывал. Ну а потом все просто.
— Про пещерного дракона ты, надо полагать, у меня прочитал.
Вилл говорила спокойно, не повышая голоса, и от этого спокойствия у меня под челюстью завязывался узел — тугой и горький. Теперь я думал, что лучше бы мы поругались.
— Да. Случайно зацепилось в голове — забавные твари. Потом по памяти сморчку картинку нарисовал, чтобы наверняка. Он поверил.
— Так ты еще и рисуешь. Какой ты молодец.
— Ага. Кладезь талантов.
— Понятно. А как ты коблинов в колодец загнал?
— Я не загнал, я заманил. Козлятиной. Купил несколько разделанных туш и каждую ночь оставлял куски в лесу. Сначала около логова этих тварей, потом чуть ближе к колодцу, потом еще ближе. Они и привыкли в нужную сторону ходить. А в конце я застелил дыру ветками и по ним кусочки мяса разбросал.
— Хорошо придумано.
— Благодарю.
Вилл замолчала. И молчала. И молчала.
— Ты не рада, что вернулась сюда?
— Рада. Лучше этого места мне сейчас не найти. Особенно после той нашей поездки в лес.
— Ну вот видишь. Теперь у тебя есть хорошее место. Можешь не благодарить.
Не так я себе представлял этот разговор. Хотя если честно — я его совсем не представлял. Я просто вернул Вилл туда, где она должна находиться. Об остальном я не думал.
Вилл барабанила пальцами по столу. Потом перестала.
— Значит, подведем итоги. Пока меня не было, ты чуть не женился. Извел стаю коблинов. Убил смотрителя прохода. И обдурил следственную комиссию.
Да. Насыщенные были деньки. Ну а я что, виноват, что ли? Так получилось!
— Я хотел как лучше.
— Верю.
Вилл опять замолчала. Тишина давила, как могильная плита.
— Вилл, та штука в котле, по-моему, уже сварилась. Мы есть будем?
— Да. Доставай миски, у меня нога болит.
Я разжал кулаки. И выдохнул.
— Между прочим, хорька прилизанного мне в любом случае пришлось бы грохнуть. Другого выхода вообще не было. Сейчас я все тебе объясню.
Глава 54, в которой Марк попадает в яму
Это был кошмар. Гребаный, мать его, кошмар. Кошмар, которого не могло быть — и который, однако, происходил. Ну вот король — это же помазанник божий. Господи, ты чем их мажешь вообще? Ты на них как, смотришь? Или так, мазнул походя — и все, и нахер, без того дел полно. Почему монархи все такие недоделанные? Или это только Плантагенеты? Фамильная хворь с головой, прости господи. И папа кретин, и сыновья с придурью, и внуки идиоты будут. Вот это, кстати, многое объясняет. Можно даже сказать, все. Твою мать! Твою мать! Твою мать!
Я пнул клок гнилой соломы — и, конечно же, влип в дерьмо. Хотя я давно в него влип. По уши. Ровнехонько в тот день, когда к Паттишаллу нанялся. Ну вот какого хрена? Какого хрена?! Лучше бы с Ричардом уехал, в Святую землю. Или в наемники пошел. Или нахер! Куда угодно, только не к этому плюгавому муденышу. Ладно, платит с воробьиный хер — так еще и работать не дает! Но мало мне шерифа — теперь и принц туда же. Два тупоголовых барана! Какой был план! Какой был, мать его, план!
Я его две недели выстраивал. Подбирал людей. Прикидывал по времени, чтобы к очередному монаршему визиту подгадать. Выследил Заику Вилла, принял его ровнехонько на продаже золотой цепи, которую неделю назад с купца вместе с головой сняли. Доказательств — хоть задницей ешь! Вот цепь, вот кольца, вот серьги и фибулы в противоестественном количестве. О том, что Заика Вилл ближайший приятель Малиновки, последняя собака в городе знает.
Хорошенько допросить сукина сына мне, конечно, не дали. Но принц Джон жаждал суровой кары для кровожадного разбойника, и суд вынес единственно возможный приговор. Я тогда еще удивился — как это шериф приятеля своего так запросто слил. С другой стороны — ну, хоть Заику повешу. Раз уж Малиновку не судьба.
К казни мы готовились, как к гребаному Рождеству. Не каждый же день такое развлечение в городе. Плотники сладили новенькую виселицу, торговцы перетащили на площадь лотки с вялеными карасями, яблоками и коржиками. Сам принц выразил желание полюбоваться на представление — и специально для его монарших надобностей застелили коврами наспех сколоченный помост. Я лично расставил в узловых точках охрану, выдрючив каждого так, что моргать боялись.
Все было идеально.
И что?
И что?!
И ничего!
Нихрена, нихрена, нихренашечки!
Когда на площадь ворвались ребята Малиновки, охраны не оказалось на месте. Ни у ворот, ни в оцеплении, ни на городских стенах. Несколько доходяг вяло топталось на площади — их вынесли первым же залпом из луков. Принц прыгнул за помост быстрее, чем я сказал: «Твою мать», шериф просто свалился на землю, прикрыв голову руками. Конечно, я попытался организовать оборону… Но куда там. Стадо испуганных баранов — ой, простите, достойнейших жителей славного Нортгемптона — подхватило меня и отнесло аж к гребаной ратуше.
К тому времени, как я пробился обратно, Малиновка уже освободил Заику и вышел в городские ворота — так же спокойно, как и зашел.
А на следствии стражники показали, что отбыли с площади к Западным воротам по моему устному приказу.
Команду передал слуга из замка. Передал —
