– Ави, я требую! – прорычал Руфус, вырастая до размеров белого тигра, – я требую вернуться!
Я обошла Руфуса, даже не удостоив взгляда, набрасывая на голову капюшон от пальто. У меня нет ни желания, ни сил на прения с бездушным духом, для которого человеческие жизни просто пустое место. Я понимаю, Руфус боится за мою жизнь. Но я не так наивна и беззащитна, как это могло показаться. И не в пещеру к дракону же я лезу! Так, участок полиции на окраине. Не в степи же я хожу! Тут всюду люди…
– Ави! – вырос передо мной огромный белый бегемот, заслонивший всю улицу.
Эта тяга Руфуса к анималистическим преображениям бесила. И что он мне сделает? Уморит смехом до смерти? Но Руфус не унимался, и я натолкнулась на силовое поле, не позволяющее двинуться дальше.
– Ру! Перестань! Не лезь!
– А я буду лезть! – истерично кричал бегемот. – Я не позволю тебе губить свою жизнь и шляться по трущобам! Тут куча пьяной матросни.
– Ру, – прошептала я в ухо бегемоту, – я не смогу жить спокойно, если не пойму, что происходит…
Руфус обратился медведем. Теперь мне загораживала дорогу огромная мохнатая зверюга, со скрещёнными на груди лапами.
– Ави, ты не сможешь спасти всех…
– Уйди! Я приказываю!
В моём голосе тут же послышалась сталь, а руки сжали перстень, висевший на цепочке. Я не любила так поступать, но могла приказывать духу этой вещи и Руфусу пришлось подчиниться. Вскоре я уже стояла на пороге участка, откуда доносилась чья-то разухабистая песенка постыдного содержания. Видимо, кто-то очень весело отпраздновал схождение на берег…
– Чем могу служить, мэм? – нахмурился констебль, стоявший у дверей.
– Я… Я журналист, – сбрасывая с головы капюшон, произнесла я, – женская светская хроника. Вот. Пишу для леди о жизни нашей столицы. Слышала, что сегодня на женщину в городе было совершено нападение.
Констебль нахмурился, но ворчать не стал. Даже не стал спрашивать документы. Опять сработали мне на пользу манеры и одежда из дорогой ткани. Люди легко верят тем, кто выглядит презентабельно, а ещё ведёт себя уверенно и нагло. Именно леди из высшего общества очень часто ведут колонки светской хроники в газетёнках для высокородных сплетниц.
Меня пустили в прокуренное помещение с грязными полами и обшарпанными стенами. Пахло немытыми телами, жареной курицей и пивом. От кого так разило перегаром, стало ясно уже при входе. Молодой матрос расшвыривал постовых, требуя «рому и бабу». Недавно на берегу… сорвался.
– А ты баба, – хихикнул над ухом Руфус, – и зачем мы сюда припёрлись? Сейчас он отыщет ром и…
Под мерзкое хихиканье Руфуса я с совершенно бесстрастным видом прошла дальше, игнорируя замечания матроса по поводу моих выпуклостей и косые взгляды постовых. Вскоре ко мне уже подошёл усатый крепыш, представившийся «главным здесь». Это от него так разило жареной курицей, что ощущалось сразу от входа. Не очень опрятный, не очень умный. И с тем же подобострастием во взгляде, что появилась и у констебля на входе. Я кратко изложила цель своего визита.
– Уже совсем подурели бабы, – вздохнул мужчина, – мало вам обсуждения политики. Теперь криминал? Убийца?
– Мода такая сейчас, – пожала я плечами и мягко улыбнулась.
Вот такая улыбка, мягкая, чуть извиняющаяся, всегда срабатывала. Открытое хамство, наглость, агрессия – это путь к проигрышу. Мужчина явно чуть расслабился, взгляд его потеплел. А сама стояла перед ним дура дурой, даже не представляя, что я буду спрашивать у подозреваемого. Но на всякий случай слегка тряхнула рукой, заставляя две золотые монетки, зажатые в ладони, тихо звякнуть. Золото помогает даже там, где улыбки бессильны.
– Он полоумный, – вздохнул полицейский, – совсем того. Забил насмерть какую-то побирушку, а потом говорил, что он этого не помнит. Что даже не было его в том месте. Доктор его осмотрел. Шизик, одним словом.
– Шизофрения? – удивилась я.
У уха я ощутила напряжённое сопение духа. Руфус опустил лапки мне на плечо, щекоча щёку усами.
