— Ты спрашивала, как прошёл этот год для меня, — укрыв Максима одеялом, он вернулся к моей кровати, присел на её край и подобрался ко мне, нависая сверху. — Это было пыткой, Валери. Меня успокаивало только твоё признание в чувствах ко мне. Я старался верить в то, что ты меня действительно любила и поэтому оставишь нашего ребёнка.
Тёмный взгляд снова обжигал, на этот раз роящимися в нём эмоциями. Я задохнулась под потоком чувств, не зная, что сказать. Ответить откровением на откровение? Промолчать?
— Ты оставила ребёнка, полюбила его. Даёт ли это надежду на то, что твои чувства были правдивы и что не исчезли до сих пор?
— Я о многом врала, Доминик, но не о своих чувствах, — призналась хрипло, ведь обещала, что в наших отношениях больше нет места лжи.
Он задохнулся на миг. Твёрдые губы изогнулись в несмелой улыбке и начали приближаться к моим. Кажется, я так не волновалась даже перед нашей первой ночью. Столько боли позади, сложностей, страхов, сомнений, и неизвестно, что нас ждёт впереди. Быть может, моей главной ошибкой стала любовь к этому мужчине? Но это была сладкая ошибка, подарившая мне мгновения взаимной любви. Которые можно вернуть…
Губы Доминика накрыли мои в поцелуе. Мягком, неспешном. Он будто боялся меня спугнуть. А я его. Потому подавила желание потянуться к нему и лишь ответила на его порыв. Дыхание наше учащалось с каждым мгновением. Сердце стучало всё быстрее. И когда приблизился миг надрыва нашей выдержки, Доминик отстранился.
— Я люблю тебя, Валери, — кончик его указательного пальца скользнул по моей щеке. — Полюбил давно, не признавался себе и тебе, но не переставал любить даже в этот сложный год.
Глаза вновь наполняли слёзы, но только радостные, искристые. Не горькие, сладкие. Стоило тоже открыться, но Доминик не ждал ответных признаний, он вновь склонился ко мне и поцеловал. В груди зародилось что-то горячее, почти обжигающее. Даже пугающее. Болезненное. И именно в этот момент мне пришло видение.
Ночь. Лунный свет подсвечивает рельеф горной цепи вдали. Тихо шуршит ветер по песку дороги. Две одинокие фигуры кажутся чем-то неестественным в спокойствии ночной степи. Тьма рассеивается под действием нарастающего света сигм, вырезанных на двух десятках врытых в землю камнях. Пространство пронзает вспышка тёмного света. Земля в центре ритуального круга разверзается, и из неё начинает валить чёрный вязкий туман. Потоки ветра сбрасывают капюшоны с лиц незнакомок.
— Ты уверена, Валери? — спрашивает… Жаклис.
Здесь она молода, даже красива, но я узнаю её. И понимаю, к кому она обращается. Даже узнаю её, ведь мы с сестрой до противного похожи на неё. Нашу бабушку, Валери Сигаль. Она тоже тонкокостная шатенка, но с зелёными глазами.
— Уверена. Иного выхода нет, — жёстко отвечает она. — Иначе мы потеряем всё, — произносит внезапно горько и почти дрожа.
Видение рассеялось.
— Валери, не пугай меня так! Валери?!
Я очнулась в кольце рук Доминика. Он обнимал меня, удерживая на своих коленях. Чёрные глаза смотрели почти в панике.
— Всё в порядке, — прохрипела я, стирая что-то тёплое из-под носа. Пальцы окрасились в алый. У меня шла кровь. — Это видение. Далёкое. Получается, лет шестьдесят назад.
— Я тоже это видел. Сигаль и Жаклис открыли Разлом. Бертран был прав.
— Ты видел? — удивилась я.
— Да, через тебя. Но как ты увидела это? Почему сейчас?
— Сама не понимаю. Мы же просто… Хотя нет, это было не просто, — усмехнулась, теперь коснувшись губ.
В груди ещё пекло. Но это чувство таяло, разнося по телу силу. Откуда? Почему? Заинтригованная этим открытием, я перешла на магическое зрение и обомлела от шока.
— Она расширилась. Моя аура, стала сильнее. И в ней… не поверишь…
— Появились вкрапления… стихии огня, — хмыкнул он. — Их я как раз вижу.
— Но… я знаю только одного мага огня, — теперь присмотрелась к ауре Доминика внимательнее.
