— Это было очень мило с её стороны, — сказала Ири быстро.
— Вот, — кивнул Ихор. — Похоже, меня одного тут смутило количество этих самых "пра-". Понимаешь? Я всё ещё думаю, как человек, и мысль о том, что люди станут никем…
Вот ведь напасть. Ири вдохнула и выдохнула, подбирая слова, а после мягко заговорила:
— Всё не так плохо, любовь моя. В последнее время отношение многоликих к людям изменилось к лучшему; я не думаю, что большинству простых обывателей будет принципиально, кто ими правит — себе подобные или нелюди. Не исключаю, что поначалу могут быть репрессии и притеснения, но будем честны: во-первых, на протяжении своей истории люди справлялись с третированием себе подобных и без нашего вмешательства, во-вторых, они сами заварили эту кровавую кашу. Я понимаю твою тревогу, но тут, и правда, не о чем волноваться.
Ихор улыбнулся, но без огонька. Он был таков — всегда сопереживал кому ни попадя; встрёпанный, милый, яркий, как солнечный луч, задорный и лёгкий в общении, он был одним из немногих знакомых Ири существ, наделённых истинной добротой. Может, это и было странное качество для хищного многоликого, но Ири оно нравилось: в ней самой хватало жестокости и ярости, и партнёр, рядом с которым можно было ощутить тепло, уверенность и покой, был для неё идеалом. Её передёргивало от мысли, что она действительно могла когда-то стать парой Казначея и не узнать Ихора, не встретить его, прожив жизнь, больше напоминающую вечное поле боя с попытками сломить друг друга. И не поймите неверно, Ири очень любила драться — но не в собственном доме.
Правда в том, что любой воин после тяжкой битвы хочет порой возвращаться в свою крепость.
— Бездна с ней, с политикой, — сказала она мягко. — Твой дед смирился, что ты решил сделать Главу местной общины своей правой рукой, отказавшись от выбранного им кандидата?
— А ты откуда знаешь? — насторожился Ихор, отвлекаясь от тяжких дум о мировых несправедливостях.
Она насмешливо улыбнулась:
— Он мне писал, просил повлиять на тебя. Будем считать, я влияю…
Ихор мгновенно ощетинился.
— Я выбрал Ланика, потому что у него есть мозги, а ещё — потому что дедушка вышвырнул их…
— … и ты решил, что поступить ему назло и демонстративно приютить изгоев — хорошая мысль, — ухмыльнулась Ири.
Её истинный закатил глаза.
— Может и так, — сказал он с лёгким раздражением. — Может, мне не нравится, когда мне навязывают каких-то наложниц и пытаются оценивать мою девушку. А ещё не нравится, когда родственников просто выбрасывают из-за того, что им на ярмарке магических талантов не особенно много перепало. Ланик ведь мой дальний родственник, знаешь? Седьмая вода на киселе, но всё же… Ты ведь не станешь убеждать меня уступить деду?
— Нет, — усмехнулась Ири. — Поступай, как знаешь.
"Так рядом с тобой будет на одного очевидного шпиона меньше", — добавила она мысленно.
— По крайней мере, одним шпионом меньше, — выдал Ихор. — Ну что ты на меня так смотришь? Я не наивный младенец и всё понимаю.
Ири усмехнулась. Её кот… как ни крути, но он просто… нечто.
Дальнейший разговор прервал стук в дверь. Просто так их бы беспокоить не стали, потому Ири, сдавленно простонав, взмахом руки открыла дверь.
— И?
— Мой Властелин, — гвардеец выглядел немного растерянно. — Я прошу простить, но… мост.
— Они опять его уронили? — уточнила Ири морозно-спокойным голосом.
— Нет, просто я не уверен… Мне только что пришло донесение, что на мосту отплясывает огромный синий краб и утверждает, что вы хотели его видеть. Я не уверен, как к этому относиться. Возможно, им что-то подмешали…
Ири с Ихором переглянулись.
— Я ненавижу Йорамору!!
* * *
Ну что сказать? Ребята не пошутили: краб был огромный.
Даже местные чудо-улитки, монструозный аналог грузовых фур, могли отдохнуть на фоне этого чудовища. Бонусным удовольствием шло то, что краб не просто стоял — он отплясывал какой-то явно дикарский танец, вертел своим крабьим задом и прищёлкивал клешнями в задорном ритме. Всё это, сами понимаете, на радость восторженным зрителям (жители Чу были, конечно, подозрительно настроены по отношению ко всяким непонятным мистическим явлениям, но практика показывает, что жажда халявных зрелищ в разумных любых миров категорически непобедима). Игорь и сам вытаращился на это со смесью восторга и дурного предчувствия. Он задался вопросом: как долго мост сможет выдерживать этот перформанс?
