было крайне невыгодно под угрозой того, что иначе мы вообще отделимся? – перевела я.
Лицо Лера оставалось совершенно невинным.
– Вижу, ты быстро всё схватываешь.
Я задумалась. Дядя мало заботился, чтобы Монтер был представлен при дворе. Его устраивало то, что отец и дед Сизмунда уважали наши родственные связи с короной и не смели посягать на наши земли. Но после интриг королевы-матери я была согласна с Лером: лучше обезопасить себя и в столице, и на собственных землях, чем положиться на волю случая.
– Так что мы будем делать? – Я склонила голову набок, поправляя диадему. – Объединим Рист и Монтер и построим новый большой дом? Захватим мир? Или ограничимся одной охотничьей избушкой?
Лер обнял меня.
– Просто поедем домой.
Я прикрыла глаза, ощущая его руки у меня на талии, и чувствуя, как меня начинают обволакивать совершенно непристойные мечты. Сейчас Лер чудовищно меня компрометировал, кстати. Впрочем, после того, как я согласилась надеть диадему, я фактически уже стала его невестой. М-м… может быть… третий поцелуй? Или…
…мои мысли вдруг унеслись настолько дальше поцелуев, что я не сразу вспомнила, в чьих объятьях я стою.
Щёки запылали. Я уткнулась Леру в грудь, изо всех сил пытаясь выбросить все свои фантазии из головы.
И почувствовала, что он еле сдерживает смех.
– Между прочим, – прошептал Лер мне на ухо, – если отвлечься от радостей супружеской жизни и брачных ночей, у моего братца во дворце есть море жутких ваз прошлой династии.
– И?
– И это копии. Так что, если пожелаешь перейти от обнажённых тел и страстных ласк к ругани и бою посуды, учти: как твой муж и сюзерен, я могу предоставить и то, и это. Супружеская жизнь должна быть полной и вдохновляющей, в конце концов.
И то, и это. М-м-м…
Я потёрлась носом о его грудь.
– Думаешь, мы перебьём так много посуды? Скажем, десять ваз за ночь?
– Думаю, это милое преуменьшение.
Лер обнял меня крепче.
– По-моему, это будет полный ужас, – заключил он. – Ты и я, твоя голова и моя голова. А уж когда появятся дети…
– Вот уж что заботит меня в последнюю очередь, – хмыкнула я. – Главное, чтобы они пошли в тебя, а не в меня. Потому что если они с детства начнут браться за топор и бегать по замку с диким гиканьем, то разбитыми вазами мы не отделаемся.
Лер запустил руку в мои волосы, беззастенчиво пользуясь тем, что я стою вплотную к нему.
– А ты именно так и бегала, дочь дровосека? С топором?
– С деревянным, – неохотно призналась я. – Но было весело!
– И с распущенными волосами, – мечтательно произнёс Лер, пропуская мои пряди сквозь пальцы. – Неужели это всё будет моё?
Я подняла голову и выразительно кашлянула. Лер неохотно убрал руку, но в глазах его по-прежнему плясали огоньки.
– А Сизмунд? Вы двое… – Я помедлила. – Нашли общий язык?
Лер закусил губу.
– Мы начали, – наконец сказал он. – Но это долгая дорога. Я даже не представляю, насколько долгая. Но ещё это огромный груз с моих плеч. Я, оказывается, ужасно хотел получить его одобрение.
– А он – твоё.
– Ты меня понимаешь даже без чтения мыслей. – Лер чуть улыбнулся. – Не представляешь, как это кружит голову.
– Лучше любых развратных мыслей?
– Ну… с полной определённостью я бы так не сказал. – Лер картинно постучал пальцем по подбородку, изображая задумчивость. – Нужно сравнить.
– С мыслями? – ехидно уточнила я. – Или с практикой?
Мой сюзерен и будущий муж лишь вздохнул.
Я вдруг вспомнила ещё одну вещь, которая меня тревожила.
– Как насчёт того, что ты читал вслух мысли её величества? У тебя не будет из-за этого неприятностей?
– Сизмунд, Альбер и я сам проделали огромную работу, чтобы слухи о моём королевском даре остались слухами, – успокаивающе сказал Лер. – Сплетни будут ходить, но большинство уверено, что никакого «истинного принца» не существует. Есть принц-бастард, самозванец, который попытался было узурпировать власть, но старший брат его простил и отпустил.
Я подняла брови.
– Вот, оказывается, она какая, эта ваша официальная версия!
– Именно. Так что я наконец-то уйду со сцены и перестану быть претендентом на трон. А когда у Сизмунда появятся сыновья, моя роль забудется окончательно. – Лер помедлил. – Странно, да? Столько потомков древних королей, столько браков, детей, внуков, столько столетий – а дар остался лишь у меня.
– И у твоих детей, – тихо сказала я.
– У наших детей, – решительно поправил Лер. – И если так, они распорядятся этим даром самым восхитительным образом. Так, как собираюсь сделать я.
– Как?
– Жить. – Лер едва-едва коснулся моих губ. – Жить с теми, кого люблю. И жить счастливо.
Я стояла на балконе, глядя на лунную дорожку, когда Сюзи вышла на соседний балкон, совершенно по-детски шлёпая босыми ступнями и зевая.
– Не ждёшь Лера этим вечером? – лукаво спросила она.
– Мы же завтра едем в столицу, – напомнила я. – Разумнее выспаться.
– Никогда не поверю, что ты выберешь «разумное», когда рядом есть Лер, – проницательно заметила Сюзи.
– Они с Сизмундом решили провести вечер вместе, – отозвалась я, мысленно добавив: «Надеюсь, что не в купальне с девицами».
– Надо же, а Сизмунд ничего мне не сказал, – покачала головой Сюзи. – Сказал, что сегодня засидится за полночь, и всё.
– Лер тоже не очень рассказывает мне, как дела у них с братом, – помолчав, сказала я. – Хотя я надеялась, что после того, как мы спасли Сизмунда, а он вовремя примчался и спас нас…
– Что у них двоих всё должно быть хорошо, – эхом отозвалась Сюзи. – Но подумай, Эсти: мы дружим всю жизнь, а они всю жизнь не доверяли друг другу. Должно быть, им трудно сейчас.
– Значит, нам остаётся лишь одно, – бодро сказала я. – Сделать их жизнь ещё труднее!
– Эсти!
Но глаза Сюзи смеялись.
– Мы выходим замуж за принцев, – прошептала она. – За принцев!
Она тут же спохватилась:
– То есть… ты ведь выходишь замуж, да? Вы так и не назначили дату свадьбы!
– После вас, – твёрдо сказала я. – И вообще, мне страшно!
Сюзи укоризненно вздохнула.
–
