— Ревик, ты тоже любишь Джема, — сказала я, слегка тряхнув его от раздражения. — Вот почему ты попросил именно его. Вот почему ты втянул его в это. Вот почему ты выбрал его. Ты тоже его любишь.
Я почувствовала, как Ревик вздрогнул от моих слов.
Я ощутила, как он ненавидит то, что я сказала это, и не только потому, что я впервые произнесла это вслух. Я также почувствовала, как он соглашается с моими словами.
— Я пока что не хочу это делать, — сказал он. — Пока что нет, Элли.
Боль змеилась в его свете, и он крепче стиснул меня.
— Мне хочется, — сказал он. — Gaos. Мне очень хочется, Элли…
Я покачала головой.
— Меня это не волнует. Ну то есть… мне не всё равно. Мне совсем не всё равно. Но когда дело касается нас с тобой, меня не волнует, сделаем ли мы это сейчас. Я понимаю. Всё хорошо.
— Я услышал тебя, — сказал Ревик. — Касаемо остального, Элли. Я услышал тебя по всем пунктам. Но я не представляю, чтобы смог двинуться дальше, пока мы не пройдём всё остальное.
Подумав над его словами, я нахмурилась.
— Ты имеешь в виду, что ты хочешь это увидеть?
— Нет. Я не хочу это видеть, — его челюсти напряглись под моими пальцами. — Я ничего из этого не хочу видеть. Но думаю, мне это нужно. Мне нужно увидеть это через тебя. Тогда я смогу это отпустить.
Всё ещё лежа на его груди и животе, я кивнула.
Я понимала. Как он и сказал, я не хотела, но понимала.
Я осознала, что в отношении меня правдиво то же самое.
То есть, не только в отношении наложниц в Городе, где Ревик провёл последние десять месяцев или около того. А в отношении тех вещей, которые он мне уже показал. Просто увидев его с Рейвен, я смогла отпустить нечто, за что до сих пор цеплялась в отношении неё и того факта, что у Ревика есть общий ребёнок с ней. Это убрало какое-то назойливое сомнение, хоть мне и было ненавистно смотреть на них вместе.
Когда я увидела его с Джемом, с Тореком и с теми женщинами, с которыми он спал, пока я встречалась Джейденом… и даже когда я увидела его с Кэт в Сиэтле… это сорвало покров тайны с чего-то, за что я цеплялась, сама того не осознавая.
Я гладила Ревика по лицу в темноте, моя ладонь скользила по его подбородку и шее, по угловатым скулам, в волосы, за которые мне хотелось дёрнуть так же, как он дёргал за мои. Я вновь осознала, что длинные волосы по какой-то причине сводили меня с ума.
Я даже не знала, почему — во всяком случае, осознанно.
Мне нравился Ревик с короткими волосами. До этого я бы даже сказала, что предпочитала короткую стрижку на нём… но не теперь. Теперь он определённо нравился мне таким. Каким-то образом это подходило ему — образ, более свойственный для видящего. Может, он просто перестал быть разведчиком в этом отношении.
Он прекратил попытки слиться с толпой.
Он прекратил попытки походить на человека.
— Ты хочешь, чтобы я оставила тебя в покое? — спросила я у него.
Боль пронеслась по нему, когда Ревик подумал над моими словами.
Он не хотел этого, но также не мог решить, как далеко хочет зайти.
Он хотел, чтобы я довела минет до конца.
Он хотел, чтобы я опустилась ниже по его телу и сосала его, пока он не кончит.
Какая-то часть его света и разума просто не могла забыть. Ревик поиграл с этой идеей в закоулках разума, пытаясь сказать себе, какая это ужасная идея, и как мало силы воли у него имелось, когда дело касалось меня и орального секса.
Он знал, что если попросит меня, то я могу это сделать.
Он знал, что если я сделаю это, он наверняка трахнет меня в ящике, а ведь он только что сказал мне, что нам не стоит трахаться. Он говорил серьезно, он правда не считал, что нам стоит это делать, но он знал, что может забить на всё после того, как кончит мне в рот.
Осознав, как много его я слышала и чувствовала, я постаралась немного закрыться, просто чтобы дать ему немного уединения, но мой свет всё же прострелило резкой болью. Я сумела подавить это чувство, но моё тело сильнее прильнуло к нему, хотя я сама этого почти не осознавала.
