в живых у меня много. Уговорю, укрощу, окружу заботой и лаской. Осыплю такими подарками, как любят девицы. Или ведьмам другие подарки по вкусу?
В крайнем случае, начну промышлять воровством. Клумб в городе много, семена на них не скоро закончатся. Риск, конечно, огромен, но он того стоит.
Сгреб в карманы золотые монеты и спешно покинул борт дорогого мне судна. Эльфийский конвой следует по пятам, словно нанятая охрана. Впрочем, в то место, в которое я направляюсь, ни один длинноухий не сунется.
Таверна всех моряков, обитель греха и порока. Именно здесь то единственное место столицы, где вино льется рекой, девушки доступны, то и дело вспыхивают кровавые драки. Именно под покровом ее захудалой, покрытой мхом крыши я и добуду первый приз для своей жены.
Уверен, морское братство поможет. За золото или за услугу. Ведь теперь я без малого горожанин!
— Вам не стоит туда заходить, — преградило мне путь эльфийское недоразумение из тех, что меня провожало.
— С чего это?
— Каждый носимый под сердцем плод ценен. Ваша невеста может расстроиться, если узнает, где именно вы находились сегодня.
— Вот как? Уйдите с дороги. Я должен вернуть долг.
— У вас пять минут, господин. После этого я выволоку вас наружу как котенка, — прилипла ко мне вполне осязаемая цепь эльфийской магии.
— Думаю, мне и двух минут будет достаточно.
— Мое дело предупредить.
Торжественный полумрак порочного заведения, сплошь знакомые лица, обветренные в море, скуластые. Здесь собрались все, кто, как и я, ценит превыше всего свободу и богатство.
Вот только цепь за моей спиной наводит ухмылки на лица бывалых.
— Жель, подойди. Дело есть, — подкидываю я на ладони монету. Мальчишка рванул со всех ног. Полуэльфенок, посыльный. Шустрый и смелый, будто крылатый бог.
— Чего надо? Я со стражей дело иметь не буду.
— С ними я сам разберусь. На мою невесту, — произнес я с особой гордостью, подчёркивая свое новое положение в городе, — вчера напали. Узнай, кто.
— Вы же сами договаривались. Я помогал.
— Тот кучер так и не появился, или я его не дождался.
— Тогда?
— Карета неслась прямо на девушку. Не шутя, а взаправду. Узнай, кто правил экипажем.
— И кто его заказал?
— Если сможешь. Держи, — ссыпал я золотые монеты на ладонь мальчишки, — Получишь ровно столько же за имя кучера. Если узнаешь, кто его нанял, то в десять раз больше. Солжешь мне, пожалеешь.
— Узнаю. К вечеру все соберутся, расспрошу ребят. Дело было в том самом проулке?
— И почти в то самое время, на которое я договаривался. Вот только девушку не пугали, мою невесту хотели убить.
— Тогда дело проще. Малех там промышляет, уж он наверняка видел.
— Вот и отлично. А лучше, если раздобудешь пару отростков любого растения…
— Постараюсь, но это почти без надежды на успех.
— И все же. Невеста моя — зельеварка!
Далет
Берсерк — в этом слове переплетено слишком многое. Честь, воля, бесстрашие, ловкость и сила, изворотливость на пути к цели. Цель. Она здесь, за стеной. Мечта всей жизни берсерка — служение и преданность дочерям Морриган. Бесстрашие перед их волей, полная покорность, преданность, искренняя до самых глубин сердца и даже больше. Сердце перестает биться, а преданность остаётся.
Я думал, что их не осталось, что нам не удалось сохранить жизнь ни одной из этих удивительных женщин. И весь народ мой проклят.
Но вот нашел. Встретил там, где и помыслить не мог. Живую, молодую, вошедшую в силу.
К ее ногам я готов опрокинуть весь мир, отдать себя целиком ей в служение. Совесть велит скорее замотать в лучший ковер прекрасную деву и отвезти на родину как живую святыню, как главное достояние. Показать, нет доказать, что мы не прокляты, что сохранилась, выжила пусть только одна, но настоящая дочь Морриган. Я сам видел то сияние, что от нее исходило. Почувствовал ее власть на себе.
Ошеломлённый, хожу из угла в угол кухни ее дома. Переставляю кастрюли, навожу порядок. С ума сойти. Мне даже удалось ей угодить этим ужином. Она подарила мне свой халат, позаботилась о раненом, пусть и чужими руками, усадила вместе с собою за стол.
Легенды не врут. Легенды берсерков приняли воплощение. Старейшины, я уверен, не переживут настолько невероятной встречи. Все, как один, отправятся напрямую к богам доложить о случившемся.
Дочь Морриган здесь рядом со мной.
Бесшумно поднялся по лестнице, приложил ухо к двери ее спальни. Слышны только вздохи, и те раздаются не часто. Спит. Все ли с ней хорошо? Была бы возможность отправить весточку с ее локоном домой, через несколько суток неподалеку уже был бы разбит бивуак.
Берсерки взяли бы особняк под охрану, расположились бы плотным кольцом вокруг самых стен священного места.
Волнение будоражит душу. Ослушаться приказа Анестейши выше моих сил, а значит, я должен оторваться от двери. Спуститься вниз и проявить должную заботу о раненом.
Лео. Вот уж не думал, что согласившись на сделку, я столько обрету. Правильно говорят у нас, доброе дело, даже сделанное во имя себя, приносит благословение богов. Мы спаслись оба с того корабля, я вытащил герцога из лап смерти, подтолкнул к новой судьбе. Выходит, что и себе помог тоже.
Сбежал по лестнице вниз, так тихо, как мог бы сделать это летний ветер. Только скрипнул чуть дверцей, что ведёт в нашу комнату.
Постель застелена чистым бельем, пахнущим мылом. Лео раскинулся на ней лицом вниз. Спит все ещё, лишь шевелятся во сне губы. Чуть смочил их водой. Задумчиво взглянул на все его раны. Это же надо было придумать, зашить кожу живого человека тонкой бечёвкой! Никогда бы не поверил, что такое возможно!
Как увидел того демона, решил, что герцога уже ничто не спасет. Выпотрошат для обряда или скормят кому.
Все же дочери Морриган — опасные ведьмы, и в какую сторону качается маятник их желаний предсказать невозможно.
Такие, как Анестейша, могут убить одной только песней, а могут, наоборот, подарить жизнь умирающему, вытянуть из лап смерти. Только их слов достаточно, чтобы решить, кто будет жить, а кто нет. Именно потому все прочие народы и расы уничтожают подобных Анестейше сразу же, стоит только распознать величие дара у девушки. Ходящие по грани, так их называют у нас. Те, кто всю свою жизнь проводит на самом острие кинжала, разделяющего свет и тьму. Истинное воплощение силы.
Подумав, прикрыл обнаженную спину Лео тончайшей накидкой из ткани. Пусть спит.
Жаль, кровать только одна здесь. Себе я, конечно, оставил на ней немного
