- На границу? – несмело улыбнулся Валерий. – На северную?
Это мы с ним обсуждали ни один вечер – как я уеду в горы и снега, где никогда не был, а он потом ко мне присоединится.
- Угу. Я уже домик симпатичный прикупил. Достойный короля.
Валерий улыбнулся шире и, вдруг сев, обхватил меня руками за пояс.
- Возвращайся, ладно, Ланс? Обещай. Обещай, что ты будешь защищать меня всегда!
Я погладил его кудрявую макушку.
- Обещаю, Ваше Величество.
- Я тебе верю, - шепнул Валерий. И тихо добавил. – Убей её, ты же можешь, да? Я знаю, что можешь, ты сильнее. Сделай так, чтобы она никогда не добралась до меня, пожалуйста, Ланс. Пожалуйста.
Позже, дождавшись, пока он уснёт, я думал, что забавная штука жизнь: все хотят смерти этой чародейки. Даже целитель. Даже восьмилетний ребёнок, которого она спасла из Овидстана. Её проклинает Юг – убийцу принцев и короля. Её ненавидит Запад – скольких она по приказу королевы Хелении убила, заговорщиков, сепаратистов – не счесть. Наверное, человек, которого все так «нежно любят», действительно достоин смерти.
Следующим вечером – накануне моего отъезда якобы на южную границу – Арий отвёл меня в сокровищницу храма Девятки. За три года – в рекордные сроки – магией целителя и стараниями лучших строителей Магианы – востокцев, новый храм был возведён и целитель перенёс туда все артефакты из королевской сокровищницы. И, насколько я знал, кропотливо скупал у коллекционеров все эти волшебные безделушки, тратя на них немалые деньги из пожертвований а жертвовать целителю горожане и паломники со всего мира никогда не скупились. Я не понимал этой его страсти, но, наверное, своя навязчивая идея есть у каждого, даже у целителя. Как по мне, то во время боя артефакт – штука слишком ненадёжная, сильно уступающая тому же мечу.
Другое дело, что я вряд ли пойду с мечом на чародейку…
- Не проливай крови без нужды, - по своему обыкновению терпеливо-мягким голосом наставлял Арий. За последние годы он привык наставлять – паломники слушали его с открытым ртом. Посланца небес-то. – Не используй яд, это вероломно…
- Ага, Великая Мать не одобрит, - кивнул я.
Арий, подняв руку, с которой лился мягкий золотой свет, освещая подземелье храма, тяжело вздохнул.
- Великая Матерь всё видит, Ланс. И в милосердии и всепрощении она не одобряет убийство. Поэтому ты идёшь на богомерзкое дело...
- Но ты же сам..!
-…так хоть очисти мысли свои от скверны, - повысил голос целитель, - а лучше – помолись, чтобы и в сердце только благодать была, а не…
- Нефиг мысли чужие читать, - буркнул я, наклоняя голову. Высокими потолками в храмовом подземелье никто не озаботился.
- Я буду молиться за твою гнилую, преисполненную мирских страстей душу, - вздохнул Арий, направляясь к стене – совершенно пустой, если не считать плесени.
-… отданной, кстати, Ворию, - фыркнул я, - так что молись сколько угодно, а нам заповедовано пить, любить, веселиться и вовевать.
- Беспокойным сыном Великой Богини, которая из любви своей закрывает глаза на деяния его, - грустно отозвался Арий, доставая прямо из стены ларчик и протягивая мне. – Вот, то что тебе нужно. Попробуй одеть.
На чёрном бархате тускло поблёскивала серебряная брошь – маленькая, в виде символа Визера. Такую легче спрятать в складках одежды, чем носить напоказ.
- Она по возможности скроет твои мысли и изменит твой облик. Не до неузнаваемости, но всё же. На Западе не должны знать, что ты покинул Мальтию, ты же понимаешь, - прикрепляя брошь на край моего воротника, объяснил целиель. – К тому же, Элиза знает тебя слишком хорошо.
- Что, и она меня не узнает? – недоверчиво фыркнул я.
Арий отошёл, внимательно глянул на меня.
- Да. Даже я тебя не узнаю.
- Да ну? – хмыкнул я, жалея, что рядом нет зеркала. Наощупь у меня вроде ничего не изменилось…
- Зеркал стерегись, - в ответ на мои мысли отозвался Арий. – И будь посерьёзней, Ланс. Я присмотрю за Валерием в твоё отсутствие, и будь уверен, с ним ничего не случится. Но если ты не вернёшься, его убьют… Вот, это тебе тоже пригодится.
«Это» было перстнем, тоже серебряным и совсем простеньким. Я покрутил его на пальце, но ничего необычного не заметил.
- И что это?
Арий убрал ларчик – так же в стену.
- Это спасёт тебе жизнь. Но только один раз.
- Послушай, целитель, - не выдержал я. – Ты же знаешь, чем всё закончится. Ты же будущее читаешь, как открытую книгу. Объясни, наконец, зачем я еду! Ты не дал мне ни заколдованной стрелы, ни кинжала – я должен убивать чародейку обычным оружием? Не смеши меня. Или вовсе пустыми руками?
Арий опустил руку – в подземелье ощутимо потемнело.
- Великая Матерь милостива. Всё будет по воле Её, - тихо произнёс он, не глядя на меня.
Так я и уехал на «южную границу» – без волшебных оружий. Арий если упрётся, переубедить его невозможно. Я много раз успокаивал юных леди, впервые посетивших столичный храм Девятки. Целитель мог наговорить им столько неопределённостей в ответ на конкретный и чаще всего один и тот же вопрос: «Когда я выйду замуж», что дамочки были уверены: их ждёт судьба старых дев.
На южной границе, куда я ради правдоподобия всё-таки приехал, всё было уже пять лет как тихо. Овидстан разрывали собственные дрязги, чтобы нападать ещё и на нас. И потом, пока с нами оставался целитель, никто бы на наши границы и не сунулся – кроме, конечно, западников.
Юг цвёл виноградниками – после того, как Арно придумал сдавать оставшиеся от наших южных аристократов земли в аренду виноделам, деньги в казну потекли рекой (винный налог Арно тоже придумал), а наш юг, соответственно, разросся виноградниками. Смотреть было любо-дорого, деньги считать – тоже. Да и проблем от виноделов не было: они не возражали против освобождения крестьян, которое мы провели три года назад. Большинство согласны были неплохо платить батракам – считалось, что так они работают лучше. Полагаю, зерно истины в этом было – на севере, в своих владениях я поступал так же, и мои урожаи всегда были выше, чем у других землевладельцев. Рэй мог бы быть доволен, богатство Боттеров я во много раз преумножил. Злые языки, конечно, обвиняли меня – и Арно, кстати, – в воровстве из казны. А я так считаю: в своём доме гадить даже не то, что неправильно, а глупо. Единственные, кого я «обкрадывал», были аристократы, да и те заговорщики.
Свято место, кстати, пусто не бывает – меня могли сколько угодно называть палачом «аристократии», но аристократии от этого меньше не становилось. Наша, прогнившая насквозь мальтийская, конечно, «прохудилась», а то и уехала на Юг или Север. А к нам приезжали с Востока. И с Запада – с запада особенно сильно бежали. Эти были согласны вести себя прилично, мальтийцев не беспокоить, платить налог – а я давал им гражданство. Так у нас появились и виноделы, и рудокопы – что на Севере, и строители с Юга и много кто ещё. Я периодически утраивал им проверки – они знали о моих шпионах. И действительно вели себя прилично – на родине им грозило или разорение, или даже смерть. А я всего лишь требовал от них подчиняться нашим законам.
