– Она не мама! Не мама! Пусть она уезжает! – выкрикнул Поль и, расплакавшись, бросился вон.
– Я сам, – граф остановил порыв гувернёра броситься за воспитанником. – Леди Адель, не обращайте внимания, Поль со временем всё поймёт.
Да она и не думала обижаться – понятно же, что ребёнок тоскует по матери, и в ней, Адель, видит угрозу для его детского мирка. Мамы нет, что будет, если чужачка заберёт и отца?
Мальчик одновременно и тянулся к ней, и избегал, словно боялся разочарования новой потери.
Слава Всевидящему, постепенно Поль оттаял. И теперь всё чаще и чаще присоединялся к сёстрам, когда Адель гуляла с ними.
Круговерть забот вытеснила из головы неприятный момент, но как только Адель уложила малышек спать и села в своей комнате, чтобы выпить чаю, боль вернулась.
Целитель тщательно осмотрел гувернантку и поджал губы.
– Вы совершенно здоровы, леди.
– А боль? Вот здесь, я говорила.
– Сердце у вас прекрасное, не вижу никаких патологий в этой области, – лекарь пожевал губами и продолжил. – И в других тоже. Разве что у вас неправильно развито детское место, но тут я бессилен – время упущено.
– Почему тогда я чувствую боль? – леди постаралась удержать лицо.
Да, она бесплодна. Так получилось...
Но, Всевидящий, как же это несправедливо! Почему у всех женщин есть дети, а она обречена прожить жизнь сухостоем?
– Боль может быть наказанием за нарушение клятвы. Или являться результатом отката, когда магический договор прекращает своё действие, – заметил целитель.
– Это надолго?
– Только до тех пор, пока вы не поймёте, за что её получили, – ответил лекарь. – Если у вас всё, леди, то я, с вашего позволения, удаляюсь.
Адель задумалась – клятв она не нарушала, это точно.
Тогда что же случилось?
И её окатило холодом – неужели это откат от магической клятвы, которую ей дала герцогиня?! Получается, Арман вспомнил о той ночи?
О, Всевидящий, не допусти!
Пусть герцог для неё навсегда потерян – как мужчина и возможный супруг, но она ни за что не хотела бы потерять его доверие и хорошее отношение! А за такое... за замену памяти... Он не простит!
Никто бы не простил.
Надо было признаться ему перед расставанием, да там всё так быстро закрутилось, что она не успела.
Не решилась.
Если Арман уже всё знает, то она безнадёжно опоздала...
Но как это произошло, неужели разлучница посмела нарушить договор?! Нет, тогда она сама бы и пострадала. Значит, герцог задал ей прямой вопрос? Но как бы он догадался, что и как надо спросить?
Нет, не сходится...
Девчонка не могла сама заговорить с ним! Как бы она это сделала, находясь в усадьбе?
Или герцог к ней приезжал?
До чего неосмотрительно!
Впрочем, она последняя, кто станет переживать из-за смерти герцогини... Если бы не упрямство Сонии, она, Адель, давно уже была бы замужем за Арманом и думать забыла о притязаниях кузена!
Итак, они виделись.
Но чтобы вернулись воспоминания, недостаточно просто посмотреть друг на друга! Арман должен прикоснуться к женщине, обнять её. Или поцеловать.
Ревность всколыхнулась в груди и угасла, оставив горькое послевкусие.
У неё больше нет прав на милорда. Она сама вернула ему клятву, сама отказалась, отпустила. И смирилась, что он никогда больше не будет ей принадлежать.
Но граф де Лирри – друг Армана, и у неё была надежда, что герцог будет хоть изредка его навещать. А теперь... Даже если герцог приедет в гости к графу, он не захочет видеть бывшую невесту.
Не посмотрит в её сторону. Не заговорит.
Всевидящий, если б было можно вернуть время назад, она никогда бы так не поступила!!! И что на неё нашло? Только хуже сделала.
– Леди Адель, можно вас? – голос графа вырвал из горестных размышлений.
– Да, – встрепенулась гувернантка и поспешила выйти из комнаты. – Слушаю вас.
– Леди, я хотел бы с вами поговорить. В саду нам никто не помешает, – Рене протянул руку.
– Девочки...
– За ними присмотрит няня. Когда обе егозы спят, это не так сложно, – улыбнулся мужчина.
