Уж тебе-то! Ты же даже в лесу одна ночью ничего не боишься!
– То лес, – возразила я, – а то Лер!
Мы засмеялись вместе.
– Как ты думаешь, – произнесла я, – могло бы быть иначе? Чтобы мы приехали, в нас влюбились принцы, нам благоволила бы королева и всё случилось бы очень просто? Ваша с Сизмундом свадьба, наше с Лером… м-м… счастье?
Сюзи чуть подумала.
– Сизмунд и я – может быть, – нерешительно сказала она. – Но Лер… я почти не знаю его, но мне кажется, он не раскрылся бы никогда и никому. И никому не доверился бы.
– Разве что дочери дровосека в охотничьей избушке, – задумчиво проронила я. – Так что, наверное, и хорошо, что всё случилось так, как случилось. И с Лером… и со мной.
Сюзи сияющими глазами посмотрела на меня.
– Ты не просто его любишь, – уверенно сказала она. – Ты его обожаешь!
– Терпеть не могу, когда ты с таким самоуверенным видом сообщаешь очевидные вещи, – мрачно сказала я. – Я пойду спать.
– Ты его лю-у-у-убишь!
– Спать!
Я закрыла за собой дверь. И рухнула в кровать с улыбкой на устах.
Ранним утром я проснулась от смутно знакомого металлического звука.
Зевая, я подняла голову в предрассветных сумерках. Ровнёхонько в метре над моей головой, вибрируя, торчал в стене нож с запиской.
– Ну замечательно, – сонно пробормотала я. – В следующий раз привяжи корзинку с завтраком, а? И вообще, дай поспать.
Я закрыла глаза и рухнула носом в подушку. И только тогда сообразила, что записка меня не разбудит и не растолкает с ехидными комментариями. Нужно сесть и прочесть её самой.
– Да что ж такое-то, – сонно выдавила я, выдёргивая нож. – Это прямое злоупотребление правом сюзерена!
И развернула записку.
«Мостки. Срочно. Прямо сейчас».
– Что, вообще прямо сейчас? – Я упала обратно в кровать. – Ну уж нет! Сначала выспаться. И вообще, вот-вот начнётся столица, свадьба Сюзи, платья, кольцо, гости и всё остальное! У меня последний шанс отдохнуть, между прочим!
Но я успела заметить, что внизу небрежным почерком была приписана ещё одна строка. Я вздохнула и с трудом разлепила глаза.
– Если это не приглашение на публичную порку Вилье, – пригрозила я неизвестно кому (точнее, весьма известно кому), – моя месть будет страшна.
«Приказываю тебе как сюзерен».
И совсем-совсем мелким почерком:
«Приходи».
Меня подбросило на постели. Как сюзерен – своему вассалу, значит?
Ну ладно, он дождётся… своего вассала. Где там мой топор?
Увы, вместо топора пришлось довольствоваться лёгкими туфлями без каблука и приготовленным с вечера дорожным платьем. К сюзерену я отправлялась совершенно безоружной.
Но я буду не я, если не выскажу ему всё, что об этом думаю!
…Если бы он добавил «дровосечка», и вовсе не было бы ему пощады. Впрочем, «сюзерен» тоже хорош.
Я оглядела себя в зеркале и быстрым шагом направилась к двери.
Лер ждал на знакомых мостках, глядя на светлеющую полосу неба на востоке. Серая гладь озера казалась зеленовато-золотистой и вот-вот готова была вспыхнуть розовым рассветным золотом.
– Ну? – поинтересовалась я, подходя к нему. – Что оказалось настолько срочным, чтобы тебе потребовалось метать ножи и будить меня на рассвете?
– Не на рассвете, – поправил Лер, оборачиваясь. – Перед рассветом. Видела хоть раз, как над озером всходит солнце?
– Нет, и не стремлюсь. – Я зевнула. – По ночам я сплю.
– А уже утро, – ехидно отозвался мой сюзерен, делая шаг ко мне. Миг, и он уже обнимал меня за талию. – И только скажи, что эта утренняя красота совсем тебя не трогает.
Золотистые лучи пробивались из-за горизонта. Прозрачный воздух, нетронутая гладь воды – и совершенная тишина. Действительно красиво, что ни говори.
Но рано!
– Спят даже лебеди, – с укором сказала я.
– Смотри, – шепнул Лер мне на ухо.
Облака на горизонте взорвались оранжевым и алым. Огненная полоска солнца показалась над горизонтом, посылая лучи по всему небу. Серые облака, плывущие над озером, розовели с каждой секундой.
– Если бы не вассальная клятва, я бы… – начала я, но Лер лишь хмыкнул.
– Я же вижу, что ты не ворчишь, а притворяешься. Признай, ты рада, что оказалась здесь.
Ну вот ещё. Вслух? Обойдётся.
Мы молча наблюдали, как солнце поднимается над горизонтом. Теперь сияла и вода в озере, наливаясь цветом. Из домика появился белоснежный лебедь и поплыл по золотой дорожке.
– Я думаю, что пора мне подпортить впечатление о себе, – задумчиво сказал Лер, обняв меня сзади и положив мне подбородок на плечо. – Сейчас ты видишь меня прекрасным принцем, у которого есть единственный, но зубодробительно вредный недостаток: я читаю твои мысли. Думаю, это стоит исправить.
– Ты перестанешь читать мои мысли?
– Вот ещё. Но отныне у меня будут и другие недостатки. – Лер провёл рукой по моим волосам. – Буду беззастенчиво пользоваться своим правом сюзерена в самый неподходящий момент. Срывать тебя на верховую прогулку, хватать на руки и тащить на крышу смотреть на закат или даже на моё прекрасное обнажённое тело…
– А оно прекрасное? – с подозрением осведомилась я.
– Ты же проверяла.
И не поспоришь.
– И… – я помедлила, – думаешь, это поможет мне свыкнуться с твоим даром?
– Это поможет тебе видеть меня, – с лёгкой иронией отозвался Лер. – Мои привычки, мои недостатки, мои слабости, мои желания. А они, между прочим, вполне человеческие.
Я развернулась к нему.
– Хм. Надо будет проверить.
И поцеловала его прямо в губы.
Как же приятно его целовать… такого тёплого, сильного, немного заспанного… и совершенно, полностью моего. С вассальной клятвой, подштанниками и всем остальным.
Может быть, я всё-таки смогу привыкнуть к его вредным выходкам? В конце концов, потрясающий рассвет того стоил.
– Пойдём досыпать? – шёпотом предложила я, оторвавшись от его губ.
– Вместе? – живо переспросил Лер, но я лишь смерила его холодным взглядом неприступной королевской невесты.
Лер вздохнул. Впрочем, вовсе не разочарованно.
– Провожу тебя до дворца, но не дальше, – предупредил он. – Ранняя прогулка с женихом – это ещё не совсем предосудительно, но страстные признания у дверей невестиных покоев – это, пожалуй, немного чересчур.
Я была бы не прочь послушать немного страстных признаний (особенно если дело кончится Лером, смиренно стоящим
