Помню, что Алкира отдала его слуге и шепнула что-то напоследок.
– Он скорее всего был костяным.
Я даже не знаю, что сказать на это. Гадкое ощущение. Пить из чьих-то останков? Это попахивает пережитками прошлого и мерзостью. Я вообще не представляю, что мне делать с этим знанием! Не приду я к Фэйту и не стану говорить про отворот. Я уже все сказала ему, и он мне тоже. Я зря беспокоюсь, а этот дракон уверен в себе. Он ведь дракон! От этой мысли хочется, как и Лахира сплюнуть на пол. Конечно, я не делаю этого.
– Кость дракона – останки найти не трудно, жилы дракона – это серебро, кровь дракона – это золото.
Лахира ворчит себе под нос, поминая недобрым словом ведьм.
– Можно подумать ко мне каждый день заходят с такими просьбами! Тем более драконы! Особенно с такими редкими цветами! Есть ведь травы попроще! Ну нафиг! Я бы и не взялась за такое!
Я сажусь на стул и двигаю к себе чашку. Уверена, что у меня потерянный вид, потому что ощущаю я себя точно также.
– Что думаешь делать, а Вэл?
– Я не знаю.
Это правда. Вот только мне не дают покоя остальные ребята, сопровождающие и друзья Сфайрата. Зачем она поит их?
– Я же тебе говорю. Редко кто отказывается от чужой любви. Нам ведь нравится купаться в обожании, восхищении и прочих ярких чувствах.
Ага. Очень нравится. Интересно, а что скажут драконицы, девушки и жены друзей Сфайрата? Они тоже уверены в них или воспылают праведным гневом и пожелают повыдергивать этой звезде патлы?
– Уверена, что девчонки, невесты тех драконов не обрадуются ее милой затее.
Саламандра внутри меня вертится от предвкушения, но довольно быстро замолкает и сворачивается в клубок. Ей противно все это. Я не стану навязывать себя. Это не борьба за любовь. Это все унижение!
– Вэл? Ты что-то задумала. У тебя сейчас такой злой вид.
Наверное. Я жму плечами, на мгновение вспыхиваю и тут же потухаю, чтобы не спалить огнеопасно жилище своей подружки. Мой приступ злого торжества не продлился очень долго. Я вспоминаю слова Фэйта. Он хочет, чтобы я ждала его дома.
– Вэл? Что делать то будем?
Я не делюсь с ней мыслями, а просто сижу на табурете, закрыв лицо руками.
– Ничего.
Я наконец облизываю губы. Как сказала Минаре: я должна доверять своему сердцу. Это не в моей природе сидеть на месте и ждать, когда пойдет дождь. Обычно я хватаю бубен и бегу исполнять танец. Сейчас же, как мне не было больно я останусь на месте.
– Хочу, чтобы ты приготовила это зелье для меня.
– Что?! Вэлиан! А как же любовь?
Я поднимаю глаза и мерю ее долгим взглядом, наконец улыбаясь ее последнему возгласу. Как бы не ерепенилась моя рыжая подружка. Как бы не пылали сиреневым ее зеленые глаза. Она все же верит в любовь.
– Это не для меня.
– А для кого?
Я поднимаюсь и подхожу к небольшому очагу, увешанному сухими цветами и сушащимися вязанками фруктов.
– Для друга.
У нее не верящий вид. Но я качаю головой.
– Поверь мне. Не туши очаг. Я скоро.
____
[1] Мис – четверг
[2] Укин (Ukiin) – наш месяц май (форн.)
Глава 48
Меня не было больше, чем пару минут. Зато я вернулась с Асом. Он прибавляет мне уверенности в себе и в собственной затее. С ним мне не придется возвращаться в Хорругарис, как бы не беспокоилась обо мне Минаре Изумрудная. Я считаю, что это неправильно оставаться там в сложившейся ситуации, даже несмотря на то, что об этом рычал дракон. Он жених, но не муж и не имеет права так поступать со мной. Его поведение оскорбляет меня. Я не могу найти хоть как-то оправдания тому, что происходит между ним и этой Алкирой. Не могу! Только не сейчас!
– Ого!
У Лахиры получилась не склянка, а целая бутылка! Кажется, раньше в ней держали каштановый шнапс. Я верчу в руках мутноватое зелье, которое если приглядеться слабо светится в темноте.
– Это заготовка. Тебе только и нужно, что отпустить туда необходимую сущность.
