чувствовал себя самим собой.
— Я тут подумал, — сказал я, ухватившись за момент ясности. — О том, что видел в Оук-Эмблере.
Избет подняла бровь.
Я с трудом сглотнул.
— Большой серый кот, которого держат в клетке.
Ее ноздри раздулись от резкого вдоха, и она сделала шаг вперед.
— Когда же ты это видел?
— О, ты знаешь, — я слегка наклонился вперед, — когда осматривал замок Редрок.
— И кто-нибудь еще осматривал достопримечательности вместе с вами?
— Возможно. — Я наблюдал за ней. — Какого хрена у тебя в клетке кот? Это одно из твоих… домашних животных?
Ее кроваво-красные губы искривились в тонкой улыбке.
— Не самый любимый. Это был бы ты.
— Почетно, — прорычал я, и улыбка стала еще глубже. — Не похоже, чтобы у кота все было хорошо.
— С котом все в порядке.
Край моих пальцев коснулся кости.
— Но он должен быть старым. Если это тот самый, о котором говорила Поппи — тот, которого она видела в детстве.
Избет стала совершенно неподвижной.
— Однажды она сказала мне, что видела его под замком Вэйфер.
— Пенеллаф была любопытным ребенком.
— Он все еще у тебя?
Ее взгляд остановился на мне.
— Он там же, где и был, когда Пенеллаф видела его все эти годы назад, — сказала она, и мне потребовалось все, чтобы не улыбнуться от дикого прилива удовлетворения, которое я почувствовал. — Но он может быть голоден. Возможно, я накормлю его следующим пальцем.
— Почему бы тебе не взять его сейчас? Не твоему золотому мальчику.
Каллум нахмурился.
— Я не мальчик.
— Или одной из твоих подручных, — продолжил я, удерживая ее взгляд. — Или ты слишком боишься? Слишком слаба?
Избет откинула голову назад, смеясь.
— Боюсь? Тебя? Единственное, что меня в тебе пугает, это твоя вонь.
— Ты так говоришь, — пробормотал я. — Но я знаю правду. Все здесь знают. Твоя храбрость исходит от того, что ты держишь в цепях тех, кто сильнее тебя.
Ее смех прекратился.
— Ты думаешь, что ты сильнее меня?
— Да, блядь. — Я улыбнулся, обхватив рукой кость. — В конце концов, я сын своей матери.
Избет посмотрела на меня сверху вниз, а затем бросилась вперед, как я и знал, потому что некоторые вещи никогда не меняются. Ее хрупкое эго было одним из них.
Я выдернул кость из-за спины и подбросил ее вверх, когда ее рука сомкнулась вокруг моего горла, прямо над полосой сумеречного камня.
Глаза Избет расширились, все ее тело подергивалось.
— Это за брата Поппи, — выдохнул я.
Медленно опустив подбородок, Избет посмотрела вниз, туда, где кость выступала из центра груди. Она промахнулась мимо проклятого сердца на дюйм, если не больше.
Она перевела взгляд на меня, в ее темных глазах появился яркий блеск.
— Ай, — шипела она, отталкивая меня назад. Сильно.
Моя голова ударилась о стену, боль взорвалась за моими глазами сотней звездных вспышек. Скользнув в сторону, я успел поймать себя, прежде чем перевернулся.
— Это было совсем лишнее. — Грудь Избет вздымалась, когда она потянулась вниз, схватившись за кость. Прислужницы зашевелились, но она остановила их. Только Каллум остался стоять на коленях, его глаза смотрели с невольным интересом. — Это только разозлило меня.
— И испортило твое платье, — добавил я. Боль в голове усиливала голод… потребность питаться и исцелить все, что было недавно повреждено.
Ее губы оттянулись назад, обнажив покрытые кровью зубы.
— И это тоже. — Она вытащила кость и отбросила ее в сторону. — Вопреки твоему мнению, я не хочу тебя убивать, хотя в данный момент мне было бы очень, очень приятно это сделать. Ты нужен мне живым.
Она продолжала говорить, но я улавливал лишь отдельные фрагменты. Ее сердцебиение участилось. Запах ее крови был сильным. Я даже слышал сердце золотого Восставшего. Я чувствовал ровный стук сердца Прислужниц, которые тихо стояли позади нее.
— Ему нужна кровь, — сказал Каллум.
Удар. Удар. Удар.
— Ему нужна смена поведения, — ответила она.
Удар. Взмах. Удар. Взмах.
— С этим не поспоришь. Но посмотрите на его глаза. Они почти черные. — Каллум начал подниматься. — Если он не получит немного крови в ближайшее время, он…
— Вырвет твое гребаное горло? — закончил я за него. — И засунет твои внутренности в зияющую дыру?
Губы Каллума сжались, когда он посмотрел на меня.
— Это прекрасная картина. Спасибо.
— Пошел ты, — прорычал я.
— Ну, мы знаем, какое у тебя сегодня любимое слово. — Избет вздохнула, вытирая кровь, которая текла по центру ее живота. — Я не знаю, почему ты такой трудный. Я дала тебе еду, чистую воду, — она посмотрела на лежащего Жаждущего, — в некоторой степени безопасное убежище. Все, что я у тебя отняла, это палец. И все же ты ударил меня.
Абсолютная глупость ее заявления немного развеяла дымку надвигающейся жажды крови.
— Тем временем моя дочь отобрала у меня мой портовый город, — продолжила она, и все мое тело напряглось. — А, вижу, это привлекло твое внимание. Да. Пенеллаф захватила Оук-Эмблер, и у меня такое чувство, что теперь мне не хватает нескольких Вознесенных, чтобы стать тем, кем я была раньше.
Я почувствовал, как мои губы начали изгибаться вверх.
— Улыбайся сколько хочешь. — Избет согнулась в талии, ее сильно подведенные глаза были проницательны. — Я выгляжу хоть отдаленно обеспокоенной этой новостью?
Потребовалось мгновение, чтобы сосредоточиться. Нет, не выглядит.
— Оук-Эмблер неизбежно должен был пасть, — сказала она, ее голос упал до шепота, который я едва расслышал в ее сердце. — Это должно было случиться.
Низкий грохот наполнил камеру, и она резко выпрямилась, ее пунцовые губы истончились. Мои губы оттопырились, и этот звук… это был я.
— О, ради всего святого! — Избет щелкнула пальцами, подзывая одну из служанок. Что-то было в ее руке. Чаша. — Держите его.
Каллум двигался быстро, но я видел его. Я рванулся в сторону и вскочил на ноги, выбросив локоть и ударив Восставшего по подбородку, чем привел его в ужас. Золотой мальчик хрюкнул и попятился назад. Не было времени наслаждаться ни тем, ни другим. Я бросился на нее. Цепь затянулась вокруг моего горла, отбрасывая мое тело назад. Я снова бросился вперед, уже не заботясь о том, насколько туго затянута цепь на моем горле. Я уже не чувствовал боли от кандалов, впивающихся в мои лодыжки. Я сильно потянулся к цепям, вытягиваясь…
Рука обхватила мою грудь, оттаскивая меня назад.
— Больно, — пробормотал Каллум, врезавшись обутой ногой в мою икру. Это движение, о котором я должен был догадаться, вывело мою чертову ногу буквально из-под ног.
Я упал, мои колени ударились о каменный пол, когда одна из Прислужниц схватилась за цепи, связывающие мои руки, и дернула. Она заставила мои руки скреститься на
