– Кто это «мы»? – лениво поинтересовался я, делая вид, что разглядываю незаметную пылинку на своем рукаве. Знал бы он меня лучше, ни за что бы не поверил, что мне не наплевать, кто они и что затеяли. Но Сайн меня не знает.
– Я и еще человек десять учеников, – пояснил он, уже поняв, что я не против.
Я кивнул, хотя на самом деле мне отчаянно хотелось разорвать глотку этому уроду. Где, хафф побери, его хваленая гордость темных? Как он может так спокойно говорить, что их соберется больше десятка против одной девчонки? Да ей бы и одного хватило за глаза и за уши.
Неверно истолковав мое молчание, Сайн продолжил.
– Эта красноглазая скотина строит из себя недотрогу, – видимо, он долго копил в себе негодование. Представляю, как эти десять отверженных эльфов ополчились на девчонку. Неслыханное дело – мутантка отказала чистокровным эльфам. Я бы зарычал, да статус не позволяет. Уши Сайна заметно задрожали, выдавая его ярость. – И мы решили сбить с неё спесь. Посмотрим, как она запоет, пройдя через наши руки.
Понятно, где не помогли уговоры, поможет сила. В принципе, я могу не вмешиваться. Рейн это не убьёт. Сломает, да. Морально покалечит. Но жить она будет. Гордость не позволит ей покончить с собой, в этом я уверен. Хотя, какая, к хаффу, гордость – у сломанной девчонки?
Я равнодушно пожал плечами и подался вперед, ясно давая понять, что разговор окончен. Если я сейчас не уйду, то, клянусь Богиней, убью на месте этого самодовольного недоноска.
– Я пришел предложить тебе быть первым, – Сайн вопросительно взглянул на меня. Я скривился.
– Ничто не заставит меня прикоснуться к этой падали, – с отвращением выплюнул я, уже точно зная, что вот этот, Сайн, будет первым, кого я убью. Эта мысль заметно успокоила меня.
– Как хочешь, – темный пожал плечами, явно разочарованный. – Но если передумаешь, мы будем у некрополя. Один из наших вызовет девчонку на дуэль. Она слишком гордая, она придет. В полночь, так что не опоздай.
Она-то гордая, а вот вы не очень. Я плотоядно ухмыльнулся, почувствовав горечь. Проклятый клан. Проклятый мир со своими проклятыми законами. Почему я снова должен выбирать? Где, хафф побери, справедливость?
– Я подумаю, – я кивнул, подтверждая свои слова. Да, я подумаю, как убить вас всех и не вызвать подозрение Алекса. Ох, дурочка Рейн, как ты умудрилась настроить против себя всех, включая собственного наставника? Да даже я готов раздавить её хрупкое горло ради нескольких мгновений наслаждения её агонией. Проклятие. – Может, я приду посмотреть. Прослежу, чтобы вы её сильно не покалечили. У меня на эту падаль свои планы.
Кажется, Сайна удовлетворил мой ответ. А загадочная, злая усмешка на моем лице подтвердила его догадку. Скоро вся Академия будет знать, что я не жалею девчонку, а просто придумал для неё кое-что особенное, что требует времени на подготовку. Отлепившись от стены, Сайн ушел. Я скользнул в свою комнату и, схватив со стены щит, направился на арену.
Ну и как мне все это расхлебывать? Как узнать, что все это не тщательно спланированная ловушка для меня? Я отлично дерусь, но с десятью воинами мне не справиться. Ладно, время на размышления еще есть.
Дойти до арены мне не дали.
– Облако, – услышал я за спиной насмешливый голос. Оборачиваться не хотелось. Но неужели я не отвечу этой драконьей заднице?
Натянув на себя маску холодного равнодушия, я всем корпусом развернулся к светлому. Его, как всегда, окружала свита верных прихлебателей, ловящих каждое его слово. Остановившись в паре шагов от меня, Лелуш окинул меня издевательским взглядом. Что-то я не понял, когда мы успели поменяться местами.
– Я вас слушаю, ученик Лелуш, – со скучающим видом ответил я, давая понять, насколько мне наплевать на него.
– Слышал, ты проиграл дуэль девчонке.
Если он думал, что это как-то меня заденет, то ошибся. Нет ничего постыдного в том, что Рейн удалось меня царапнуть. Всегда можно списать это на пожелание мастера Мисту.