И Адель ничего не оставалось, как принять его руку.
В саду обнаружился накрытый к чаю стол.
Граф помог Адель сесть и расположился напротив.
– Леди, я всё это время наблюдал за вами и должен признать – вы справились. Мои дети вас приняли. Даже Поль к вам тянется, что уж говорить о девочках. Вы опрятны, терпеливы, добры и ответственны. И тоже привязались к детям.
Адель слушала с затаённым страхом – неужели граф хочет расторгнуть контракт?! Ей так хорошо было в его поместье, так спокойно! И девочки... Как они без неё? И она без них... И Поль только-только поверил, только-только оттаял!
– Я долго думал и решил, что мы должны аннулировать наш договор, – произнёс ле Лирри, подтвердив самые худшие её опасения.
Сердце Адель подскочило к горлу и камнем рухнуло вниз.
– Как скажете, – прошептала графиня.
– Леди, – граф заметно взволновался, – это не то, что вы подумали! Я не хочу вас уволить... Вернее, хочу, но не потому, что, а... Рист! Я хочу, чтобы вы стали моей женой и настоящей матерью моим детям, – выпалил мужчина.
– Что? – мысленно она уже представляла встречу с мерзавцем-кузеном, поэтому слова графа застали врасплох. –Разве вам не приказал его величество...
– Его величество не может указывать, кого мне нанимать или увольнять, – резко ответил Рене. – Леди, простите мою косноязычность, я не с того начал. Я знаю вашу историю, Арман мне всё рассказал. Сочувствую вам, жизнь была к вам несправедлива. Мне тоже досталось. И здесь мы подбираемся к сути. Смотрите: мои дети нуждаются в матери, а я обязан жениться, ведь траур уже прошёл. Если не выберу жену сам, то через пару лет её мне навяжет король. Вы же просто погибнете, если в ближайшее время не выйдете замуж. Только брак может спасти от посягательств Фернана де Маре. Но вы – вдова, к тому же, простите, не сможете подарить мужу ребёнка. Сами понимаете, что на брачном рынке такие невесты не пользуются спросом.
Адель молча смотрела на графа.
– Итак, я предлагаю разорвать контракт, потому что моя супруга не может быть в собственном доме наёмным работником. И сразу после этого рассчитываю провести брачный обряд. Мои дети получат нежную и любящую маму, я – преданную супругу, а вы – надёжный дом и верного мужа, который будет относиться к вам со всем уважением. А также вы получите окончательное решение своих проблем – избавитесь от притязаний кузена и станете матерью.
Адель судорожно вздохнула, не веря своим ушам, и стиснула руки.
– Понимаю, что каждая женщина грезит о любви, что такой деловой подход к браку – не то, о чём вы мечтаете, – граф неверно истолковал её нервозность. – Но всё в наших руках, верно? Вы мне нравитесь и как женщина, и как человек. Смею надеяться, что моя внешность и я сам не вызывают в вас отторжения?
Молодая женщина осторожно кивнула.
– Тогда для нашего союза нет никаких препятствий! Можно устроить всё уже завтра, его величество выдал мне разрешение на брак ещё год назад.
– Подождите, – взмолилась графиня.
– Вы очень хотите большой праздник и белое платье? Не вопрос, можно устроить. Хотя я предпочёл бы сначала обряд, а уж потом огласку. Во избежание, так сказать.
– Нет, не хочу никакой шумихи! Белое платье у меня уже было, ведь я побывала замужем. Мне... он...должна кое-что вам рассказать, – леди побледнела, но решила идти до конца. – Прежде чем мы... вы... Я не такая хорошая. Выслушайте, что я совершила...
И она рассказала про любовь к Арману, про отчаянье, когда его насильно женили, про попытки уколоть соперницу. И самое ужасное – про подмену герцогу памяти.
– Теперь вы знаете всё, – Адель сидела, не поднимая глаз.
Она выговорилась, ей стало легче.
Только граф теперь уже не захочет её в мамы своим детям. Что ж, тогда ей остаётся только смерть...
– Я ценю, что вы не стали ничего скрывать, – медленно заговорил Рене.– Безусловно, вы поступили безрассудно и недостойно, но вас частично оправдывает, что вы искренне раскаиваетесь в своём поступке. Жаль, что вы не успели повиниться перед герцогом, но я думаю, что у вас ещё будет такая возможность.