— Мы можем поговорить об операции, — предложила я, всё ещё стискивая пальцами его волосы. — Если разговоры о работе вызовут у нас стресс, или если клаустрофобия вернётся, то минет может быть нашим запасным планом. Ну, знаешь. На случай чрезвычайной ситуации.
Несколько секунд Ревик лишь смотрел на меня в темноте.
Затем, словно ничего не сумев с собой поделать, он расхохотался в голос.
Глава 29. Дурное предчувствие
Амортизация органического контейнера была невероятной, но нам это не шло на пользу.
Мы не почувствовали, когда контейнер перенесли на баржу. Это означало, что мы также не ощущали движения волн или речной воды, когда баржа отчалила от торгового дока. Мы не почувствовали, когда она остановилась, чтобы пройти через охрану на воротах, ведущих в город.
Мы не имели никакого представления о графике и времени, в которое должны произойти эти моменты, поскольку, по словам Атвара, всё сильно зависело от того, сколько других судов ждало у водных ворот в то же время.
Более того, он предупредил нас, что баржу не направят на отведённый ей причал, пока охранники-пограничники не дадут нам добро — ещё одна мера предосторожности, чтобы разведчикам по разные стороны стены тяжелее было координировать свои действия.
По словам Атвара, на время прибытия сильно повлияет то, в какой док нас направят.
Это при условии, что мы вообще пройдём охрану.
Таким образом, когда контейнер начал открываться, мы с Ревиком не знали, увидим ли мы дружеские лица или же окажемся в разгаре схватки.
Ревик натянул брюки обратно, застегнул ремень.
Мы оба наполнили светом свои структуры телекинеза.
Он по большей части адаптировался к пребыванию в контейнере, так что клаустрофобия не так отвлекала. Тем не менее, я практически не переставала прикасаться к нему, пока крышка не начала подниматься. Я откатилась от него буквально за несколько секунд до того, как печать на дверце контейнера вскрылась.
Где бы ни находился контейнер, тут было темно.
Как только крышка поднялась, включился фонарик, и я моргнула от резкого света, подняв руку перед глазами и вплетаясь в свет Ревика в надежде через него увидеть, кто там.
— Всё в порядке, — сказал он мне. — Балидор.
Он сам уже садился.
Он выбрался из ящика ещё до того, как я успела подняться на ноги. Балансируя вне контейнера на маленькой, похожей на баржу лодке, я взяла руку Ревика, когда он протянул её с причала. Он привлёк меня к себе и окинул взглядом тускло освещённое факелами пространство, где мы находились.
Я увидела, что Балидор смотрит на нас обоих, слегка хмурясь и как будто проверяя наш свет.
— Хочу ли я вообще знать, чем вы двое развлекались внутри? — пробормотал он. — Мы в разгаре военной операции, знаете ли.
Закатив глаза, я выразительно посмотрела на Касс, затем наградила Балидора ровным взглядом.
— Я бы на твоём месте не поднимала эту тему, 'Дор, — сказала я.
Он фыркнул, но не совсем от веселья.
И всё же я чувствовала его облегчение от того, что я вновь с ним разговариваю.
Выбросив это из головы, я окинула взглядом нашу небольшую команду и нахмурилась.
— Где Атвар?
— Он встретится с нами позже. Они наткнулись на каких-то знакомых в доках. Он сказал, что будет менее подозрительно, если он и его люди пойдут с ними сейчас, повидаются со своими контактами, выяснят политическую ситуацию. Он предложил, что в плане прикрытия логичнее подходить к этому как к бизнес-поездке. Это объясняет то, почему он прибыл лично. Он намеревается прощупать почву под предлогом расширения торговли своих людей в Рим.
Я кивнула, подавив неожиданный импульс облегчения.
Ревик почувствовал это и повернулся, посмотрев на меня.
Он ничего не сказал, но я ощутила там вопрос.
Я никак не ответила.
Честно говоря, это в первую очередь было инстинктивным чувством. Атвар мне вполне нравился, но я не хотела, чтобы мы отвлекались на его мотивы. Я не была убеждена, что он полностью раскрыл нам свои мотивы даже сейчас.