– Она пожалеет об этом, – сквозь зубы процедил я, начиная злиться. Может, теперь каждый подойдет ко мне и по-братски посочувствует?
Золотистые глаза опасно потемнели, и я понял, что игры кончились.
«Ты не посмеешь» – зашипел он. Я усмехнулся. Идиот. Вот он и подписал себе приговор. Никогда, никогда нельзя показывать врагу, что кто-то тебе дорог. У каждого есть слабое место. И у Лелуша такое место Рейн. А ведь она в свою очередь защищала его. Неужели эти двое успели поладить? Хотя, мне же лучше.
«А что меня остановит?» – насмешливо отозвался я, мысленно уже празднуя победу.
Светлый обернулся на свою свиту и те, повинуясь какому-то молчаливому приказу, отступили.
«Что тебе от меня надо?» – золотистые глаза сверкали гневом. Надо же, какие глубокие эмоции. Он подошел вплотную, и я увидел, что он ниже меня почти на ширину ладони, и намного уже в плечах. Мальчишка. Отчаянный, храбрый мальчишка, посмевший бросить мне вызов. Если бы я так сильно не ненавидел его, я бы им восхищался. Понимаю его свиту, что с жадностью ловит каждое слово своего лидера. Поистине, он прекрасен в своем совершенстве, но, повторяю, в моем сердце ни для кого нет места. Да и сердца, судя по всему, нет.
Я сделал вид, что задумался.
«Ты поставил под сомнение мой авторитет, – медленно произнес я, чеканя каждое слово. Не понимаю, почему Лелуш предпочел продолжить общаться ментально. Здесь нас никто не сможет подслушать. Его свита убралась на приличное расстояние и лишь бросала на нас настороженные, обеспокоенные взгляды. – Я хочу, чтобы ты все исправил».
«Но как?» – эльф выглядел растерянным. Кажется, он ожидал, что я потребую чего-то большего. Публичного самоубийства, например.
«Ты должен подчиняться мне» – я с удовольствием наблюдал, как меняется его лицо. Недоумение сменилось злостью, когда до него дошло, чего я прошу. Кажется, он мог бы убить меня взглядом. Застыв перед мучительным выбором, он уставился на меня широко распахнутыми глазами беспомощного ребенка. Я молча ждал. Давай же, Лелуш, выбирай. Свобода или жизнь девчонки? Я не собирался ни в коей мере облегчать ему выбор. Итак ясно, что этот индивид про эльфийскую честь знает не понаслышке, и не оставит даму в беде. На миг мне стало стыдно. Меня тошнит от самого себя, от собственной грязи и мерзости. На что я еще способен ради призрачной власти? Кажется, светлый разделяет мои чувства. На его лице застыло нескрываемое отвращение.
«Хорошо, – я знаю, что это решение далось ему нелегко. – Я перестану распространять про тебя мерзкие слухи, хотя, поверь, ты этого заслуживаешь. Я стану посещать занятия с наставником, хотя нет ничего, чему еще он мог бы меня научить. Ты доволен?»
Он с вызовом уставился на меня. А я, не выдержав, расхохотался, слишком уж абсурдными были его слова.
«И ты, правда, думаешь, что этого достаточно? – он либо непроходимый идиот, либо умело притворяется. Я сделал несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться, а то мое веселье начало граничить с истерикой. – Во-первых, ты должен называть меня мастером Клаудом, и никак иначе. Во-вторых, ты исполняешь абсолютно все мои приказы, вплоть до требования вылизать мои ботинки. В-третьих, я пущу слух, что ты являешься моей верной подстилкой, и если в твоем взгляде, обращенном на меня, не будет верности и обожания, девчонка умрет».
По мере того, как я перечислял свои требования, лицо светлого становилось все темнее, глаза угрожающе прищурились.
«И, самое главное, – с улыбкой продолжил я. – Я буду иногда тебя бить. Иногда слегка, а иногда и до полусмерти, все зависит от настроения».
Кажется, это было последней каплей. Сильнее унизить я бы его вряд ли смог. Хотя, по слухам, однополая связь среди светлых не такая уж и редкость. Для них она не так постыдна, как для прочих рас. Они же все такие нежные, сладкие, независимо от пола. При мысли о реальной связи с Лелушем меня передернуло, но не от отвращения, а скорее от удивления. Потому что я, честно говоря, был бы не прочь попробовать. Но, глядя в переполненные яростью золотистые глаза, я понял, что этому не бывать. Как, впрочем, и всему остальному.
