Я не застала период их так называемой притирки друг к другу сразу после свадьбы, полагаю, они познакомились и общались еще до бракосочетания. Но сейчас Лоурелия, находившаяся на четвертом месяце беременности, крутила мужем, как хотела. Он души в жене не чаял, готов был исполнять любые ее прихоти. Она же на людях вела себя как примерная супруга.
— Ваше высочество, — я присела в необходимом реверансе.
— Прекрати, Ингира, — махнула рукой из кресла Лоурелия. — Еще ты передо мной не кланялась. Садись.
Я уселась в кресло напротив. Сделанное умельцами из редкой породы арантанского шарта, оно стоило баснословных денег. Даже мне, не жаловавшейся на достаток, такая роскошь была не по карману. Но император на то и император, чтобы позволять себе предметы, не доступные простым смертным.
Я откинулась на высокую удобную спинку, положила руки на широкие подлокотники. Что ж, теперь можно и пообщаться.
Ее высочество, облаченная в темно-голубое широкое платье, скрывавшее появившийся живот — ожидали двойню, — приветливо улыбнулась.
— Ты, как всегда, пришла по делу, — она не спрашивала, утверждала. — Но чай со мной ты, надеюсь, выпьешь?
— С удовольствием, — я вернула улыбку.
Чай императорская семья, как и остальные аристократы, покупала у меня в лавке. И сладости — тоже. По крайней мере, на столе, стоявшем между креслами, у Лоурелии находились эльфийские «рожки» — небольшие пирожные острой формы. Торговали ими в столице только мы.
Чай оказался фруктовым, моим любимым. Я сделала три глотка, потом поставила чашку из тонкого фарфора на блюдце и решила начать разговор.
— Моей руки просит Витольд Ольстерский. Я виделась с ним дважды, оба раза он проявлял ко мне чересчур пристальное внимание. Даже в лавку приходил. С крупным перстнем на пальце. Артиус лонр Ронискар посоветовал навести о нем справки у вас. Я так поняла, там какая-то темная история.
Лоурелия поморщилась. Она вампира не любила и своих эмоций не скрывала. Почему — я не знала. Но тот отвечал ей такими же чувствами.
— Артиус лонр Ронискар любит злословить обо всех вокруг. К его мнению надо прислушиваться в последнюю очередь. Ты действительно собралась за Витольда?
— Нет, — покачала я головой, — но мне нужен повод, чтобы объяснить тетушке свой отказ.
Лоурелия улыбнулась.
— Узнаю Ингиру. Но ты пришла не только из-за Витольда?
От принцессы ничего нельзя было скрыть.
— Стивен, — вздохнула я. — Он возвращается. И, по словам тетушки, намерен отобрать у меня лавку.
Лоурелия хмыкнула.
— Он прогорит уже через месяц. Я поговорю с Джорданом, не волнуйся. Пусть побеседует со своим другом. Что же касается Витольда…
Я вся превратилась в слух.
— В высшем обществе ходят слухи, что граф Станислав Ольстерский бесплоден. У него только один наследник. И тот внешне сильно похож на императора оборотней, — Лоурелия замолчала, многозначительно взглянула на меня, убедилась, что я все правильно понимаю, и продолжила: — Уверена, что Артиус лонр Ронискар намекал тебе именно на это. Скандал в благородном семействе, как говорится. Якобы за год до рождения Витольда император оборотней посещал с рабочим визитом нашу столицу. И там, на приеме, ему приглянулась прекрасная графиня Ольстерская. Но вряд ли для твоей тетушки данный факт станет достойным поводом для отказа. А вот кое-что другое… Говорят, что Витольд не брезгует контрабандой. Предметы искусства, лекарства, антиквариат — то ли все разом, то ли что-то определенное, никто точно сказать не может. Но именно Витольда называют, когда нужен кто-то, способный достать редкую вещь.
Я сдержала смешок. Тоже мне, жуткий грех, что первое, что второе. Нет, тетушка, конечно, должна, просто обязана прийти в ужас, услышав о контрабанде. Но лично мне, помнившей не особо благоприятные годы на Земле, ни один, и другой факт чем-то ужасным не казался. Ну, бастард. Ну, контрабандист. Впрочем, я была слишком цинична для женщины, об этом мне твердили все деловые партнеры.
