Дар!
У Сонии проснулась магия. Возможно ли, чтобы она себя исцелила?
Каким образом, интересно? Ничему не обученный маг-новичок, и исцелил? Сама себе сломала кость и срастила её обратно... Бред. Скорее можно поверить, что это лекарь тайно от хозяина, используя по ночам порталы, пробирался в усадьбу и чинил герцогине ногу...
Ладно, утром он осторожно прощупает Ханца. Но в любом случае прекрасно, что его супруга больше не хромает.
Перед мысленным взором мелькнул последний перед исчезновением взгляд Сонии, и герцог тяжело вздохнул: ему и раньше-то с ней не было просто, а после того, как женщина хорошенько себя накрутит...
Огорчённо вздохнув, мужчина снова лёг и закрыл глаза. Какое-то время сон не шёл, но усталость постепенно брала своё. Через несколько минут Арман словно куда-то провалился.
Полумрак, белые простыни просторной кровати. Обжигающая страсть и странная нежность, переплетение тел и робкие ласки женской руки, от которых почему-то заводит сильнее, чем заводило от умелых, уверенных прикосновений другой женщины.
Бархат кожи и шёлк волос под его губами, тихий, полный страсти стон и вскрик удовольствия. Запах цветов. Тонкий, еле уловимый...Единственный в своём роде.
Адель пахнет иначе. Да и в постели она ведёт себя намного раскованнее.
А тут...
Наваждение.
Поворот головы, изящный изгиб шеи и маленькое, трогательное ушко. Упругий локон и восхитительные полукружья, словно созданные под его руку...
Сония?!
Герцог вынырнул из такой реальной полуяви и рывком сел на кровати.
Что это? Сон или это было на самом деле?
Было... Тогда.
Но...
Проснулся он с Адель!
Мужчина снова вызвал воспоминания волшебной ночи, которая больше ни разу не повторилась.
Шаг за шагом, мгновение за мгновением, он восстанавливал события, начиная с того момента, как ворвался в спальню герцогини, осыпая её упрёками и обвинениями.
Ещё бы – узнать, что жена изменила с менестрелем! Любой взорвётся.
А потом...
Потом его злость незаметно переросла в страсть. Сначала – из-за желания наказать, заклеймить. Пометить собой навязанную жену, чтобы выбить из её головы все мысли о другом мужчине. А потом, когда Сония неожиданно ответила... Он-то ждал сопротивления и слёз, а получил робкий отзыв и неумелые, но такие потрясающие ласки.
Он почти потерял голову и едва не потерялся в ощущениях. В процессе залили постель водой, после чего пришлось унести герцогиню в свою спальню.
Поэтому он проснулся у себя в комнате! Всевидящий, да он до утра не мог оторваться от жены!
Но проснулся с Адель. Причём, уверенный, что провёл эту ночь именно с ней.
С Адель, которая сообщила, что Сония перед рассветом, как он и приказал накануне, уехала в поместье.
Мужчина перевёл дыхание и стиснул кулаки: графиня что-то сделала с его памятью. Заменила воспоминания. Вернее, заменила в его воспоминаниях Сонию на себя.
Поэтому волшебная ночь, как он ни старался, ни разу не повторилась – он прилагал усилия не к той женщине!
Дар у графини очень слабый, наслать на него морок ей не под силу. Значит, она воспользовалась меняющим воспоминания артефактом.
С-с-стерва! После того, что он для неё сделал!!!
А Сония? Она-то отлично всё помнит! И раз наутро муж не одарил супругу драгоценностями и вообще, ни словом, ни разу не вспомнил о том, что было, она думает, что для него та ночь ничего не значила.
Герцог со стоном обхватил голову руками.
К счастью для Адель, он не имеет возможности добраться до неё прямо сейчас. Но рано или поздно им придётся встретиться! И тогда...
Если бы ему не заменили память, он обязательно бросился бы вдогонку за Соной! Как только проснулся и услышал, что она уехала, сразу бы отправился в Тополя.
И?
Герцогиня оказалась в другом месте. То есть, не дождавшись жену в поместье, он поднял бы на уши полгерцогства. Разумеется, пропажа скоро нашлась бы.
А дальше?
