– Нужно сделать так, чтобы Редфрит уже точно укрепился в решении напасть на Средиземье, – перебил Велебор чародейку. – Чтобы никакие сомнения не помешали ему довести начатое до конца.
– Вы противоречите самому себе!
– А вы меня постоянно перебиваете, – не остался в долгу Ярый. Подавшись вперед, сплел перед собой пальцы и, хищно улыбаясь, добавил: – Накаи – чудовища и убийцы. Так покажем же его величеству, насколько они чудовищны. Одно дело слышать про смерти подданных и совсем другое – потерять по вине этих тварей того, кто тебе дорог.
Колдунья вздрогнула, как от удара, и почувствовала, как боль, которая даже спустя годы не стихала, снова ее терзает. Словно по сердцу с так и не зарубцевавшимися шрамами полоснули кинжалом.
– Из‑за накаи король лишился близкого друга, но то было давно. Пора освежить его чувства.
– И все равно я не понимаю…
Северянин прижал к губам палец, призывая Мильдгиту набраться терпения и выслушать его до конца.
– Сначала я думал сделать так, чтобы Редфрит овдовел. Пока не понял, что он, скорее, испытает облегчение, чем горечь от потери. И идиоту ясно, на Даниэлу Фантальм ему плевать.
– Это не так… – заикнулась было колдунья, но тут же примолкла, решив, что не стоит посвящать чужака в подробности непростых отношений короля и его так и не проснувшейся жены.
– А потом так удачно подвернулась госпожа Вертано, – тем временем продолжал Ярый. – Она стала фрагментом мозаики, которого мне недоставало.
– При чем здесь ваша невеста?
– При том, что Элла Вертано на самом деле не Элла Вертано, а иномирянка, которая несколько недель играла роль королевы Треалеса. Редфрит ведь в курсе подмены?
Ошеломленная, Мильдгита только и смогла что кивнуть и продолжила жадно ловить каждое слово посланника:
– Что‑то он к этой девушке, несомненно, испытывает. Это было видно еще когда она находилась в теле Даниэлы. Это видно и сейчас. Король не понимает, что с ним происходит, но его тянет к этой девчонке.
– Они родственные души, – призналась Мильдгита.
А Велебор понимающе хмыкнул:
– Ну тогда все логично. И замечательно! Для нас. Он сам не заметит, как снова к ней привяжется. А если ты потом еще и расскажешь, кем на самом деле была эта якобы айсорийка… – незаметно оставил официальное обращение князь. – Скажешь, не сразу, но догадалась, кто такая Элла Вертано.
– Не могу. Я поклялась иномирянке, что сохраню ее тайну, – нехотя процедила Мильдгита.
– Поклялась живой иномирянке. Мертвым не нужны наши клятвы. Только представь, накаи являются в Хельвиву, но мирные переговоры заканчиваются трагедией. Неспособные справиться со своей природой, они уничтожают мою невесту – родственную душу Редфрита. Уверен, у короля тут же пропадет желание вести переговоры с убийцами. Останется только потребность в скорейших действиях. Да и я тоже буду обязан отомстить тварям за смерть невесты. Это станет моим долгом и делом чести.
Мильдгита смотрела на посла, пытаясь понять, что скрывается за улыбкой, застывшей у него на губах, за льдом в светлых глазах.
– Зачем тебе это? – наконец спросила она.
Велебор поднялся.
– Я не лезу к тебе в душу и прошу тебя о том же. Главное, знай, я не меньше тебя хочу с ними разобраться. Обещаю, если не будем друг другу мешать, уничтожим ублюдков. Что скажете, леди?
– Скажу, что пока у нас общая цель, я буду твоей союзницей. Но если узнаю, что ты что‑то замышляешь против моего короля…
– Уверен, месть твоя будет страшна, – иронично улыбнулся посланник и, шутливо поклонившись, направился к выходу. – Доброй ночи, леди. Рад, что мы друг друга услышали.
Глава 11 Даниэла
Короткий разговор с Редфритом стал последним в череде нервотрепательных событий. Понимая, что еще одной встречи (да хотя бы с той же Гитой) моя психика просто не выдержит, я покинула праздник. Незамеченной ускользнула из сада, торопясь скорее добраться до спальни.