Чай уже успел остыть, и я допила его в три глотка, как прохладный компотик.
— Это единственные скелеты в его шкафу? — уточнила я.
Лоурелия улыбнулась.
— Ты не меняешься. Ничего более ужасающего он не делал, по крайней мере, в свете об этом никто не говорит.
— Он способен установить слежку за интересующей его личностью? — уточнила я.
Тонко очерченные брови Лоурелии сошлись на переносице.
— За тобой следят? Ты уверена?
— Нет, — покачала я головой, — не уверена. Вполне возможно, это всего лишь мое разыгравшееся воображение. Но за последние двое суток были ситуации… И я понятия не имею, кто может за мной следить. Серьезных врагов у меня нет, ну или же я о них не знаю. Те же деловые партнеры? Для чего? Брат? Возможный жених? Одни вопросы.
— Не хочешь нанять охрану?
Я вздохнула.
— Если я это сделаю, то тетушка встревожится, а у Стивена появится лишний козырь.
— Ты слишком легкомысленно относишься к своей жизни, Ингира, — проговорила Лоурелия, внимательно осматривая меня с головы до ног, как будто проверяя, жива ли я, здорова ли.
Ее голубые глаза не пропускали ни одной детали. Красавица-блондинка с тонким носиком, пухлыми алыми губками и кожей, белой, как алебастр, Лоурелия, вопреки клише, была умнее многих женщин-аристократок.
Ответить мне было нечего. Как-то не думала я, что в этом патриархальном государстве кто-то посчитает женщину настолько серьезным противником, что наймет кого-нибудь для слежки. И, видимо, напрасно не думала. В любом случае, пока не разберусь со Стивеном и не удостоверюсь, что лавка достанется мне, нет смысла думать об охране.
С Лоурелией мы общались еще примерно полчаса, буквально ни о чем. Она выдала мне слишком много информации, которую следовало обдумать. А поэтому дальше разговор шел о погоде, планах на приближавшийся праздник Трех Солнц и дворцовых сплетнях.
Я никогда не любила толпу, а потому не собиралась идти на важный для империи праздник воссоединения. Даже находясь в собственной ложе и наблюдая оттуда за готовившимся представлением, я была бы окружена многочисленными существами. И от этой мысли мне делалось не по себе.
Праздник Трех Солнц уходил корнями в седую древность. Его отмечали еще пра-пра-прародственники нынешнего кронпринца. Мифы рассказывали, что когда-то давно на территории империи проживали многочисленные человеческие народности. Были они агрессивными и часто нападали на своих соседей других рас. Не всегда побеждали, но подраться любили. Да и между собой всегда ругались и пытались выяснить, кто же главный. Однажды, во время очередной заварушки, внезапно произошло редкое для тех мест явление — солнце над головами воинов «растроилось», и все присутствовавшие на поле брани могли наблюдать три одинаковых светила. Эти «ложные солнца» стали трактоваться как ярость богов. Народ перепугался и довольно быстро заключил мир. А дальше выбрали самого сильного из предводителей и стали налаживать мирную жизнь под его управлением. Тем редким бунтарям, которые пытались восстать, напоминали о последствиях и гневе богов. Постепенно образовалась единая империя. И ее жители стали каждый год отмечать праздник воссоединения.
Услышав вопрос Лоурелии, появлюсь ли я на представлении императорского театра в честь праздника Трех Солнц, я только вздохнула.
— Думаю, что придется. Вряд ли у меня возникнут настолько неотложные дела, что тетушка в них поверит и не станет настаивать на моем присутствии.
Лоурелия улыбнулась.
— Герцогиня Осташенкова может быть очень настойчивой.
О да, тетушка именно такая. А вдвоем со Стивеном они вообще житья мне не дадут. Женить его, что ли, чтобы своей личной жизнью был занят?
Эта мысль показалась мне интересной, но вернуться к ней можно было только после возвращения Стивена. Вдруг он приедет с беременной женой?
Естественно, с сегодняшним распорядком дня я совершенно забыла об обеде, а когда мы с Лоурелией закончили общение, оказалось, что скоро настанет время ужина.
