В сторону Проскуриной уже не так активно плевались на улице, потому что она «подстилка вампира», теперь плевались, исключительно потому что «возлюбленная». Грязью почти не бросали, лишь показывали пальцами и шептались. Один раз в магазине какая-то девочка подросток попросила автограф. Калина вернулась в тот день в бар страшно злая и поругалась со всеми, с кем могла. За что Данил выгнал ее… в отгул. Избавиться от нее сейчас, значит лишиться притока клиентов, а с ним и денег. Как говорится, даже «оленю» понятно, что люди идут в бар только чтобы посмотреть на Проскурину. А еще выгнать, значит обречь бедняжку на голодную смерть. Совесть не позволяла. «Олени» существа гуманные. Терпел.
Безусловно, Калина понимала, что с подобным «рейтингом» про нее рано или поздно вспомнят и бывшие коллеги. И вот этот черный день настал!
— Калина, у тебя хотят взять интервью! — крикнул Оленев, но женщина не ответила.
— А может быть, вы скажите нам несколько слов? — обратилась к бармену тележурналистка.
— Безусловно. Спрашивайте.
— Как вы прокомментируете ситуацию с бессмертным?
— А что тут комментировать? Втрескался мужик, хоть и упырь, а с кем не бывает?! А что, девка видная, хоть и зараза каких мало. Характерчик хромает… Только он это зря. Она холоднее кубиков люда в моем холодильнике. Прочь его гонит. И ничего у них не было. Это все враки, что она с ним спала. Не верьте! Она еще девственница. Можете быть уверены! Мне ли не знать? Я пытался там побывать, но там очень негостеприимная среда. Кислотой разъедает. Я даже подозреваю, — тихо добавил он, — что она и вовсе не любит мужчин…
— Ты все сказал?! — холодно уточнила Проскурина, возникая рядом и прекращая таким образом поток неуместных шуток Данила. Репортеры это не те люди, с которыми стоит шутить, тем более так.
— Калина Владимировна, а как вы прокомментируете ситуацию? — спросила журналист.
— Я никому не верю! Эти бессметные что-то замышляют. Все что вы видели, представление! Цирк! Этот Амир, он все это разыграл!.. У нас нет, и не было романа. И он просто не может любить, потому что он меня ненавидит! В день, когда я уезжала из города бессмертных, он угрожал мне насилием!..
Она еще немало сказала, правда, избегая вещей, за которые власти могли ее серьезно наказать. Но к немалому изумлению Проскуриной, в вечернем выпуске новостей показали только отрывок про льдинку в исполнении Данила, его комментарий про то, что Калина предпочитает женщин и ее слова: «Я никому не верю». Выглядело так, словно бывшая журналистка говорит про мужчин в общем. Что на фоне слов о ней, как о лесбиянке, выглядело как живописное подтверждение этой идеи.
Калина уныло смотрела на экран и, убавив звук, прошипела Даниле:
— Ты сволочь! Зачем ты все это сказал?
— Ничего личного, — без особого раскаяния ответил Оленев. — Реклама. Мало того что ты шлюшка в которую влюбился вампир, ты при этом лесбиянка-девственница! Это как в кунсткамеру сходить! Каждый захочет увидеть такого монстра. Я сколочу на тебе состояние. Не переживай, я поделюсь.
— Знаешь, что мама уже трижды звонила мне? И рыдала, как я могла так опозорить их с отцом?
— Что ты кипишь? Думаешь, никто теперь не женится на тебе, побоится? Ничего. Я пересилю отвращение перед опальной лесбиянкой и восстановлю твою честь. Так и быть — женюсь… А мать и раньше это тебе говорила, — развел руками Данил. — Ничего страшного не случилось. Напротив, теперь быстрее одумаешься, за голову возьмешься. Внуков ей родишь.
— Да, но тогда она подозревала меня в случке с вампиром! А он хоть и чужеродный, но мужской организм! С членом, понимаешь? А так весь мир говорит, что я лесбиянка! Мама ругается, говорит, могла бы вначале сказать им с отцом, что люблю вагины, они бы поняли… Нет, ну ты это представляешь?! Так и сказала — «любишь вагины»!.. Еще и добила меня, мол, она втайне всегда догадывалась, потому, как я дико ненавижу мужчин. И ты не урод после этого? — горько спросила она.
— А что, мама в чем-то права. Ты и, правда, ненавидишь мужчин.
— А за что вас уродов любить?! — ругнулась Калина и ушла мыть нужник. В ее понимании это было многим приятней, чем говорить с очередным «уродом».
Самым последним ударом стало узнать, что все надписи о ней на двери бара, были творчеством рук Данила. Проскурина нашла краску в тайнике в кладовке, когда полезла туда убираться, чтобы как-то снять стресс.
— Зачем? — холодно спросила она, предъявляя находку с торчащей наружу кистью.
— Это привлекает клиентов в бар, — почесав макушку, признался он.
— Сволочь!
— Зато теперь мне есть чем тебя кормить! — возразил он. — И твоего мерзкого питомца. И на сигареты тебе есть!
— Признайся, тебе просто нравилось меня бесить! — взвилась женщина.
— Врать не буду. Немного тешило.
Данила пытался еще шутить о том, что это его месть Калине за то, что она ни разу с ним не переспала, но в итоге осознал, что подруга обиделась. Нахмурился и, поелозив тряпкой по стойке, хмуро добавил:
— Первую надпись писал не я. Но клиент попер именно после нее. Всех это веселило.
— Чхать на твоего клиента!
— Ты осталась без копейки. Я твоя последняя надежда, а не мог прокормить даже себя. Что я должен был делать?! Я не могу позволить тебе глодать! Я же мужик, черт возьми! — Данила отвернулся, и стало очевидно — после всего он еще и счел возможным оскорбиться. Судя по затылку, очень надолго и всерьез.
И Проскурина простила. Что еще ей оставалось? Данила был прав. Кроме него более никому не было до нее дела. И хотя он частенько острил на счет ее женский взаимности, но ни разу не попросил об этом всерьез. А добро нужно было чем-то возвращать. Пусть хотя бы так, за счет ее грязной славы…
Злобный замысел Амира стал открываться бывшей журналистке только через недели. Когда от людей в сторону города бессмертных выехал первый автобус с туристами.
Событие получило широкую огласку, и было «от» и «до» освещено в прессе.
— Вы не боитесь, Катерина? — спрашивала журналист женщину, что направлялась на экскурсию со своим ребенком.
— А почему я должна бояться? Бессмертные нам больше не опасны. Если этот молодой человек, Амир, столько дней сидел в подвале голодный и никого не обидел, почему там, где у них есть кровь этих существ анотов, я должна его бояться?
— А что вы думаете про поступок этого бессмертного?
— Я думаю это очень романтично. Вампир не побоялся прийти за любимой женщиной сюда, к людям, не смотря на всеобщую ненависть. Он храбрец! Представьте, он любовался ею издали, хотя эта странная особа и отвергла его. Это жестоко, позволить любимому жить в сыром подвале, где он простудился. Могла бы приютить, все равно ее и так ненавидят окружающие. Я бы не ее месте уехала с ним. Ведь там она сможет жить сыто, носить хорошие вещи, и ничего не бояться…
