на стол, где стоял письменный прибор.
Табурет Марисе принёс Алфин из соседней комнаты. Она села и написала полстранички под диктовку. Законник рассмотрел написанное, приблизив бумагу к самому носу, и объявил:
– Вы подходите. Приходите завтра утром, когда солнце будет на крыше кузни. Пятьдесят доринов в день, работы много.
Половина дрера в день. Что ж, ладно.
– Спасибо, эсс. Я приду, – пообещала она.
Про время уточнять не стала, решив спросить у Алфина, где та кузня, что бывает с солнцем на крыше.
– А твои как дела, Алфин Сорр? – обратился законник к мальчику. – Нашёл деньги для экзамена?
– Нет, опять буду сдавать наудачу, – бодро ответил Алфин, но взгляд у него заметно погрустнел.
– Тогда тебе нужно прошение о пособии, – кивнул Законник. – Приходи, я подумаю, как лучше его составить.
– Спасибо, эсс, но я уже отдал документы, а первый экзамен завтра.
– Что же ты раньше не пришёл, – огорчился старик. – Ну-ну. Тогда желаю удачи. Так смотрите, эссина, жду завтра.
Когда шли обратно, Мариса спросила Алфина:
– Ты должен заплатить, чтобы сдать экзамен в свою морскую школу?
– Чтобы поступить. Деньги надо внести разу. А бесплатных есть всего десять мест. В прошлом году я не прошёл. Ну ничего, буду поступать хоть десять лет, – он криво улыбнулся, – я год готовился, и все желают мне удачи.
– Тогда отлично, – согласилась Мариса.
Поговорив вечером с эссой Таритой, которая готовила для Алфина выходной костюм для экзамена, Мариса узнала и нужную сумму. Двести дреров. Почтенная эсса чуть не расплакалась. Двести дреров – ох, как же много! А ведь у них были деньги! Их завещал Алфину его дедушка, и специально для этого, то есть для обучения в морской школе, чтобы внук стал капитаном и водил корабли! Но их пришлось потратить, когда его маленькая сестра долго болела, и вообще, так неудачно всё сложилось тогда…
Двести дреров – это много. Но не слишком.
На следующее утро первой проснулась эсса Тарита и принялась готовить завтрак. За стол сели втроем, Мариса положила пред Алфином пять золотых монет – из тех, что в своё время так и не получил Реддит. Пять золотых, то есть двести гретских дреров, и это было отличное для них применение.
– Ты поступишь в свою школу сегодня, – сказала она. – Тем более готовился целый лишний год. Иначе за десять лет тебе всё надоест, ты женишься и заведешь детей. А теперь ничего не говорите, и давайте завтракать, прошу вас…
Потом эсса Тарита плакала и благодарила Марису, а Арфин просто пообещал, что непременно отдаст долг, и убежал. Вернулся он после полудня шальной от счастья – его приняли! И тут же засобирался на работу – выкладывать камнем дорожку в саду Калани.
– Я обещал садовнику, праздновать можно и потом. Заодно узнаю, о чем там сегодня говорят! – пообещал он.
Оказалось, что хороших новостей нет. Графиня то и дело плакала, надеялась то на королеву, но на графа Корбута, своего пасынка, приезда которого с ожидала, то на графа Финерваута, который якобы дружен с самим королём, то ещё на кого-то. То есть графине было на кого надеяться, это утешало – дела Ивина не могут быть безнадёжны.
– Мариса, вот, – Алфин мялся, но положил на стол лист сероватой бумаги. – Это расклеено на рынке, на каждой тумбе.
На бумаге была карикатурно изображена сама Мариса, а внизу шло описание её внешности, и призыв честным гражданам Гарратена доставить данную особу в любой пост стражи или доложить о её местонахождении.
Ей всё-таки хотят предъявить обвинение в воровстве?! Пламя Ясное…
Ну что ж, она не станет ходить по городу, и в монастырь не пойдет – ни в библиотеку, ни повидаться с сестрой Иларис. Успеется ещё. Да и какую помощь она могла бы попросить у монахинь? Они не помогут Ивину.
Несколько дней прошло. Поступление Алфина в морскую школу праздновали всей улицей, стол накрыли за воротами, а разные лакомые блюда принесли соседки – вряд ли эсса Тарита сама осилила бы такое застолье. Бабушка Алфина ладила со всеми, и на празднике, что продолжался далеко за полночь, она перезнакомила Марису с соседями и представила в лучшем свете. На недостатки её облика, конечно, смотрели с сочувствием, но и только. Мариса, кажется, ещё никогда в жизни столько не танцевала, и хромота не мешала! Ей было немного стыдно, что она тут пляшет вовсю, а Ивин – в тюрьме. Но… это пока.
Выход найдётся. Да-да, они оба его найдут, конечно!
Мариса работала у Законника, чаще до обеда, но иногда и до вечера. И ей это нравилось. Старик не просто диктовал ей письма и деловые бумаги, так или иначе нужные кому-то из здешних жителей. Он умел рассказывать, его голова буквально была начинена интересными историями из жизни.
Ещё несколько дней, и ещё…
Алфин часто бывал в доме Калани, но не приносил хороших новостей. И однажды Мариса, слово за слово, рассказала о своей беде Законнику – после того, как они подготовили несколько прошений в магистрат и одно завещание на гербовой бумаге.
Тот подумал немного и заметил:
– Что же ты, девочка, сразу не сказала. Мы бы постарались что-то выяснить.
– Но что вы можете тут сделать! – воскликнула она.
– Эх ты, малышка, – хмыкнул старик. – Иногда в дверь зайти нельзя, а через крысиную нору как раз можно.
– В каком смысле? – не поняла Мариса.
– Судьи и следователи нам, может быть, не помощники, но даже от дворников, истопников и лакеев иногда бывает толк. А есть ещё мелкие клерки, которые трудятся за медяки, примерно как ты, моя хорошая.
– Вы шутите надо мной, эсс? – она не верила.
– Разве что чуть-чуть, – старик засмеялся. – Ты погоди, мы попробуем. Что-то узнаем.
Ещё несколько дней, и Алфин принёс новость: приехал граф Корбут, старший брат лорда Ивина. Он навестил мачеху в доме Калани, однако остановился со своими людьми в гостинице неподалёку от замка. Графиня Корбут ему на что-то жаловалась, и дело закончилось ссорой. И граф Финерваут, оказывается, тоже приехал в Гарратен, но остановился в королевском замке – он же такая важная персона и друг короля! А ещё экономка Фатина проговорилась, что лорда Ивина скоро освободят, но это будет огромное несчастье, и граф Корбут не должен этого допустить. Никто ничего
