котяра вылизывает лапу на чисто выскобленном столе, хозяйка корчмы уютно погромыхивает горшками на кухне, на желудке приятная тяжесть, а в руках кружка с подогретым вином и травами, становится так хорошо, что ничего больше и не надо.
Правда, от такой лепоты и настороженность задрёмывает, потому Эрна и сумела кадета, разомлевшего рядом с очагом, врасплох застать – не успела Недил смыться под благовидным предлогом. Магичка подошла, подцепила кочергу, стоящую в углу, разворошила притухшие угли, сложила руки на груди, глядя в разгоревшийся огонь.
– Поздно-то как, – пробормотала Леора, когда пауза из затянувшейся стала угрожающей, – разморило меня. Пойду, лягу. Завтра опять вставать рано. Думаешь, дня за три до столицы доберёмся? Хотя если дождь не прекратится…
– Не думай, что сможешь его удержать, – ровно, без всяких интонаций, даже без угрозы отозвалась Эрна.
– Кого? – промямлила Недил, крутя кружку.
– Многие пытались и ни у одной не получилось. Ни у одной. Постель, да ещё с молоденьким тельцем, дело хорошее, но этим его не удержишь.
Леора отставила недопитый грог на стол, с силой растёрла лицо, подавшись вперёд, опёрлась локтями о колени.
– Что ты хочешь сказать? – спросила устало.
– Не прикидывайся, будто не понимаешь, – прикрикнула метресса.
– Я и не прикидываюсь, я прямо спрашиваю: что ты мне хочешь сказать? Без преамбул, предупреждений и советов старшей подруги.
– Надо же, щенок научился огрызаться! – восхитилась Эрна. – Не рановато ли, мелочь? Зубы не вываляться?
– Значит, не рановато, если ты ко мне с такими разговорами подошла, – Недил глянула на магичку исподлобья. – Я, конечно, в подобном не сильна, но обычно с этого начинают соперницам угрожать.
– Ты мне не соперница, соплячка.
– Знаю.
– Интересно, что ты под этим подразумеваешь.
Леора ничего отвечать не стала. И это уже само по себе было ответом. Судя по всему, Эрне он не понравился, потому что она странно скривила губы, по-прежнему глядя в огонь.
– А ты не думала, почему он тебя отослал?
– Думала, конечно, – пожала плечами кадет.
– И что надумала?
– Тебе которую из десяти тысяч версий озвучить?
– Ну-ну.
– Хорошо, если ты так хочешь, – Леора снова растёрла горящее лицо. В жаре, понятно, был виноват очажный огонь, над которым она наклонилась слишком уж низко. Но вот почему глаза-то жгло сухо и сильно, до боли? – Он мне верит, доверяет. Значит, и я должна. Хотя нет, не должна. Я просто верю ему, вот и всё.
– Знаешь, что меня утешает? – кривовато усмехнулась Эрна. – Твоя неуверенность, прошу прощения, в этой вере. Не его, не твоей.
– Думай, как знаешь, – даже для себя неожиданно зло бросила Недил.
– Уж этого ты мне не запретишь точно. Но один совет я всё-таки рискну дать. Точнее, даже не совет, а предупреждение: он никогда никому ничего не прощает, не умеет. Так что будь осторожнее.
– Ты серьёзно? – Кадет посмотрела на метрессу поверх ладоней, которые так у лица держала. – Ты вот сейчас серьёзно?
– Не вижу поводов для веселья. Или у тебя иные сведения?
– И у тебя они есть. Достаточно вспомнить его племянника.
– Это другое. Что ты можешь понимать, наглая мелочь? – весенней гадюкой прошипела Эрна. – Думаешь, если пару раз он тебя трахнул, так постигла смысл жизни и тайны бытия? Заблуждаешься, девочка!
– Нет, не думаю. Наверное, потому, что он меня не трахал. Ни пары, ни разу, вообще никак. Хотя это, конечно, не твоё дело. Так что ты мне хотела сказать, Эрна?
Магичка долго не отвечала, смотрела на огонь, отблески пламени мерцали в её глазах. Кажется, она даже не моргала.
– Хотела предупредить, – подала, наконец, голос, не выговаривая, а будто выплёвывая короткие, рубленные фразы. У лорд-канцлера на тебя планы.
– Знаю.
– Император его поддерживает.
– И это знаю.
– У меня тоже.
– Догадывалась.
– И что собираешься делать?
– Довести принца до столицы, принять нормальную ванну, переодеться и ждать возвращения милорда.
– Издеваешься? – снова скривилась Эрна. – Бравада даже не шавки, а шавкиного щенка, тявкающего на дракона.
– И не думала даже, – вполне искренне отозвалась Леора. – Просто один не самый глупый человек мне объяснил: каждому плану своё время.
– Ну-ну, – снова протянула метресса, – мы ещё поговорим.
– Нисколько в этом не сомневаюсь, – вздохнула Недил, – к сожалению.
Она и хотела бы ошибаться, но чем меньше оставалось до столицы, тем больше росла уверенность: что-то только начинается. А чего так не хотелось отпускать, уже закончилось.
***
Робкая надежда на то, что Редиш вернётся хотя бы ко дню святого Брадилуса, лопнула с окончанием этого самого дня, поэтому никакого удовольствия он и не принёс. Да, церемония награждения особо отличившихся в летнюю компанию, прошла традиционно пышно и помпезно. По крайней мере, так утверждали старожилы, для Леоры же эта традиционность только началась.
Правда, императрица отсутствовала, поговаривали, что её мучают недомогания, непрозрачно намекающие на интересное положение, но официально ничего объявлено не было. Зато присутствовал император, который, к сожалению, не мог встать с трона и лишь хрипел вконец загнанной лошадью. Поэтому награждение проводил его высочество Карлес, и опоясавший кадета, вернее, теперь уже лейтенанта Недил орденской лентой, при этом сделав вид, будто собирается ею орденоносицу задушить. К счастью, его выходки, точнее, дружеской шутки, никто не заметил.
Орден, размером с приличное блюдце, густо усеянный рубинами, олицетворяющими кровь, пролитую за империю, прилагался.
Вообще-то, Леора опасалась – и не без основания, – что кровь может быть не символичной, а вполне реальной, причём её собственной. Вопрос с дезертирством-то повис в воздухе. Но, к счастью, в нём же он и растаял. Хорошо иметь в приятелях наследника престола. Который, между прочим, за «решительные действия в глубоких вражеских тылах» тоже удостоился внеочередного звания и ордена.
Видимо, трёхмесячный уход за вражескими лошадьми посчитали за особо ценную диверсию.
Но сколько бы Недил не язвила – мысленно, понятное дело, – а легче не становилось. Может, и правы утверждающие, будто ничего подобного у людей нет, но вот Леора буквально физически чувствовала, как её душу скрутило, словно прачка простынь. Лейтенант мечтала побыстрее слинять с не менее традиционного банкета, забиться в самый тёмный угол библиотеки редишевского особняка и может быть даже пореветь. А почему нет? В конце концов, она уже
