— Потому, что он должен был заплатить за то, что сделала его мать. Но… — он ближе подошел к ней. Сквозь туман, его фигура стала вырисовываться сильнее. — Но теперь я думаю, что я должен был просто забрать Габриель.
— Ты испытываешь жалость к нам?
— Нет. Я Смерть. Жалость чужда мне. Я лишь забираю человеческую жизнь, когда пришло время. И сейчас пришло твое время.
— Это мой выбор! — с жаром воскликнула Серена. В ее голове зазвучал мелодичный смех Безликого:
— Разумеется твой. Я просто терпеливо ждал, когда закончится время, что я отвел тебе для того, чтобы понять, что жизнь — это то, что было дано тебе при рождении, а не после смерти.
Серена почувствовала в груди жжение. Она решила прийти сама. Она хотела этого, планировала это уже несколько недель, решалась на это. И теперь она здесь. Она судорожно вздохнула, закрыв глаза.
Несмотря на то, что по щекам скатились слезы, ее голос был упрям и строг:
— Я хочу уйти. Кэри не должен был возвращать меня той ночью.
— Ты права. Он не должен был.
— Тогда почему ты позволил этому случиться?
— Потому, что он тоже должен был знать цену существования, на которое он обрек себя. Чтобы он понял, какую глупую ошибку совершила Габриель. Что бы он испытал вину и стыд, за то, что он сделал с тобой.
— Мы были марионетками в твоей игре.
— Нет. Я не вмешивался в ваши жизни, пока все не зашло слишком далеко. И поэтому ты здесь, Энджел.
— Это ты не оставил мне выбора, — потрясенно прошептала Серена.
— У тебя есть выбор, и всегда был. Остаться или уйти. Сейчас ты тоже можешь уйти.
— У меня не было выбора! Кэри вернул мне душу, хотя я не просила его!
— И он жалеет об этом. И будет жалеть все то время, пока не умрет, — голос Безликого вкрадчиво сошел на нет, и тут же снова обрел силу: — Ты можешь сделать сейчас выбор, Энджел. Так или иначе, все вернется на свои места.
— Когда-нибудь. Кто-то встанет и на твоем пути. И тогда, ты узнаешь, как это — когда твоя жизнь больше не принадлежит тебе, — мрачно пообещала Серена. Безликий тихо рассмеялся, и у девушки тут же побежали мурашки по коже. Она мстительно закончила: — Хотелось бы мне быть там, и посмотреть, какое наказание получишь ты.
Смех Безликого резко оборвался:
— Даже если в любом из миров появится такой человек, ты не узнаешь об этом, верно?
* * *
— ПАПА!
— БИЛЛ! СКАЖИ, ЧТО ЭТО НЕ ПРАВДА!
— ПАПА!
— БИЛЛ! ЭТОГО НЕ МОЖЕТ БЫТЬ! ПРОСТО НЕ МОЖЕТ БЫТЬ! СКАЖИ, ЧТО ОНА НЕ МЕРТВА!
Они обе — Анна и Эшли, окружили Уильяма Хардмана, в участке, и плакали, плакали, плакали.
Иэна Грейсона задержали час назад. Он сейчас в камере, не допросе. Его настоящее имя — Гален Гордон. До семи лет он рос в приюте при монастыре святой Марии в городе Эттон-Крик, где был усыновлен психотерапевтом доктором Рейчел Грейсон. Он помнил свое прошлое, несмотря на то, что говорил, что не помнит; он помнил истязания отца, он помнил, как его отец избивал мать, младшего брата и его самого, но хранил молчание чтобы не возвращаться домой. Долгие годы, что он жил в повышенном стрессовом состоянии, которое ко всему прочему подпитывало чувство вины, за то, что он оставил своего младшего брата, когда сбежал из дома. Все это привело к нескольким смертям.
