риконтийский отряд пограничного дозора, когда тот въезжал в поселение рядом с границей, и сочли, что это неизвестные нападающие. Произошла стычка, дозорные отступили, и лишь от пленных выяснилась досадная ошибка.
Мы с Рози-Азалией вышли из палаты и не сговариваясь прошли в мою лабораторию. Мы обе риконтийские подданные, нам было, что обсудить. — Боюсь, что риконтийские "голуби" теперь совсем потеряют влияние. Ох, что же делать… — Рози, давай прогуляемся.
Она с недоумением посмотрела на меня. — Прогуляемся, поговорим… — Я понизила голос. — За стенками палатки могут оказаться лишние уши.
Рози кивнула, и вскоре мы уже шли по лугу с невысокой травой. — Мадлен, мне нужно вернуться в Риконтию. Поверь, моя семья имеет влияние, и мы можем что-то изменить. — Вы помните, как вы здесь оказались? — Да, — помрачнела она. — Но они не посмеют второй раз…
Она осеклась. — Еще как посмеют, Ваше Высочество.
Принцесса в ужасе на меня посмотрела. — Вы знаете? откуда? — Вы же помните меня, Ваше высочество, по приему в Байроканде. Еще там я заметила, что принцесса и фрейлина похожи друг на друга лицом. Как я узнала недавно, леди Крокус погибла. Вы сообщили всем, что вы ее сестра?
Она кивнула. — И напали на вас после того, как приехала миссия от принца с предложением брака. — Да, но я все равно не собиралась за него замуж. Мне поступили доподлинные сведения, что это совершенно ужасный человек, грубый и склонный к пустому насилию. Я ехала к отцу, чтоб обсудить возможность найти ему невесту из высшей аристократии Риконтии, такую, которая была бы в состоянии управиться с его натурой. — Принц в свою очередь считает вас вульгарной и развратной особой, но был готов пожертвовать собой на благо государства. — Вот как? — она поморщилась. — Увольте, я собой жертвовать не готова. — Мне давно было интересно, Ваше Высочество, зачем был тот образ грубиянки, который создавала вам несчастная леди Крокус? И ваш образ жеманницы, не умеющей вести себя в обществе, который создавали вы сами?
Принцесса усмехнулась: — С кем эти напыщенные индюки будут более открытыми? Со строгой дамой, которая знает, чем апсель отличается от аппендикса? Или с раскрашенной дурочкой? Когда женщину считают недостойной, перестают следить за языком. Ей могут многое выложить, а я старалась помогать отцу в управлении королевством. К тому же, — она усмехнулась, — этот образ избавил меня от интриг за мою руку и от притворщиков, которые изображали бы влюбленных, а сами мечтали о короне консорта. — Я не могу поверить, чтобы Его Величество одобрял ваше поведение? — Нет, и даже отправил меня в дальнюю обитель. Но я оттуда сбежала — я с двенадцати лет подбирала себе в окружение верных людей. По дороге в столицу мой образ действий помог раскрыть заговор. Отцу нечем было возражать. — В вас спит авантюристка, Ваше высочество, — улыбнулась я. — Почему же спит? — принцесса изобразила удивление, и мы рассмеялись. — Но, Ваше высочество, вы отпугивали достойных людей. — Их очень мало вокруг, достойных. У меня было две подруги. Одна погибла, вторая стала "ястребом". Боюсь, именно она передала соратникам сведения о нашем с бедной Мелиндой пути. Остальным было все равно, как я выгляжу и что говорю. Главное — Малая Корона.
Я поняла, что увещевания бесполезны и вернулась к главной нашей теме: — Вас собирались убить. Вы понимаете, что лишь отсутствие вашего мертвого тела не дало "ястребам" захватить власть над вашим отцом? А если они это тело получат?
Азалия схватилась за виски. — Я не знаю, Мадлен, не знаю! Но их нужно остановить! — Прежде всего, нужно узнать у полковника, что собираются предпринимать Специальные королевские войска и сама Конбрия после этой неудачливой стычки. — Полковник… ах, Мадлен, как же все сложно. — Ваше Высочество, мне кажется, здесь как раз все просто. Это видно и по вам, и по полковнику.
Она покачала головой: — Но… как вы себе представляете? При такой разнице в положении… И в обстановке, где сложно соблюсти светские приличия… Я не могла отказаться от удовольствия принять приглашение на пикник, но вы понимаете, насколько это против всяческих правил. — Вы ли это, Ваше Высочество? — Что? Ах, зовите меня Азалией. — Азалия, вы только что убеждали меня, что вы создали себе странную репутацию с определенной целью, и вас совершенно не волнует, что о вас говорят. — Меня волнует, что обо мне думаю я. — Разве вы будете думать о себе плохо, принимая ухаживания достойного мужчины? — Ах, Мадлен, насколько все было бы проще, будь он, как Конбрийский принц, груб и жесток. — Полагаю, вам таких было достаточно при Дворе. Зачем еще один?
Она, наконец, улыбнулась, и я продолжила: — Азалия, давайте дадим конбрийцам исправить свою ошибку. Я надеюсь, ваш отец не станет действовать поспешно. А что касается полковника… Пусть все идет, как идет. Никто не подумает о вас дурно, если вы дадите ему возможность показать себя перед вами.
Мы вернулись в палаточный городок при госпитале, где Азалию ждала записка — полковник приглашал ее на ужин в шесть часов вечера. Принц выбрал время, когда солнце подбирается к горизонту, еще достаточно светло, чтобы приход Азалии выглядел прилично, но внутри палатки уже можно зажечь свечи. Я надеюсь, он придумал, что делать с политикой, и сможет Азалию успокоить.
Принцесса заглянула ко мне в сомнениях. Я призвала весь свой дар красноречия, чтоб убедить ее принять приглашение. — Азалия, это всего-лишь ужин, и ничего более. Полковник — достойный и благородный молодой человек, он не станет вас компроментировать.
Я задержала ее на несколько минут, чтобы уложить волосы иначе, достала давно припрятанный в лаборатории пузырек и сбрызнула вытянутую из прически короткую прядь, которая тут же начала виться по шее принцессы. Вот теперь хорошо.
— Выпейте, это легкий успокоительный отвар. Вы слишком волнуетесь. — Неужели так заметно?
Мы вместе дошли до лагеря, и я как могла, успокоила Азалию, но внутри росла тревога.
Капитан вернулся чуть позже с подносом, где стояли две плошки с рагу. — Интересно, вот этим сегодня будет угощать наш