Последнее, что помнила, это как просила Руту помочь переодеться и разобрать прическу. А дальше… Умирая от усталости, рухнула на кровать, прикрыла глаза, а спустя мгновение уже была далеко от дворца. Мне снился Йенский лес, охота на накаи, обаятельный душка‑посланник, гарцевавший передо мной подобно рыцарю на белом коне. Не перестававший дарить улыбки, забрасывать комплиментами. И я тоже улыбалась. Натянуто, совершенно ненатурально и все оглядывалась на мрачного Галеано, сквозь зубы повторявшего: «Что ж, госпожа Вертано, желаю вам счастья».
А потом беззаботную болтовню Велебора, резкие слова Редфрита заглушили голоса. Они доносились из глубин чащи, просачивались сквозь листву вместе с ядовитым туманом, постепенно заволакивающим все видимое пространство.
– Даниэла…
– Даниэла!
– Пора‑а‑а…
– Даниэ‑э‑эла‑а‑а…
– Ты ему нужна‑а‑а…
Голоса!
Я резко села на постели, жадно глотнула ртом воздух, чувствуя, как сердце заходится как сумасшедшее и в груди жжет, будто в меня только что плеснули кипятком.
Что за черт?
Я совсем забыла про таинственные голоса, они будто стерлись из памяти и вот благодаря бредовому кошмару вспомнила, как что‑то или кто‑то меня тогда звало. В тот день в Йенском лесу я решила, что это были проделки накаи, но почему‑то сейчас была уверена, что они к голосам из тумана не имеют отношения.
Пора? Пора для чего? И кому я вообще могла понадобиться…
Рухнув на подушки, устало вздохнула. А хотя чего удивляюсь? После стольких потрясений и кое‑чьих сногсшибательных заявлений и не такая блажь привидится. Невеста… До сих пор не могу поверить, что он сделал это, не спросив моего мнения.
Перевернувшись на бок, обняла подушку и зажмурилась, чувствуя, как обида на Велебора, обида на Редфрита… на всех этих несносных тиранов, командиров и деспотов(!) отравляет мне душу. Сначала один все решал за меня, теперь другой взял моду мной распоряжаться. Да я вообще с такими успехами скоро стану мужененавистницей! Ну разве что в моем сердце всегда найдется место для Миура и Лео.
Так и уснула, теша себя приятными воспоминаниями о накшерре, феях и малыше‑перевертыше.
К счастью, больше кошмары не донимали. Я не просыпалась до самого утра, не видела бредовых снов, не слышала зловещих голосов. Открыла глаза, почувствовав ласковое прикосновение к щеке, словно кончиком пера провели по коже, и невольно улыбнулась, почему‑то представив, что меня касается Редфрит.
Лаская, проводит по лицу пальцами…
Тут же отругала себя за идиотскую фантазию. Мысленно обрушив себе на голову ночной горшок, открыла глаза и закричала:
– А‑а‑а!
Скорее из неожиданности, а не от страха. А вот перевертыш слетел с кровати, явно испугавшись воплей психованной иномирянки.
Спрыгнув на пол, стрелой промчался через всю спальню, юркнул за кресло, хотя едва ли сумел мимикрировать под его витую ножку.
– Миур, это ты? – подползая к краю кровати, позвала звереныша. – Прости меня, маленький. Просто я не ожидала, что ты ко мне проберешься. Я ведь теперь больше не я. Ну то есть как раз‑таки я, а не… Ой, ладно, ты все равно мою тарабарщину наверняка не понимаешь.
Несколько секунд ничего не происходило. Перевертыш не двигался, и я тоже замерла, спустив с кровати руку. Даже дышать перестала, опасаясь еще больше напугать зверька. Наконец Миур показался из своего укрытия, приблизился несмело, то и дело останавливаясь, будто сомневался, стоит ли знакомиться с истеричной девицей. Приняв решение, дотрусил до кровати и стал сосредоточенно обнюхивать мои пальцы.
– Извини, малыш, у меня нет для тебя ничего вкусненького. Но обязательно скоро будет! Сейчас позову Руту, попрошу принести сюда все, что ты любишь.
Пока я болтала, не веря своему счастью, Миур продолжал тщательно меня обнюхивать. Неужели понял, кто я? Неужели оказался… догадливее короля. Почему‑то эта мысль развеселила, и я тихонько прыснула.
