* * *
Она стояла, погруженная в черное течение волшебной реки. Красные очаги магической эссенции омывали ее один за другим, слабо светясь, и она поглощала их каскадом эйфории.
Никаких мыслей. Никаких беспокойств. Только свобода и блаженство.
Еще одна волна красного омыла ее. Она попробовала ее на вкус и отшатнулась. Вкус был слишком знакомым. Она не приняла ее. Волна была отдана ей по доброй воле, но все в ней восставало против ее потребления. Как такое могло случиться?
Она заставила себя попробовать эссенцию, позволяя ей проникнуть в нее. Она струилась по ней, струилась сквозь нее, такая невероятно восхитительная. Неправильно. Это было неправильно. Ее магия отшатнулась от нее.
Она напряглась, пытаясь определить вкус. Должна же быть какая-то причина.
Ричард!
Это был Ричард.
Она услышала голос откуда-то издалека. Он окутал ее, на мгновение отделив от темноты.
Любовь моя, мой свет… Не оставляй меня.
Она убивала его. Она высасывала из него жизнь, капля за драгоценной каплей.
Нет! Нет, она не хотела этого. Возьми свои слова обратно! Забери все назад!
Она попыталась повернуть поток вспять и вернуть ему жизнь, но поток захватил ее, душил, пытаясь изгнать разум. Она чувствовала, что тонет, и боролась с ним изо всех сил.
Нет! Я Целительница. Ты часть меня. Ты часть меня. Ты будешь повиноваться мне.
Боль затопила ее, ток ударил в ее тело. Сотни острых игл, обжигая, пронзили ее. Агония захлестнула ее, и она растаяла в ослепительной боли.
Если она сейчас сдастся, Ричард умрет.
Шарлотта прорвалась сквозь боль. Ее окутало золотое сияние. Течение темной реки отступило от него.
Ты будешь повиноваться.
Боль была невыносимой. Она закричала, хотя у нее не было голоса. Сияние вырвалось из нее, превратив реку в сияющее золото. Ее магия кипела.
Темнота развалилась. Она увидела распростертое на мертвой траве тело Ричарда и опустилась на колени рядом с ним.
Не умирай. Пожалуйста, не умирай.
Она пробывала выпустить магию, но ничего не получилось. От нее ничего не осталось, ни света, ни тьмы.
Ричард едва дышал.
Она напряглась, пытаясь вытянуть это бурлящее золото. Магия сгибалась внутри нее, угрожая разорвать ее на части, но не повиновалась. Боль взорвалась внутри нее мучительными вспышками агонии. Шарлотта почувствовала во рту привкус крови.
Крошечные пятнышки крови образовались на ее коже, выходя из пор. Наконец ей повиновался голос, и она закричала от боли. Ей казалось, что она умирает. Она почти хотела умереть, просто чтобы прекратить агонию, но она должна была спасти его.
Повинуйся мне. Заработай. Ты будешь работать.
Что-то сломалось внутри нее.
Ее магия вырвалась из нее, золото было таким мощным, что подняло его над землей. Ее сила связала их воедино. Все, что она взяла, все, что она украла, все это ушло в Ричарда. Она снова и снова окунала его в исцеляющее золото, надеясь вопреки всему, что он выживет.
Вернись ко мне. Вернись ко мне, любимый.
Казалось, ее тело тает. Она должна была держаться. Она должна была исцелить его.
— Вернись ко мне. Я тебя так люблю.
Он открыл глаза.
Она в это не верила. Это был трюк.
Он поднял руку. Его пальцы коснулись ее губ.
— Я тоже тебя люблю. — Он оттолкнулся от земли и сел.
Она рухнула ему на грудь и сдалась боли.
* * *
РИЧАРД сидел у тяжелых деревянных дверей. Позади них над Шарлоттой работали целители из Ганерского Колледжа. Он думал, что она заснула от усталости. Ему потребовалось пять драгоценных часов, чтобы понять, что она не может проснуться. Он погрузил ее в фаэтон и на бешеной скорости поехал в Ганерский Колледж. Он прошел через ворота, неся ее, и люди пришли и забрали ее у него. Он последовал за ними через лабиринт коридоров и лестниц в этот коридор и эту комнату, где они захлопнули двери перед его носом, и он сидел здесь часами, не зная, будет ли она жить или умрет. В какой-то момент какой-то человек принес ему блюдо с едой, но он не чувствовал потребности есть. Он несколько раз вставал, чтобы облегчиться в туалете через две двери.