– Видишь, крошка, это псих… убийца, – пробормотал Руфус, – пойдём домой.
– А я могу с ним поговорить? – слишком нервно обронила я.
Хотя о чём? А если он и вправду просто нездоровый человек и вся мистика, что я увидела – это лишь игра света и тени?
– Увезли его, – кивнул полицейский, – час назад забрали на освидетельствование.
Эти слова будто обухом по голове ударили. Как увезли? Я опоздала всего на час?
– Куда увезли? – шепнула я.
– В психушку, – пожал плечами блюститель закона, – мне тут шизики не нужны. Ещё повесится на шнурках, а я отвечай. Бывало уже. Не хочу больше.
Руфус перелетел к полицейскому, покружился вокруг него, будто изучал.
– Какой умный человечек, – подытожил дух, – вот, учись у него! Человек жизнь свою не усложняет.
Спорить с Руфусом было неудобно, и потому, расспросив про адрес клиники, куда увезли мужчину, я удалилась из участка. Может, и глупости… Может, и зря я в это лезу? Вдруг он и вправду ненормальный с припадками агрессии, а я придумала себе то, чего не было. Руфус молча висел рядом со мной будто грозовое облако. Молчал, сопел, раздражал. Пока я «прогуливалась», прошло прилично времени. Оглянулась по сторонам, решая, какой лучше улицей мне пойти, чтобы сократить немалый путь до библиотеки. Там я поймаю коляску и вернусь во дворец, в той части города ездили более презентабельные повозки, а подкатить к дворцу в обшарпанном коробе на колесах я не могла. Слухи поползут…
– Что ты забыла здесь… видящая? – прошептал мне на ухо мужской голос.
Меня с силой толкнули в сторону, ударяя о грязную стену дома. Даже голова закружилась от боли, когда локоть встретился с кирпичной кладкой. Ещё рывок, и кто-то крепкой рукой прижал меня к стене лицом, не позволяя обернуться.
– Что? – прохрипела я, одновременно ударяя мужчину каблуком по носу туфли.
Нападавший взвыл от боли, но отпустил меня лишь на миг, не дав отбежать в сторону. От неожиданности я вскрикнула, чуть накренившись от рывка. Незнакомец с силой опять вжал меня в стену, зажимая ладонью мне рот. За его спиной искрился и переливался воздух. Руфус готовился напугать негодяя. Собирал силы для удара.
– Если хочешь жить, то не суй нос в чужие дела, – опять шипел этот человек, чьё лицо скрывала тень от шляпы.
Видящая? Я не ослышалась? Кто или что сейчас мне угрожает?
– А если я буду совать свой нос в чужие дела?
Главное отвлечь. Сместить внимание на разговор, притвориться напуганной глупышкой… Как там меня учил дядя? Бить нужно в кадык и в колено… не в пах. Я в теории знала приёмы ближнего боя, но вот с практикой как-то не сложилось. Не хватали меня так в Фаринго, и во дворце не хватали… Я набрала в грудь побольше воздуха и приготовилась бить… А мужчина вдруг захрипел и упал на колени. Я была готова увидеть кого угодно, но только не Файса, заламывающего руку злоумышленнику.
– Цела? – не глядя на меня пробасил безопасник, явно принимая меня за кого-то другого.
Я только рассеянно кивнула, продолжая таращиться на Файса и прижимаясь к стене. Файс довольно грубо тряхнул поникшего мужчину, у того даже зубы клацнули от тряски. Ещё бы, лорд-безопасник был вдвое больше него и шире в плечах.
– Спасибо, цела, – шепнула я.
Файс на секунду замер и удивлённо уставился на меня.
– Роннер? – изогнул бровь мужчина.
Злоумышленник, брыкавшийся в захвате Файса, воспользовался его замешательством и вырвался.
– Вы кто такие? – истерично выкрикнул мужчина и покачнулся.
Заковыристо ругался Руфус, ошалело смотрел на мужчину Файс. Приходила в себя я.
Спустя миг, мы уже наблюдали как мужчина, напавший на меня, мчится по улице и скрывается за поворотом. В руках Файса осталась только куртка неизвестного.
– Какого чёрта, леди? – рявкнул Файс. – Что вы забыли в этой части города?
Я опешила от такой перемены настроения человека. Даже захотелось вытянуться в струнку и бодро рявкнуть в ответ «виновата, сэр!». Я только пыталась собрать мысли в одно стройное стадо, чтобы оценить ситуацию, и тут эта внезапная атака…