Лахира говорит шепотом. У нее немного растрепанный вид. От нее пахнет огнем, нагретым стеклом, травой, спиртом и щелочью.
– Но им-то требовалось больше! – возражаю я, не веря тому, что все случилось вот так просто.
У Лахиры было два жухлых цветочка, а там целый веник! У них были ведра, а у меня…
– Они – дилетанты, а я – профессионал!
Лахира кивает на загроможденный колбами и ретортами стол. Целая лаборатория, а не убежище той, которая дружит со всеми силами стихий одновременно! Знала бы академия какого специалиста потеряла, повременила бы швырять приказ о ее зачислении, через кованные ворота парадного входа.
– Именно за тем они и добавляли яд нагайн. Это катализатор.
Ведьма презрительно фыркает, а потом делает виноватый и просящий вид одновременно.
– Я оставила себе чуть-чуть? Для экзамена.
– Да, пожалуйста.
Мне нужно совсем немного. Одна часть для Эдвинсента, а другая часть для Тристана. Горечь и желчь одного уже натворили дел, а вот не остывшее чувство другого препятствуют ему строить новые отношения. Надо прекращать это. Обострившиеся чувства одного и другого… В этом есть моя вина.
– Сделай это при мне. Я хочу видеть!
– Они же все козлы! – выдаю я, не сдержав усмешки. – Подумаешь разлюблю я его!
– Да, но…
Она машет рукой в конце концов, глубоко вздыхая при этом. Ее раскрасневшиеся и искусанные губы недовольно кривятся. Но она не возражает больше. Такова сущность ведьм ¬ вручать то, что просят даже, если это навредит кому-то. Это их контракт с мирозданием.
– Если хочешь, чтобы чувство ушло постепенно, то принимай по капле, а если сразу, прямо с глаз долой из сердца вон, то выпей ложку.
– А если все?
Лахира пожимает плечами.
– Или все.
Сейчас мне не узнать всего. Быть может Фэйт говорил правду, а может это я напомнила ему, что все это не сон.
– Если ты и в самом деле хочешь воспользоваться им, то стоит поторопиться укин на исходе.
Она ждет, а я оглядываю стол в поисках двух пипеток, нахожу их, тянусь к заваленной фильтрами и сушенными листами книге, перелистывая раздел за разделом. Ведьма за моим плечом охает, глядя на то, как мой палец скользит по строкам, описывающих сущность темных эльфов.
– О! Что ты задумала, а Вэл?! Ты ведь оборотница! От тебя требуется слезы, дыхание и волос. А это? Кому это?!
– Тебе лучше не знать этого, милая.
Чего не знаешь о том не опечалишься и не переживаешь. Я же собираюсь покуситься на здоровье и память короля. Винс зол и вряд ли станет душкой, после того как придет в себя на мокром полу. Я хочу, чтобы он оставил в покое Эланис. Ей и так не просто, где бы она не была и в каком из миров не скрывалась.
Игры кончились.
Эдвинсент – король и не должен думать только лишь о юбках. У него есть страна и народ. Пусть Тристан найдет Тайринн, разберется в той хитрой истории и наконец, перестанет ждать случая как бы вызволить меня из беды. Я не хочу быть тем узлом, на котором завязано и держится все.
– Так для кого это?
– Для одного друга.
Мне все еще неспокойно. Но это другая тревога. Она посвящена волнению, которое переживает за успех будущего мероприятия.
– Сколько я должна тебе за твою помощь?
У меня нет монет, но зато есть перстни, кольца, пузырьки и амулеты. Они так и валяются в моей старой походной сумке, вперемешку с нужными и бесполезными вещами.
– Не надо.
Лахира отодвигает мою руку и трясет головой так, что кажется, что еще немного и та свалится с ее хрупких плеч.
– Я еще не придумала. Нет!.. Я что-то упустила! Ты отдашь мне то, чего еще не знаешь!
Она пугает меня и дело не во внешнем виде, а в том, что она похожа на одержимую. Я ведь говорила, что это плохой знак в любом из миров?
– Ведьма, ты просишь странные вещи и, как мне кажется, очень даже злые.
Подружка все еще трясет головой, не соглашаясь с моими словами, вокруг нее вьется темная дымка. Кот срывается со своего места, несется к двери, наполняя пространство дикими воплями. В коридоре грохает упавшая вешалка. В комнату закатывается парочка зимних яблок. Они желтые и лохматые. Очень хороши в мясных блюдах и как ингредиент для горячительных смесей.