Ири, кажется, посетили ровно те же самые мысли. Поджав губы, она решительно подошла поближе к танцующему гиганту (Игорь, разумеется, не отставал) и проговорила:
— Учтите: если вы опять уроните этот мост, извлекать из воды его будете сами. И детали меня не волнуют.
— Ну вот почему ты такая скучная? — обиделся краб. — Ты могла бы превратиться и потанцевать со мной!
Игорь ощутил смесь ужаса и невольного восхищения, вообразив себе это дивное зрелище.
— Спасибо, воздержусь, — отозвалась Ири сухо. — Теперь, надеюсь, представление окончено?
— Эх, вы, — сказал Йорамора. — Молодые драконы, а ведёте себя, как старички! Вот мой непутёвый сынишка такой же: всего три тысячи лет от роду, а такой серьёзный, что хоть плачь. И тоже отказывается со мной танцевать! А вот его мать, между прочим, согласилась со мной сплясать в драконьем обличье, хотя я выглядел, как огромная сколопендра…
Краб мечтательно вздохнул.
"Слушай, — не удержался Игорь от мысленного вопроса. — А он вообще нормальный?"
"Смотря что подразумевать под этим словом, — отозвалась Ири, осторожно подбирая слова. — Но преимущественно…"
— Я — нормальный, — безмятежно сказал краб, выписывая замысловатые па. — Просто прожил на свете достаточно долго для того, чтобы понять: веселье — это один из немногих смыслов, имеющих смысл, уж простите мне этот каламбур. Лет до двадцати тысяч ещё можно худо-бедно, с переменным успехом притворяться, что всё вокруг серьёзно, но потом задаёшь себе закономерный вопрос: а на кой ляд?
Двадцать тысяч лет… Если честно, Игорю было сложно даже представить себе нечто подобное.
— Ну что ты на меня так смотришь, Потеряшка? — фыркнуло это существо. — Скажи лучше, дракона-то хоть оседлал? Или дракон оседлал тебя? Чем дело-то кончилось?
Игорь поморщился. Да, чувство юмора, конечно…
— Мы обычно бросаем монетку, — с каменно серьёзным лицом сообщила Ири. — Чтобы решить, кто кого оседлает. И, если это всё, что вы хотели бы знать о нашей личной жизни, почему бы нам не поговорить в каком-нибудь менее людном месте? Мне хочется задать вам несколько вопросов, и, как бы ни были хороши чары от прослушивания, я предпочитаю вести такие беседы менее публично.
— Знаю я твои вопросы, — усмехнулся краб. — За тем, собственно, я и пришёл — помочь твоему ненаглядному порвать связь с родным миром. Но учти, за твою помощь Осу я и так отплатил вдвойне, перетащив потеряшку сюда. Так что с тебя и с его дедули по услуге. Не хмурься, со старым котом мы уже всё обсудили и друг друга поняли, а вот ты… ты будешь мне должна Храм. А что? Храм воды в городе Чу — это звучит красиво. Не всё же дикарям мне поклоняться? Вон мой древесный собрат затеял покорение городов. Чем я хуже, спрашивается? Так что решено — Храм. И симпатичных Жриц побольше.
Ири прищурилась.
— Не больше трёх Жрецов, — отрезала она.
— Эй, это несерьёзно! — краб даже танцевать перестал. — Сто, не меньше!
— Четыре.
— Девяносто девять!
Игорь вздохнул.
Кажется, это надолго.
Каким-то чудом Ири с Йораморой уложились минут в тридцать. Они ударили по рукам, сведя число Жрецов к двадцати. При этом подразумевалось, что первое поколение Йорамора обучит самолично, и использовать свои навыки они будут во благо Чу. Как на вкус Игоря, так условия шоколадные, да и Ири, пусть и скроила свою излюбленную высокомерную мордочку, но он почувствовал ясно — была довольна.
После этого началось основное веселье: синий краб превратился в голого мужика с перьями на голове, подведёнными глазами и длинными патлами. На вкус Игоря, примерно так бы выглядел внебрачный плод тайной страсти Джека Воробья, индейца-нудиста и синекожего инопланетянина.