Первой жертвой Иэна Грейсона был его отец — директор старшей школы, Дарнелл Гордон, 49 лет. Иэн отравил его снотворным, а затем инсценировал самоубийство через повешение. Второй жертвой была старшеклассница Ева Норвуд, 18 лет, найденная мертвой в лесу. Иэн Грейсон убил ее в ярости: эта девушка манипулировала его неуравновешенным братом, для достижения своих собственных целей. Третьей жертвой Иэна стала тоже старшеклассница — племянница шефа полиции Уильяма Хардмана, восемнадцатилетняя Скайлер. Ее тело нашли в 11:19, в доме преступника, проживающего на Роуд-стрит. В комнате так же была обнаружена дочь шефа полиции — Эшли Хардман; она и является главной свидетельницей по делу Иэна Грейсона.
— ПАПА, ПАПОЧКА… — Эшли закашлялась, сгибаясь, от боли. Она опустилась на корточки держась за его стол в участке. — Ты уверен? Она не могла умереть! Это, должно быть ошибка… да, я видела кровь… то есть… Иэн не мог ее убить! Вспомни, два года назад! Скай сбила машина… она была мертва!.. Но врачи ошиблись!.. ПАПА!
Он потер глаза.
Несколько часов назад, он вернулся из городского морга, куда доставили тело его племянницы. Несомненно, она была мертва.
— О Боже… — его жена зашлась в рыданиях, садясь прямо на пол. Билл никак не реагировал. Он до сих пор видел перед собой кровь, в квартире Иэна, он до сих пор видел стеклянные глаза Скай, смотрящие в сторону. Такой он ее и обнаружил, когда Иэн сам позвонил в полицию. Он все твердил, что не хотел ее убивать, что он был шокирован. Ее не было в его списке. Он не хотел убивать ее.
Билл хотел убить этого парня, чтобы знать, что он сделал все, чтобы искупить его вину перед Сарой, и перед Джеком. Они ушли в иной мир, оставив ему свою единственную дочь, и Билл поклялся, что он будет заботиться о ней, отдаст в хороший университет, и позволит избавиться от надзора только когда та выйдет замуж за хорошего человека. И что теперь?
Скай умерла. Она едва отпраздновала свой восемнадцатый день рождения. Он не смог спасти ее, не смог защитить ее от этого монстра.
— Я не хотел убивать ее.
Это дело теперь передано в ФБР, а Билла отстранено от расследования задания по личным причинам, потому что его дочь была похищена, а племянница оказалась мертва. Теперь он сидел здесь, под цепким взглядом специального агента Беннета, приехавшего из Квантико, и пришедшего за добавкой кофе. Десять минут назад он посоветовал ему, и соответственно его жене отправиться домой, отдыхать. Эшли должна была оставаться здесь, для очередного допроса.
Билл на двигался; казалось, что все силы покинули его, сознание отключилось, а ссутулившись на стуле, сидит кто-то другой. Оболочка, лишь тело, без души.
Эти глаза… эти стеклянные глаза.
Лицо Скай, когда он вошел в квартиру…
Ее лицо — первое, что он увидел; он на секунду обмер, поэтому Иэна арестовал помощник шерифа, и офицер Мак-Грегор, а Билл бросился к племяннице. Пульса не было, на щеке и на губах застыла кровь.
— ПАПА! ПАПА! ПАПА! РАЗВЯЖИ МЕНЯ! ПАПА! РАЗВЯЖИ МЕНЯ!
Голос его дочери сорвался на крик, и он бросился к Эшли. Он почти ничего не видел, такого с шефом Хардманом еще никогда не случалось. Он не предполагал, что когда-то увидит свою племянницу, почти дочь в таком виде…
— ПАПА!
У Эшли был нервный срыв и ее трясло. В карете скорой помощи ее накачали успокоительным, и завернули в три одеяла, но все, что ей нужно было — это знать, что с ее кузиной, которая примчалась защищать ее от чудовища, все хорошо.