Она тоже расширилась, присутствие стихии земли стало выразительным. И потом я разглядела причину.
— Истинная связь восстановилась, Доминик! — я тут же прикрыла рот рукой, с опаской присмотревшись к кроватке, но Максимилиан крепко спал.
— Восстановилась? — голос Доминика охрип от волнения.
Выходит, связь усилила меня, позволяя сотворить то, что не удавалось всю эту неделю, пробиться в прошлое и узнать правду.
— Ты… наверное, для тебя это… — залепетала я.
— Счастье, — перебил он меня. — Теперь ты не умрёшь от старости раньше меня. И тебя будет защищать мой огонь.
— Твои чувства взаимны, Доминик, — мой голос стих. — Я тоже не переставала любить тебя.
Шально улыбнувшись, он крепко обнял меня. Нам только предстоит научиться доверять друг другу и по-настоящему узнать, но мы определились с направлением. Любим и хотим быть вместе. До конца. Лишь бы мои дорогие родственнички не приблизили его приход.
Глава 20.2
Наутро я снова проснулась с Домиником. На этот раз в обнимку, но в одежде. Он меня не трогал, ограничился поцелуями, ведь видел мои сомнения, хотя это решение далось ему нелегко, учитывая его огненный темперамент. Но мы пока только признались друг другу в том, что чувства были и есть, я не ощущала себя готовой к близости. К тому же тема противозачаточных была для меня триггерной. Боялась даже не запрета, а того, какой клин он вобьёт в наши отношения. Особенно в свете того, что Доминик восстановил истинную связь. Всего за поцелуй! Зря времени не теряет…
— Доброе утро, — хрипло поприветствовал меня Доминик.
— Добр… — договорить я не сумела, потому что он приник к моим губам в поцелуе.
И желание общаться словами как-то моментально пропало. Я ведь очень соскучилась: по его запаху, присутствию, голосу, взглядам. Объятия отца, сестры и подруги, конечно, дарят тепло и поддержку, но капкан рук любимого и желанного мужчины — нечто нереальное. Я никогда не ощущала себя с Домиником защищённой, потому что именно он мог стать моей погибелью, между нами словно была ледяная прослойка моей лжи и недоговорённостей. Но теперь она исчезла, и стало так хорошо, безопасно, легко. И впервые за последний год во мне проснулось желание. Все эти долгие месяцы я гадала, будет ли мне когда-нибудь так же огненно-страстно с кем-то ещё, и до сих пор ответ не изменился. Нет, так возможно только с ним.
— Прогони меня скорее, Валери, иначе я не сдержусь, — проурчал Доминик, спустившись губами к моей ключице, и чуть прикусил нежную кожу.
— Хорошо, — выдохнула я срывающимся голосом. — Прогоняю.
— Так легко согласилась? — он вскинулся, глядя в мои глаза лукаво.
— Доминик… понимаешь, мне немного страшно после родов. И… ещё можно легко залететь, а я пока не готова.
— Залететь? — переспросил он.
— Забеременеть.
— А, — он понимающе кивнул, но лицо его осталось расслабленным. — Вторая беременность может быть опасной. Ты выносила демона, похоже, будущего сильнейшего менталиста страны. Нужно восстановиться перед следующим зачатием, иначе второй ребёнок будет намного слабее. Либо он истощит тебя. И… думаю, нам просто рано заводить второго ребёнка.
— Рада, что ты тоже считаешь, что нам не надо спешить, — я вздохнула с облегчением.
Доминик, как всегда, практичен и думает наперёд. Я же просто пока не готова.
— Давай вставать. Сегодня снова проведём обсуждение, ты должна рассказать о своём видении, — теперь лицо его стало серьёзным. — Если ведьмы причастны к открытию Разлома, это многое меняет.
— Доминик, я не испытываю никаких эмоций к Акрии, Трината и Кириус мне ближе родины, но не хотелось бы, чтобы простые жители страдали из-за меня. Моё видение не развяжет войну?
— Фениксы точно будут в ярости, думаю, даже Итан не отреагирует спокойно. Мы многие годы хороним боевых товарищей, близких и родных, пострадавших от порождений Разлома. Но претензий к жителям Акрии нет ни у кого, Сигаль должна ответить за свои злодеяния против мира. И перед семьёй, — он нежно поцеловал меня в лоб. — Надеюсь, ты это понимаешь.
