***
Малфой возникает в гостиной и тут же падает на колени, упираясь ладонями в пол, а ещё через мгновение заваливается на бок. Палочка откатывается в сторону; ворс безвкусного ковра смягчает стук.
На несколько секунд Гермиона застывает, поражённо переводя взгляд с Драко на палочку и обратно. Но он вдруг громко выругивается, болезненно стонет и снова ругается, уже тише бормоча несвязные проклятия.
Ещё миг — она опускается перед ним, призывая коробку с зельями, которую он принёс в прошлый раз из Паучьего тупика, и накладывает диагностические заклинания.
— Что случилось? Где… где болит?
Гермиона обводит его взглядом, а затем всматривается в переплетение светящихся нитей, образованных заклинанием. Цвета мельтешат перед глазами, пока она пытается разобраться, а Малфой тем временем хватается за левую ногу. Его ладони разодраны и в грязи, брюки и мантия мокрые, а подошвы ботинок оставляют тёмные разводы на полу. От него пахнет сыростью, гнилой листвой и дымом.
Гермиона мельком накладывает очищающее.
— Чёртовы… — Малфой стискивает зубы и шумно втягивает воздух через нос; грудная клетка расширяется. — Чёртовы корни.
— Корни? — с недоумением переспрашивает Гермиона. — Ты что, споткнулся?
Краем глаза она замечает, как он морщится, но её внимание привлекает пульсирующий сгусток энергии, указывающий на повреждение в области колена. Драко обхватывает бедро чуть выше нужного места, и она решительно отводит его руки. Он сжимает кулаки; костяшки слегка белеют.
— Согласен, Грейнджер, просто уморительно…
— Я не смеюсь, — возражает она и хмурится. — По крайней мере, это выглядит совсем не смешно.
Она недовольно указывает рукой на его ногу и колдует другое заклинание, которое позволяет увидеть изображение внутренних тканей. Склонив голову к плечу, Гермиона сосредоточенно изучает его коленный сустав.
В голове как у примерной ученицы всплывают картинки и указания из учебника, который когда-то давал ей Снейп.
— Меня покрыло таким количеством заклинаний, будто в меня целились одновременно и Орден, и Пожиратели, и даже маглы. Когда твои дружки успели стать такими злобными? — Малфой громко цокает и откидывается назад, запрокинув голову. — Как же…
— На, выпей.
Флакон обезболивающего зелья повисает в воздухе рядом с его лицом. Драко мотает головой, отбрасывая волосы со лба, и хватает его. Выпив, он смотрит на изображение, наколдованное Гермионой. Она кидает быстрый взгляд в его сторону: разноцветные отблески заклинания ложатся на его лице затейливым узором.
— Как это произошло? — коротко спрашивает она.
— Из-за ваших успехов у нас стало меньше самоубийственных миссий, поэтому когда стало ясно, что Орден превосходит нас числом и силами, Пожиратели послали сигнал к отступлению. Но какой-то чёртов гений успел повесить антиаппарационный барьер. Бежать и отбиваться — не моя любимая тактика боя, — Драко вздыхает и передёргивает плечами, а затем медленно шевелит ногой, покручивая ступнёй. — Ну что ж, — едко тянет он, — по крайней мере, кости целы. Это ли не успех?
— Кости-то целы, но твои связки разодраны в клочья, — сквозь сжатые зубы буркает Гермиона.
Её нервирует, что она не уверена в своей способности вылечить его. Взмахом палочки она немного поворачивает картинку и беззвучно шепчет заклинание, повторяя про себя нужные формулы.
— Искалеченный Пожиратель разве не лучший вид Пожирателей? — нарочито беззаботно спрашивает Малфой.
Гермиона вскидывает голову:
— Ты издеваешься?
Глаза раздражённо сужаются, и она поджимает губы, еле сдерживаясь, чтобы не ткнуть его под рёбра. Но насмешка в его взгляде вдруг рассасывается и сменяется более мягким, почти добродушным выражением.
— Да, Грейнджер, издеваюсь, — говорит он изменившимся голосом и кивает ей. — Ты же знаешь нужное заклинание?
Она неловко выпрямляется.
— Я не уверена.
— Ну, кроме тебя, мне особо не к кому обратиться за помощью.