А дальше он, скорее всего, перевёз бы герцогиню в поместье, как ранее и планировал. Но теперь уже не в ссылку, а на время, пока решает вопрос с леди Адель.
На самом деле, не стоило женщинам встречаться под одной крышей. И в этом случае он не пытался бы сделать графине бастарда. По крайней мере, сам.
Самое вероятное – отвёз бы вдову к де Лирри и лично проследил, чтобы за пару месяцев Рене от контракта на работу дозрел до брачного обряда. Ведь как только графиня станет женой, магическая клятва потеряет свою силу.
И он смог бы со спокойной душой вернуть Сонию в замок и свою жизнь.
Рист! Пожар...
К тому времени возвращать было бы уже некого!
Получается, Адель заменила ему память, поэтому он проигнорировал отъезд жены. Потом Умар перепутал названия, Сония закапризничала и отказалась покидать усадьбу.
И благодаря всему этому она осталась жива.
Рист...
Злость постепенно сходила на нет.
Адель поступила отвратительно, хоть он и понимает, какие мотивы ею двигали. Но одновременно с этим её предательство, по сути, спасло жизнь Сонии.
Что ж. Понять мотивы графини можно, простить – нет.
Поэтому для себя он этот вопрос закрывает навсегда и в судьбе Адель принимать участия больше не будет.
***
В груди неожиданно остро кольнуло. Адель замерла, прислушиваясь к организму.
Но боль не повторилась, и женщина осторожно выдохнула.
Она молода, здорова, не может быть никакой болезни. Или может?
Сердце ни с того ни с сего не болит.
Надо показаться целителю!
– Леди Адель, хоцу!
Графиня опустила голову и улыбнулась двум одинаковым мордашкам.
– Что, мои хорошие? Пи-пи? Пить? Кушать?
Девочки синхронно кивнули.
Молодая женщина тряхнула головой, прогоняя грустные мысли и взяла девочек за руки, чтобы отвести их в дом и разобраться с очередностью желаний.
Потом они умывались и переодевались, потому что Мари испачкала передничек, а Ани оставила отпечаток пятерни на воротничке. Называется, малышки полчаса побегали по саду.
За период бодрствования детей у неё ни минутки свободного времени не было – попробуй угонись за двумя активными девочками! Днём дети спали всего час, она едва успевала сама поесть и разобрать игрушки и одежду близняшек.
А еще ей хотелось уделить внимание и Полю, старшему сыну графа. Мальчик помнил мать и долгое время морозился на новую гувернантку.
Вернее, поначалу она не вызвала у ребёнка неприязнь. Наоборот, Поль принял графиню вполне благосклонно, ведь с её появлением вездесущие сёстры перестали врываться в его комнату и наводить там свой порядок. Да и папа, убедившись, что дочери в хороших руках, заметно выдохнул.
Но стоило Полю заметить, что отец оказывает графине знаки внимания – подаёт ей руку, отодвигает стул, приглашает прогуляться по саду, когда близняшки спят, как ребёнка словно подменили. Теперь мальчик демонстративно игнорировал просьбы гувернантки, перебивал и неизменно требовал от графа внимания к себе, стоило тому обратиться к леди с вопросом или просто подойти близко к гувернантке.
Адель понимала, что мальчик ревнует отца к чужой для него женщине, и старалась сгладить углы.
С сёстрами проблем не было – девочки приняли её сразу и безоговорочно. А через месяц Ани впервые назвала её мамой.
Это случилось, когда они все вместе находились в саду. И надо же такому случиться, что бы именно в это время граф решил к ним присоединиться!
Гувернантка замерла, не зная, как отреагировать, и поймала нечитаемый взгляд де Лирри. Словно мужчина тоже замер, давая ей возможность самой принять решение.
– Что, милая? – отмерла Адель и наклонилась к малышке. – Ты упала?
– Болно!
– Где? Дай, подую. Вот и всё, скоро заживёт!
– И я! – Мари, наблюдавшая со стороны, подбежала и протянула совершенно целую ладошку. – Упала! Воть!
– И тебе подую, – Адель взяла замурзанную ручку и старательно подула, а потом поцеловала девочку в не менее замурзанную щёчку. – Вот и всё! А теперь скорее умываться и переодеваться!
