вероломстве. В угрозе его королевству. Разве это не лицемерие?
— Полагаю, он плохо разбирается в том, как ведут себя общительные вампиры. Не такие обособленные, как они.
— Возможно, — произнесла я. Но я догадывалась, что это лишь одна из многих проблем, вызванных изоляцией ковена.
Мы въехали на крытую подъездную дорожку, и я посмотрела на темные, внушительные двери.
Один из вампиров, сопровождавших Ронана на курорт, открыл дверь и проводил нас в дом.
Я не хотела снова заходить внутрь, чувствовать, как на меня давят красный бархат и темное дерево — или эмоциональная тяжесть, которая накладывается на них. Но сейчас я распознала природу этого чувства. Это была осевшая магия, которая покрывала дом и просачивалась в мебель и ткань, чтобы притупить чувства людей и свести их вопросы к минимуму.
— Это дело рук заклинателя, — сказала Ронану, который ждал в фойе.
Сегодня на нем был темный костюм с низким воротом и рубашка с V-образным вырезом.
— Да, — ответил он, кивнув мне и Коннору. — Чтобы защитить нас.
— И как, помогает?
Он долго смотрел на меня.
— Пойдемте наверх, — сказал он вместо ответа и двинулся к лестнице.
Несмотря на их очевидный возраст, ступени не издавали звуков, пока мы поднимались наверх. «Идеально выложены или доработаны при помощи магии? Их несовершенство стерто или звуки приглушены?»
Свет менялся, пока мы шли под куполом, а лучи лунного света просачивались сквозь железные прутья, удерживающие стекло на месте.
Мы дошли до лестничной площадки, прошли по еще одному безупречному коридору, обшитому панелями, а потом свернули в комнату справа. Она была гораздо скромнее, чем все остальное в доме. Небольшая прямоугольная комната с окном напротив стены, комодом, письменным столом и небольшой кроватью с балдахином. Через окно струился лунный свет, подсвечивая темную мебель.
Комнату освещала лампа в стиле Тиффани [62] или, может, оригинал, стеклянный абажур которой соответствовал стилю купола и отбрасывал мягкий золотистый свет.
Она сидела на кровати, скрестив ноги, в бордовой футболке и темных леггинсах. Ее ноги были босыми. У нее на коленях лежала книга, ее взгляд был сосредоточен, пока она скользила глазами по строчкам текста.
Карли подняла голову. Она все еще была бледной, но это было улучшением по сравнению с той серой бледностью, которой она обладала, когда я видела ее в последний раз. Она казалась сильнее — не просто здоровее, хотя, будучи бессмертной и теперь способной к самоисцелению, она почти наверняка такой и была. Но немного поскульптурнее. Скулы стали чуть округлее, мышцы менее напряженными. Это случалось с большинством тех, кто подвергался трансформации — кости и мышцы менялись, чтобы сделать упаковку красивее. Чтобы легче было заманить настороженного человека.
— Карли, — тихо произнес Ронан. — К тебе гость.
Когда Карли подняла голову, он отошел в сторону, являя меня, стоящую за его спиной. Я заставила себя встретиться с ней взглядами и приготовилась к гневу, ненависти, хлестким словам — и, в зависимости от того, насколько она злилась, к появлению клыков.
Ее глаза расширились, посеребрились, она спрыгнула с кровати и оказалась передо мной еще до того, как я даже подумала о том, чтобы схватить оружие.
«Она такая быстрая. Настолько быстрая».
И она обхватила меня руками, обняла с неистовой силой, о которой, вероятно, еще не подозревала.
— Спасибо тебе. Спасибо, спасибо, спасибо.
— Я… Ладно, — произнесла я и похлопала ее по спине, практически ощущая, как мои кости скрипят в ее объятиях. — Думаю, не за что.
— Давай дадим им минутку, — сказал Коннор позади меня, и я услышала в его голосе облегчение.
Ронан открыл рот, чтобы заговорить, вероятно, чтобы спросить Карли, не против ли она остаться со мной наедине. Но он промолчал, наверное, увидев выражение ее лица. Они оставили нас одних и закрыли за собой дверь.
Она отступила назад и сцепила пальцы вместе.
— Прости. Ты меня даже толком не знаешь, и я, наверное, просто шокировала тебя.
— Все нормально. Я… Я немного удивлена, что ты не злишься на меня.
Ее брови взлетели вверх.
— Почему я должна на тебя злиться?
То, что в ее голосе прозвучало как неподдельное замешательство, немного ослабило напряжение в моей груди; путы страха ослабли.
— Потому что я превратила тебя — или начала процесс — без твоего согласия.
Она фыркнула.
— Мое согласие заливало кровью всю чертову землю. Когда эта штука схватила меня, я знала, что мне конец. Я чувствовала, как оно вроде как… — она отвела взгляд, в ее глазах бурлили эмоции — перекусило меня. Было так много боли. Оно бежало, и каждый раз, когда его ноги касались земли, она становилась все сильнее. А потом мне стало холодно, на меня накатила усталость, и мне показалось, что я плыву. Оно дернулось и отпустило меня, а потом там оказалась ты.
Она посмотрела на меня, ее улыбка была такой блаженной, что мне захотелось плакать.
— Я слышала, как ты говорила со мной, а потом ты забрала мою боль. Когда укусила меня, — добавила она, как будто я уже не запечатлела в памяти каждую секунду той ночи.
— Затем я на какое-то время отключилась, а потом ты стала меня кормить, и я пришла в себя. Это было внезапно, как будто меня снова зашвырнули обратно в мое тело. И кровь была… странной, но потрясающей. Ты спасла мне жизнь, но если тебе сейчас нужно мое согласие, то оно у тебя есть, леди. Оно у тебя, черт возьми, есть.
Она ухмыльнулась.
— Кроме того, ты хоть представляешь, как скучно быть человеком в Гранд-Бэй, штат Миннесота? Постоянно пахнуть пончиками? Даже Супы скучные. В смысле, мне нравится Джорджия, но курорт — это днище, и все прикидываются людьми? Зачем так делать? — Она указала на себя. — Это кажется намного веселее.
Я улыбнулась.
— Думаю, мы увидим там некоторые изменения в руководстве. И монстров поймали. Так что они больше не побеспокоят тебя.
— Хорошо, — произнесла она, кивнув.
— Ну что, ты хочешь остаться в Миннесоте?
Она прикусила губу, вид у нее был виноватый.
— Я не хочу, чтобы ты злилась или еще что-то в этом роде, но да. — Она окинула взглядом комнату. — Мне здесь вроде как нравится. Вампиры кажутся милыми, дом реально классный, и Ронан сказал, что я могу остаться и работать в магазине по вечерам. Но если тебя это не устраивает…
— Меня устраивает, — сказала я. — Полностью. Я хочу сказать, что мы можем поддерживать связь столько, сколько захочешь, и, возможно, ты сможешь как-нибудь навестить меня в Чикаго. Но для тебя все так быстро изменилось, и тебе не нужно спешить с принятием решения.
