Возбужденно облизнувшись, я придержал правой рукой ее шею, чтобы притянуть ее к себе.
Настороженно поджатые губы остановили меня.
– Вспомните, кем вы были… Вспомните, как вы любили тогда…
Οттолкнув меня, Полина упала на кровать и, повернувшись на спину, беззащитно раскинула руки:
– Я хочу узнать вас настоящего.
– Князь Таранский к вашим услугам, мадам, - я слегка прикоснулся губами к ее руке. – Отныне я нахожусь всецело в вашей власти. Лишь вами дышу,и стало быть, без вас не найду утешенья. Может яду напьюсь, иль пойду на войну – все одно – пропаду без вашей улыбки – такой, как сейчас, и чистейшей,и порочной одномоментно. О, Полина Трофимовна, сколь же вы причудливое созданье! Полудикие ваши повадки не познаются умом, ну а сердце и вовсе пугается их, а душа рядом с вами истаивает, тлеет и выплескивает копоть рифм. Почему снизошли до меня, дорогое ваше высочество, никогда не узнать мне. Вы принадлежите к числу фанатических хранительниц тайн, кои не раскрывают секретов и на смертном одре ни приятельницам, ни скорбящим потомкам своим. Не дано разгадать мне вас, и пытаться не буду. Лишь скажите, что любите меня,и пусть будут совершеннейшею ложью ваши слова, они вдохнут в меня жизнь. Я поверю им без колебанья. Словно бы ненароком обмолвитесь, что я дорог вам, и я буду спасен вашим немеркнущим светом от мрака, меня поглотившего. Говорите же! Лгите! Посмейтесь в сердцах над моими наивными чувствами!
– Я люблю вас, Тихон Игнатьевич. Это правда, – лучистая улыбка Полины озарила мою душу.
Охотница потеребила бантик сорочки в ожидании… Я прилег рядом с ней, поиграл этим бантиком, слушая музыку ее взволнованного сердца, и, нежно взяв ее руку, стал ее целовать – в щеку, в шею, в губы. Бережно я извлек ее из сорочки, словно конфету из обертки, которую хотел сохранить на память. В то время ее руки ненавязчиво ласкали меня, а затем я их остановил, сложил вместе, и она пугливо встрепенулась. У нее не было причин для испуга – рядом с ней находился благовоспитанный молодой человек из почтенного семейства, а не лесной хищник. Полина это поняла.
Поцеловав ее соединенные большие пальцы, я снова поймал губами ее губы, подхватил ее под лопатки и приподнял, привлекая к себе.
– Люблю тебя, – она рискнула обратиться ко мне на “ты”, презрев тонкости светского этикета…
***
– Тихон, до чего же ты красивый…
– любуясь мной, прошептала охотница ближе к утру. –
Неужели, мне ты предназначен?
Капельки ее слез потекли по моей груди.
– Что случилось, милая Полина? – заботливо спросил я, поглаживая ее руки над локтями.
– Прости, я от волненья плачу,
– охотница рассмeялась, вытерев кулачком щеку. -
С детства не роняла слез.
Нам плакать не положено.
Знать, влюбилась я всерьез.
– Мне стыдно, вы встревожены…
– Подoбает мне скорбеть, стыдиться,
Я нарушила обет, я согрешила.
Ты – мой запретный плод, любимый Тихон.
– И вы – райское яблочко мое, Полина,
Что мечтаю надкусить.
– Не могу себя простить
И за ночь, и за любовь… – ее стихи оборвались, она испуганно вздохнула, ңапряглась, словно распознала в моем взгляде предвестие опасности.
Она подумала, что я успел немногo проголодаться.
– Полина, успокойтесь,
– я медленно сморгнул. –
Не нужна мне ваша кровь,
Я хочу вас целиком.
Вы – страсть моя шальная.
– Прошу тебя, молчи!
– охотница прикоснулась к моим губам. -
Мы если нашей страсти
Будем слепо угождать,
Что ждет нас впереди?
– Отвык я думать наперед,
После несбывшихся желаний,
И разучился строить планы,
У жизни, знаешь, свой черед.
Будь, что будет.
– Мы рискуем.
– Нам разве рисковать впервой?
– Считала, ценишь ты покой,
– Ценю, но только рядом с вами.
– Пожал-ста, расскажи мне о себе.
Хочу узнать я о твоей судьбе.
– Начните вы, я уступаю даме, – я не поддался на уловку.
– С чего начать, я прям, не знаю.
– Все по порядку мне не нужно.
Начните с траура по мужу.
Он на войне погиб?
– Его убил вампир.
Тем более невероятно,
Что вдруг с вампиром я связалась!
– Полина перестала нависать надо мной, легла рядом. –
Самой мне это непонятно,
Благоразумьем отличалась…
Смотрю в глаза и не пойму,
Что так влечет меня к нему?
И почему не властна над собой?
Должна бы напоить егo смолой…
Но берегу его я от осины,
Как будто создан он из хрупкой глины.
Забыла я прощальную печаль,
В сундук сложила черную вуаль,
Шагнула в вечной ночи мрак,
Он заменил мне солнце. Как же так?
– И не пытайтесь понимать,
Старайтесь просто доверять
Тому, кто дышит с вами рядом,
– посоветовал я.
– Но под твоим голодным взглядом
Мне на горло давит страха нить,
– из уст Полины вылетело спонтаңное признание.
– И вы меня решили накормить…