Он чуть склоняет голову и смотрит на неё сквозь ресницы. Руки Гермионы вздрагивают, и магическая картинка между ними слегка рябит. Уголок губы Малфоя изгибается, но он быстро прячет улыбку.
У них уже когда-то был похожий разговор. Только вот тогда всё было наоборот: Драко лечил её, но вёл себя словно дикое животное, огрызаясь на каждое слово.
Теперь он искалеченный сидит напротив прямо на полу и спокойно смотрит на неё, ожидая решения.
Гермиона прикрывает глаза и глубоко вздыхает. Мысли в голове постепенно выстраиваются единой цепочкой: она вспоминает точную формулу заклинания, представляет движение рукой, чувствуя, как реагирует магия.
— Хорошо, — наконец говорит она. — Я думаю, что смогу.
Брови Малфоя подпрыгивают, и он удовлетворённо кивает и снова откидывается назад, опираясь руками в пол. Он ничего не говорит и просто позволяет ей действовать.
Спустя двадцать минут Гермиона ощущает тепло в груди, когда он наконец расслабляется, а диагностическое заклинание показывает, что воспаление сходит на нет.
***
Драко наматывает её кудри на свою ладонь и с силой ведёт назад, запрокидывая голову.
Кожа натягивается, и Гермиона ахает и прикрывает глаза, испытывая волнующую смесь предвкушения и тревоги. Ощущения странные, словно что-то в её сознании пробуждается и вибрирует, заставляя обратить на себя внимание.
Похоже на дежавю, но это не оно.
Это воспоминание.
Драко проводит языком по открывшейся шее, целует в подбородок и прижимается губами к губам раз, другой. Горячо и влажно.
Вместо того, чтобы потеряться в ощущениях, Гермиона будто вырывается на поверхность после долгого всплытия.
Осознание обжигает: это повторение. Репликация их первого поцелуя.
Она судорожно втягивает воздух и впивается пальцами Драко в плечо. Сознание мутнеет, всё зацикливается, происходящее вовлекает её в спираль. Гермиона будто вертится в воронке, бьётся среди отрывков воспоминаний и домыслов, пока поцелуи становятся всё более жадными.
Вдруг несколько прилипших к губам волосков попадают на язык. Драко отстраняется и, смахнув их, пытается собрать её волосы где-то в районе затылка, но вся копна ни за что не поместится в одну ладонь; непослушные кудри выбиваются, падая на лоб, щеки, шею.
Гермиона старается перевести дыхание, не отводя взгляда от его лица. Он выглядит таким сосредоточенным и нацеленным на результат, что ей становится почти смешно. Булькающий звук вырывается из груди, и Малфой щурится и покачивает головой.
Он всё-таки проигрывает сражение с волосами и отрывает вторую руку от её талии.
Гермиона, замерев, выжидает. Она пытается успокоиться.
Но когда он аккуратно проводит по лицу, убирая оставшиеся пряди, что-то внутри неё так сильно сжимается, что она забывает, как дышать.
Драко не замечает этого и снова возвращается к её губам, вовлекая в поцелуй.
Ей не хочется, чтобы он останавливался, но Гермиона не знает, как справиться с настолько интенсивными ощущениями. Вдруг кажется, что её сердце и разум слишком малы, чтобы вместить всё, что она испытывает. Она жмурится, но это заставляет лишь сильнее почувствовать жар его тела и дыхания.
Гермиона вздрагивает.
Она привыкла ко вкусу пота и пыли на его губах и коже, к прохладе длинных пальцев, к упругости забитых после боя мышц под руками. Она привыкла к запахам и неразборчивым звукам, которые он издаёт.
Она привыкла и полюбила его присутствие рядом.
Но никогда до этого она так ярко не ощущала этого.
Грудь содрогается от дыхания и стука сердца; в ушах шумит кровь. Гермиона отстранённо думает, что даже собственный организм подводит её рядом с ним: ноги еле держат, и она виснет на Малфое, растягиваясь вдоль его тела, пока поцелуй становится настойчивее. Его язык бесстыдно ласкает её рот, следуя давно изученному маршруту.
Вдруг Драко зубами цепляет её нижнюю губу и несильно оттягивает, довольно хмыкнув, и ей почему-то хочется расплакаться, чего она не делала давно. Слишком давно.
