жизнь, сохраняет структуру тканей, очищает, регулирует температуру, доставляет нужные питательные вещества. Без воды не выживет никто — ни одно живое существо. И если стихия — основа их существования, а я — часть стихии, то они — часть меня, а я — часть их. Мы — взаимозависимы, но взаимозаменяемы ли? И возможно ли заменить человечность на что-то, гораздо более ценное? Например, на вечную жизнь?
Проникая в Бель моя магия преобразовывала клетки, перестраивала нити ДНК, меняла число хромосом. Мутировала ли она? Да, но мутировала во что-то большее и гораздо более полезное, чем была раньше.
Когда светящиеся ленты кокона разорвались и она, бесчувственная, начала падать вниз, на дно, я нырнула следом, подхватила и рванула на поверхность. Я еще не знала, что сотворила. Но знала, что создала нечто новое. И если это новое выживет, то это будет означать, что не только Бель пережила перерождение.
Когда девушка открыла глаза и закашлялась, меня затопило ощущение безграничной радости. Никогда ничего подобного я еще не испытывала. Такого счастья, такого невыразимого блаженство от собственного успеха.
— Что… что ты сделала со мной? — прохрипела она, отплевываясь от морской воды и тяжело дыша.
— Ничего плохого, — проговорила я, проводя ладонью по волосам своего творения. — Ничего такого, с чем бы ты не смогла справиться, — пальцами я зачесала её мокрые волосы назад, открывая красивое лицо, тщательно выписанное самой природой и усовершенствованное мной. Я видела собственную магию под её кожей. Она светилась и приветствовала меня, поблескивая, будто бы подмигивая. Будут ли у меня когда-нибудь дети? Зачатые и выношенные в моем собственном теле? Я не знала, но Бель была тем самым ребенком, которого я хотела. А детям принято давать имя. — Я назову тебя… Чумой. И возможно когда-нибудь у тебя появятся братья и сестры.
— Ты… Ты собираешься убить еще кого-то? — ужаснусь Бель.
— Не убить, — помотала я головой. — Воскресить. И ты станешь главной над ними.
С того дня она стала моей тенью, моей помощницей, моим доверенным лицом.
Стала ли Розабель доверять мне с первого дня?
Нет, конечно же. Но как только девчонка поняла, что болезни больше нет, как только осознала, кем я её сделала и на что она теперь была способна, она поверила мне и поверила в меня, отбросив все сомнения, готовая следовать за мной туда, куда я её поведу.
Убивала ли она для меня?
Да, и не раз. Как выяснилось, для неё отнять чужую жизнь было не страшнее, чем высморкаться в платочек. Бель, верящая в цикличность бытия и карму, увидела себя вершителем причинно-следственного закона. И помогла мне сделать первые шаги в направлении цели, которая после её появления обрела четкость и ясность.
Встретившись на балу, мы сделали вид, будто незнакомы. По моему приказу Бель отправлялась в далекие края на поиски информации, и я разрешила ей повеселиться в последний раз. Тогда я еще не знала, что она пришла не ради танцев и даже не ради выпивки, а ради одного единственного мужчины. Он же стал единственным и для меня на годы вперед.
Можно ли любить и ненавидеть одновременно?
Мой опыт показал, что можно.
Я любила Яна за то, каким он был. И ненавидела, за его любовь к Бель. Конечно, я все знала с самого начала. Но ни вытравить его из сердца, ни прогнать не могла. Я поступала с ним так же, как поступала с морем — старалась держаться на расстоянии, хоть и зная, что он всегда где-то рядом.
Он, я и Бель — все трое мы были частью одной большой любви, даже не смотря на то, что не общались и не виделись друг с другом. Хотя нет, с Бель я общалась. В одностороннем порядке. Я приказывала — она делала. Бель должна была найти способ, как вернуть мою мать, уничтожить отца и побороть Совет, потому что я собиралась стать единственной властью в этом мире. Именно Бель удалось узнать о противостоянии Нуатль и Табити, что и положило начало дальнейшим событиям.
Знала ли я, кто такой Макс?
Нет, но я знала, что рядом со мной много тех, кто носит не одну, а сразу несколько фальшивых личин. Это как очищать гнилой лук — сколько не сковыривай слои, а чтобы добраться до целой сердцевины, если она вообще есть, то придется поплакать.
А я ненавидела плакать.
Но если про Макса я действительно узнала от отца, то кто такая муза я знала всегда. Потому что бабушка всегда учила меня быть осторожной и предусмотрительной, и не верить ни врагам, ни друзьям.
Я и не верила.
Бабушкины слова окончательно подтвердились, когда я случайно столкнулась с родителями Фирусы в парке, которых узнала сразу, ведь мы были знакомы. Это случилось еще до встречи с Бель. Я искала бродячую собаку Марту, которую подкармливала. А они — вели какую-то девчонку. Или, скорее, девчонка вела их. Я остановилась, чтобы поздороваться, меня ведь воспитывали очень вежливой девочкой, и тут подбежала Марта, которая зло зарычала на девчонку. В глазах той полыхнули белые отсветы. Белая магия — самая сильная, такой владел Совет, сливая силу каждого члена в общий поток.
Уже потом, немного порывшись в архивах, я узнала, что у родителей Фирусы была еще одна дочь — Симона. Поэтому, когда эта девчонка поселилась в соседнюю со мной квартиру я была не удивлена. Мне было одновременно и смешно, и грустно, но удивления не было. Скорее, хотелось узнать, что же они, то есть, Совет затеяли. О том, что Симона работает на Совет мне рассказала бабушка. Не прямо, конечно. Но о традиции Совета забирать муз-первенцев я узнала от неё. Бабушка была просто кладезем информации. Но не всем бабуля желала делиться. Например, про амулеты она не захотела мне рассказывать, хоть и знала о них больше, чем смогла разузнать Бель. Пришлось добывать сведения самой. Не без помощи Бель, конечно. Ведь именно она нашла первый амулет. Тот самый, который получила от своей матери Сешат, средняя сестра, владевшая талантом влиять на умы посредством слов — написанных и произнесенных. Сешат жила современной жизнью, работала ведущей авторской программы на одном из крупных телеканалов и не сильно изменилась с тех времен, когда на стенах затерянного среди песков храма были вывешены фрески с её изображением. Она же отдала Бель первый из трех амулетов, который оказался ничем не примечательным камнем. Сама Сешат хранила его в аквариуме с рыбками. И пока Бель сачком вылавливала гуппи и скалярий, я занималась поисками камня, который