Он был невероятно зол.
Они так много сделали, так многим пожертвовали, и после всего этого она умрет. Ему хотелось бушевать и колотить кулаками по стенам от несправедливости происходящего, но вместо этого он вынужден был сидеть неподвижно. Он попытался представить себе возвращение домой без нее и не смог.
Если она умрет… Какой в этом смысл?
— Часто в этом нет никакого смысла. Искать какое-то оправдание в потоке жизни бесполезно, — сказала женщина.
Он поднял глаза. Перед ним стояла элегантная пожилая женщина, высокая и очень худая, с темными волосами и пристальным проницательным взглядом.
— Она будет жить?
— Да. Сейчас она отдыхает.
Облегчение затопило его.
— Меня зовут леди Августина эль Рен. Пойдемте со мной, Ричард. Есть некоторые вещи, которые мы должны обсудить.
Он встал и последовал за ней по коридору.
— Вы читаете мои мысли?
— Нет, я читаю ваши эмоции. Вы тонете в горечи. Я сенсат, и за эти годы я стала очень хороша в соединении точек.
Они подошли к другим дверям. Он придержал их открытыми для нее. Она шагнула внутрь. Он последовал за ней и очутился в длинном каменном коридоре футах в пятидесяти от земли. Крыша защищала его от непогоды, но в больших арочных окнах не было стекол, и сквозь них дул легкий ветерок. Выглянуло солнце, его свет был ярким и золотистым. Когда он привез Шарлотту, уже наступила ночь.
— Сколько сейчас времени? — спросил он.
— Уже позднее утро, — сказала она. — Для вас это завтра. Вы провели последние четырнадцать часов в ожидании.
— Неужели это было так давно?
— Да.
Его гнев таял на ветру, унося с собой горечь. Он чувствовал себя… спокойным.
— Что вы со мной делаете?
— Мне нужно, чтобы у вас была ясная голова, — сказала она, останавливаясь у одного из окон. — Вам нужно принять кое-какие решения, и я не хочу, чтобы ваши эмоции мешали им. Я знаю о вас, Ричард. Она написала мне перед отъездом на свадьбу. Она мне все про вас рассказала. Она любит вас, и это объясняет, почему она сделала невозможное ради вас. Меня там не было, но ее тело и разум несут шрамы. Расскажите мне, что случилось.
Он рассказал ей все. Работорговцы, Шарлотта, темная магия, Софи, все.
— Я так и предполагала, — сказала она, глядя на сады далеко внизу. — Шарлотта всегда была очень сильной.
— Будут ли последствия?
Она подняла свои узкие брови.
— Официально? Нет. Она слишком ценна как целительница, и мысль о том, что петлю обратной связи можно разорвать, только даст дуракам повод экспериментировать с ней. Нет, санкций не будет, но есть проблема. Когда Шарлотта разорвала петлю обратной связи, чтобы исцелить вас, она сделала это ужасной ценой. Она испытала диссонанс. Это очень редкое явление, когда пользователь магии настолько поглощен перенаправлением своей магии, что теряет двигательные навыки. Шарлотта должна заново усвоить основные вещи, Ричард. Она должна заново научиться ходить, держать ложку или карандаш, переворачивать страницы книг.
У него упало сердце.
— Но она может научиться?
— О да. Физически с ее телом все в порядке. Мы восстановили повреждения и сделали ее настолько здоровой, насколько это возможно. Но для этого потребуется много терпения и практики. Она будет прикована к постели на несколько недель.
Она была жива. Она была здорова и выжила. Это было все, что имело значение.
— Когда я смогу забрать ее домой?
Леди Августина повернулась к нему.
— Возможно, это не очень хорошая идея. Я не думаю, что вы понимаете. Шарлотту нужно будет отнести в ванную. Ее нужно будет вымыть. Ее нужно будет кормить с ложечки, и она будет прикована к постели в течение нескольких недель, пока не сможет начать реабилитацию, которая, вероятно, займет месяцы. У вас есть дети? Вам придется заботиться о ней, как о ребенке. Подумайте, как это отразится на ваших романтических чувствах к ней. Вы никогда больше не сможете увидеть ее в прежнем свете. Уходите, Ричард. Оставьте ее здесь, с нами. Вот что мы делаем. Мы заботимся о больных, и у нас это очень хорошо получается.
