тепла и пустоты.
— Я видела твои воспоминания. Я забыла, что такое может случиться. — Я внимательно наблюдала за его лицом. — Я видела тебя и Кастила, когда вы были моложе…
— Мы пытались поймать рыбу руками, — закончил он за меня. — Малик нас отвадил. Я даже не знаю, почему я об этом подумал. Просто пришло в голову. — Он сделал паузу. — Это не все, что ты видела.
— Нет.
В его чертах не было и намека на смущение. Никакого стыда.
— Ты будешь раздражена.
Я не думала, что способна чувствовать это в данный момент.
— Почему?
— Когда я понял, что ты была в моей голове, то изменил свои мысли, — сказал он, и я подумала, не были ли те быстрые, краткие образы, которые я не могла уловить, его перелистыванием воспоминаний. — Я специально подумал о пляже. Решил, что это тебя шокирует.
— Придурок, — пробормотала я.
— Но дело в том, — продолжал он, словно не слыша меня, — не думаю, что это тебя шокировало. Думаю, это тебя заинтриговало.
Я ошибалась.
Я была способна чувствовать раздражение. Отпуская его руку, я заметила, что из раны все еще сочится кровь.
Приблизив пальцы к порезу, я почувствовала покалывающее тепло, танцующее по моим рукам, которое ничем не отличалось от того, что я чувствовала от его крови. Мягкое серебристое сияние разлилось по его предплечью, просачиваясь в порез, который он сделал.
Киеран слегка вздрогнул.
— Это… другое ощущение.
Я поняла, что никогда раньше не исцеляла Киерана.
— Это неприятно?
— Нет. — Он с трудом сглотнул.
— Будем надеяться, что тебе больше никогда не придется это чувствовать. — Я отпустила его руку, и он посмотрел на свое запястье. Там не было ничего, кроме тонкой линии крови, которую он быстро стер, оставив слабый розовый след, который, скорее всего, исчезнет к утру.
— Ты не собираешься признать мои слова о твоей заинтригованности? — спросил он.
— Нет. — Я откинулась на подстилку и легла на бок.
Ухмыляясь, он поднял взгляд от своей руки.
— Ты собираешься притвориться, что не знаешь, что я наблюдал за вами обоими и что вы с Кастилом наблюдали за нами?
— Ага. — Я закрыла глаза. Мое сердце замедлилось, как и стук в моей крови. — Кстати, не за что. За то, что залечила твой порез.
Раздалось тихое фырканье, когда я почувствовала, как он отодвинулся. Я услышала щелчок выключаемого фонаря, а затем звук раздевания. Через несколько мгновений я почувствовала, как он лег рядом со мной в своей форме вольвена. Затем я заснула и спала глубоким сном.
Но Кастила там не оказалось.
Хмурые сумерки уже давно уступили место солнцу, а мы продолжали ехать на запад к югу. Затопленная земляная дорога, известная как Западный перевал, пролегала между густо заросшими лесом землями, граничащими с внешними Валами Трех рек и Уайтбриджа.
Мы с Киераном ехали рядом с повозкой, которую вел Ривер. Мы молчали почти все утро. Все были настороже, мышцы напряжены. Мы уже проехали мимо одной группы егерей. Я не поднимала головы, широкополая шляпа и плащ скрывали мое лицо, но при этом я не теряла бдительности, ища любые признаки подозрительности. Они кивали и спешили дальше, больше думая о том, как добраться до следующего места, чем о том, чтобы присмотреться к нам. Никто не хотел задерживаться возле Вала, даже когда оставалось еще много часов дневного света.
Я взглянула на Киерана. Он смотрел в лес. Когда я проснулась тем утром, между нами не было ничего неловкого или странного. Не то чтобы я притворялась, что не питалась от него. Просто ничего такого не было. Проследив за его взглядом, я прищурилась, вглядываясь в блестящие листья. В то утро шел дождь. Недолгий, но достаточно, чтобы оставить на дороге лужи. Сквозь деревья я заметила, что земля у подножия Вала была расчищена под фермерские угодья. Мы мельком увидели людей, их спины были сгорблены, когда они работали на полях.
— Это дети? — спросил Ривер, проверив, на что мы смотрим.
Они были слишком далеко, чтобы я могла сказать наверняка.
— Если так, то это не редкость.
— Разве они не должны быть в каком-то учебном заведении?
— Не все дети получают образование, — сказала я ему, понимая, что Ривер не имеет представления о том, какова жизнь в Солисе. — Только те, кто может позволить себе отправить своих детей в школу, делают это, а таких не так много. Поэтому многие дети берутся за работу, даже десятилетние. Они работают на полях, пока не научатся ремеслу или не поступят на обучение, чтобы охранять Вал.
— Это… — Ривер запнулся.
— Ужасно? — добавила я за него.
— А Атлантия? Она ничем не отличается?
— Совсем другое, — ответил Киеран. — Все дети получают образование.
— Независимо от их достатка? — спросил дракен.
— Там нет такого различия в достатке, как здесь, в Солисе. Атлантия заботится о своих людях, независимо от того, умеют ли они работать или нет, а также от того, какие навыки и ремесла они освоили.
— Каким был Илизеум? — Я повела Винтера вокруг довольно большого углубления на дороге.
— Зависит от того, где ты находилась, — ответил он. — В зависимости от того, что ты находила красивым, а что пугающим.
Я нахмурилась, но прежде, чем успела попросить его рассказать подробнее, он сказал:
— Думаю, смертное царство не так уж сильно изменилось с тех пор, как я был в нем в последний раз.
Мои брови приподнялись.
— Ты был здесь раньше?
Он кивнул.
— Я был здесь, когда местность, в которую, как я полагаю, мы едем, была известна под названием Ласания.
— Ласания? — Киеран нахмурил брови, а я задумалась. Где же я раньше встречала это название?
— Нет. Я не сказал «Лазанья». Я сказал Ласания. Ла-са-ни-я, — огрызнулся Ривер.
— А мне показалось, что это лазанья, — пробормотал он. — На что это было похоже, когда ты проснулся? Эта Ласания, о которой ты говоришь?
Угловатые черты лица Ривера были скрыты тенью от шляпы, когда он смотрел сквозь деревья.
— Я не часто входил в царство смертных. Только несколько раз. Только когда это было необходимо. Но думаю, что это было очень похоже на это. Например, Солис. Там родилась Супруга. Когда-то она была принцессой, истинной наследницей.
Моя челюсть должна была очутиться на грязной земле.
— Что?
— Супруга была смертной? — Удивление Киерана совпало с моим.
— Отчасти смертной, — поправил Ривер, его взгляд следил за пролетающими над головой птицами.
— Как кто-то может быть частично смертным? — потребовала я.
— Точно так же, как ты сама была частично смертной, — заметил он.
О. Что ж. Он меня раскусил.
Я наклонилась вперед,
