На один короткий миг Алейда подумала, что пока его нет, у неё есть возможность успеть укрыться в Эленстоу, но потом отбросила эту мысль. Она не оставит Олнвик и его обитателей на милость этого нового лорда, но так же она не станет сидеть здесь и слушать пустую болтовню Беаты о его достоинствах.
— Делайте то, что должны. Я отправляюсь на прогулку.
Она достала свой кошелёк и сдёрнула с вбитого в стену деревянного колышка свой плащ.
— Там грязно, миледи, и холод собачий, — сказала Беата. — Вы простудитесь.
— Тогда я буду чихать слова брачного обета.
— Но вы должны подготовиться, миледи, — вставила Хадвиза. — Какой гаун вы наденете?
— Воистину, мне всё равно, — ответила Алейда и выбежала вон.
Бывали времена, думал Ари, когда он сожалел, что не мог быть вороном и днём. Как сейчас. Было бы очень удобно иметь возможность подлететь к окну леди и посмотреть, какие козни она замышляет. Конечно, в качестве ворона он был бы не в состоянии помешать ей их замышлять, но, по крайней мере, он бы знал.
Ему было трудно поверить, что она так легко покорилась воле Ивара, но суматоха в доме, вызванная приготовлением к свадьбе, говорила об обратном. Женщины вымели с пола грязный тростник и заменили его новым, смешанным, для приятного запаха, с розмарином. В Лесбери за священником был отправлен гонец, а мальчишки притащили ветви и вьющиеся стебли для украшения зала. В держатели вставлены новые факелы и свечи — оставалось только зажечь их, и столы уже установлены на козлы и покрыты таким количеством новых белых скатертей, что их хватило бы на паруса для корабля — дракона[18].
И всё это происходило с момента прибытия Ари, когда ранним утром он, для отвода глаз, прискакал со стороны Морпета. Почти все ещё храпели, когда он вошёл в зал, а многие даже сейчас ещё зевали. И неудивительно, ведь Иво и Бранд заставили их бодрствовать всю ночь напролёт. Имея так мало времени, для жизни в облике человека, они все научились обходиться коротким сном, а зачастую и вовсе без сна, за исключением того сна, что удавалось урвать в облике зверя. Ари полагал, что обитатели Олнвика быстро приспособятся к распорядку их нового лорда — бодрствуя далеко за полночь и, соответственно, поздно просыпаясь, что отлично устроило бы Иво. Чем меньше народу будет видеть, как он с Брандом уезжает по утрам, а Ари возвращается, тем лучше.
Но сегодня жители замка были вынуждены подниматься в срочном порядке, чтобы наверстать потерянное время. Ари, со своей стороны, не мешал им, расположившись в зале и ожидая появления леди Иво. Он ждал довольно долго, успел даже придумать большую часть свадебного стихотворения.
Он как раз обдумывал заключительную строфу, когда хлопнула дверь. Ари взглянул наверх. Увидев Алейду в тот же самый момент, что и она увидела его, он поднялся на ноги. Она остановилась. Глаза с подозрением прищурились.
— Леди Алейда, я полагаю. — Ари выступил вперёд и преклонил колени. — Доброе утро. Я…
— Если вы очередной рыцарь, прибывший попытать счастья выиграть меня, то вы опоздали, — перебила она, и голос её был кислый, как айва. — Я выхожу замуж через несколько часов.
— Ах, я бы попытал счастья, прекрасная леди, но за подобную попытку Иво лишил бы меня моего мужского достоинства, а я очень трепетно к нему отношусь.
— Значит, вы один из его людей? Вы чересчур самоуверенны.
— Да, я таков. И я Ари, — сказал он, поднимаясь с колена. — Управляющий замка милорда.
— Хорошо. Тогда управляйтесь.
Она понеслась вниз по лестнице, выбежала за дверь и направилась через двор к воротам.
Ари, смеясь, поспешил за ней. Он подал знак одному из стражей на воротах, которые отступили, дав им пройти.
— Куда мы направляемся, миледи?
— Вы управляющий или тюремщик? — требовательно спросила она.
— Тюремщик — грубое слово. Давайте скажем… сопровождающий.
Мокрый колючий снег ударил ему в лицо, и он подумал о медведе и орле, мёрзнущих в лесу.
— Я не нуждаюсь ни в каком сопровождении. Я не собираюсь сбежать.
— Хорошо. Тогда мы сможем насладиться совместной приятной прогулкой, если хоть какая — то приятность может быть в такую погоду. Так куда, вы сказали, мы направляемся?
— Я не сказала, но если вам необходимо знать, я направляюсь в деревню — напомнить самой себе почему я не собираюсь сбежать.
Жители Олнвика любили свою леди, как обнаружил Ари, когда следовал за ней по деревне. Замёрзшие лица озарялись улыбками, когда она проходила мимо; поздравления и добрые пожелания летели ей вослед. Она привела Ари на край поселения, к самой бедной из его разбросанных хижин. Там она пробыла достаточно долго, разведя огонь и накормив похлёбкой больную жену крестьянина — арендатора. Оставив на столе семь серебряных денье, Алейда перешла в соседнюю крошечную хижину, лишь на курицу богаче предыдущей, где выказала ту же заботу и милосердие.
Когда они покинули третью хижину, Ари дал волю своему любопытству:
— Миледи, почему вы даёте милостыню сейчас, а не после свадьбы?
— Потому, что могу.
— Простите, миледи, я не понимаю.
— Это мои деньги, — сказала она. — После свадьбы они станут его деньгами. Сегодня вечером я много чем поступлюсь, но это, по крайней мере, я делаю из собственных средств.
— Вы плохо представляете себе человека, за которого выходите замуж, если думаете, что он возьмёт ваш кошелёк.
— Он сам предупредил меня, что он за человек, — жёстко ответила она. — Он похвалялся, что однажды разнёс в пух и прах аббатство.
Более двухсот лет назад, подумал Ари, но едва ли он мог сказать ей это.
— Это было во время войны, и монахи были хорошо вооружены. Они снесли немало голов, насколько я припоминаю.
— Монахи? Не монахини? — Она казалась удивлённой, но быстро справилась с этим. — Не важно. Он сказал, что сделает это снова, если я присоединюсь к святым сёстрам.
Ари тихо выругался на тупоумие Ивара. Угрозы — не помощник в ухаживаниях за девицей; но с другой стороны, судя по тому, что он видел прошлой ночью, эта девица была не из числа самых нежных цветков Англии.
— Тогда, вероятно, сделает, если хочет вас достаточно сильно, — согласился он. — Он может быть жёстким человеком.
— Без сомнения. Он ведь, как — никак, человек Вильгельма.
— Вильгельм — король. Все рыцари и дворяне — его люди, а если нет, они очень быстро прекращают быть рыцарями и дворянами.
— Как мой дед.
— Мне жаль, миледи, — сказал он, увидев её лицо, исказившееся от боли. — Но да, как ваш дед. Однако Ивар не такой как король. Он не бывает жесток ради забавы.
