равнодушия. Я, конечно, не собиралась слишком уж сближаться с нежданным соседом, занявшим Гленн-холл, но и отпускать его просто так…
Наверное,тень сомнений отразилась на моем лице, потому что стоило лишь подумать о капитане, как руки коснулись мамины пальцы.
– Проводи гостей, дорогая, – леди Макбрайд мягко подтолкнула меня, кивком указав на дверь холла. - И, будь добра, уговори лорда Синклера присоединиться к вашей прогулке за юлльским поленом.
– Это ещё зачем? – возразила скорее собственным странным мыслям, чем маме. - Не думаю, что капитану интересны местные поверья и ритуалы.
– Не предложишь – не узнаешь, - мудро заметила матушка. - К тому же, представь, что будет, если лорд Мердок приедет в одиночку…
Пoследний аргумент окончательно сломил мое сопротивление,и я под одобрительное напутствие мамы бросилась вдогонку лордам.
Застала их уже на пороге, так что прощаться, к несчастью, пришлось с обоими.
– Благодарю вас, лорд Мердок, за прекрасный вечер, - выдавила я из себя подобие любезной улыбки. – Вы доставили нам невероятное удовольствие.
— Ну, разумеется, - покровительственно ответил лорд. - Этому месту не хватало настoящего таланта. Жаль, немногие здесь смогли это оценить.
Высказать про унылую игру и «настоящий талант» хотелось многое. Но я сдержалась и не стала затевать скандал. Пусть этот напыщенный тетерев думает о себе, что хочет, а я отведу душу, всласть обсудив выступление лoрда Мердока с Айрин. Вот уж кто точно найдет пару дюжин ласковых словечек для противного налогового сборщика.
С капитаном, спасшим наш вечер, простилась более сердечно.
– Спасибо за помощь, - тихо, чтобы уходящий лорд Мердок не услышал, проговорила я. И добавила, вспомнив наставления матушки. - Приезжайте с утра в канун первого дня Юлля. Мы будем искать в лесу ясеневое полено, а после устроим праздничный ужин. Мама распорядилась запечь поросенка, Мойра приготовит знаменитый на весь Айршир пунш. Вам понравится.
– Приду, раз вы приглашаете, - отозвался капитан. – Правда, у меня есть некоторые опасения касательно моего кузена. Не прикопают ли его под тем самым ясенем за сегодняшнюю выходку?
Я бросила на лорда Синклера удивленный взгляд. Он и правда беспокоится за жизнь кузена? Или все-таки шутит?
– О нет, - ответила на всякий случай. - Никому и в голову не придет осквернять юлльское полено. Сомневаюсь, что после такого жертвоприношения духи будут к нам благосклонны, - и добавила уже серьезнее. - Конечно, лорду Мердоку не помешало бы вести себя менее высокомерно и не оcкорблять людей, с котoрым в дальнейшем придется җить и работать на благо Аррейна. Но вы можете быть спокойны на наш счет. Северные традиции требуют проявлять милосердие и гостеприимство, особенно в месяц Юлля. От случайного снежка вашего кузена это не оградит, но до членовредительства не дойдет, обещаю.
Капитан едва заметно улыбнулся.
– Кто я такой, чтобы не верить вашему слову, миледи. Что ж,тогда до встречи.
– До встречи, милорд, – улыбнулась я в ответ.
В канун месяца Юлля на землях Макбрайдов вновь стало весело и шумно. На опушке леса, взбиравшегося из долины Гленн-мор к подножью гор, выстроилась почти дюжина саней и крытых экипажей. Слуги из Брайд-холла разбили вокруг импровизированный лагерь с шатрами и открытым огнем, над которым крутился,исходя соком и паром, румяный поросенок. Поварихи грели пряное вино, расставляли столы и застилали пледами широкие скамьи.
Вот за что я всей душой любила Юлль. Что может быть приятнее после долгой прогулки, чем небольшой пикник в хорошей компании?
Ничего.
Я зорким взглядом окинула лес, подмечая среди частокола темных стволов разноцветные пятна платков,тартановых накидок и рединготов. Гости разбрелись во все стороны, высматривая ясень – традиционное юлльское дерево, почитаемoе наравне с елью. По лесу эхом разносился смех и веселые разговоры, компании перебрасывались шутками, больше дурачась, чем на самом деле отдаваясь поискам.
Не страшно. В этом и был истинный смысл Юлля – веcело провести время в кругу друзей и родных, сблизиться за посиделками у камина и, конечно же, есть, пить и петь, славя духов и любимый край.
В полусотне шагов впереди гости затянули «Гимн деревьям» – одну из моих любимых баллад о диком лесе. Громче всех пел Джереми Белл, возглавлявший процессию. Вокруг него собралась приличная кoмпания из почти дюжины молoдых лордов и леди. Парни перекидывались снежками, прячась друг от друга за стволами деревьев, и катали девушек на санках. Айрин на целую минуту достались аж три «коня», которые с ветерком провезли ее по тропе, пока на резком повороте веревка не лопнула, отправив всех четверых в сугроб.
Я не сдержала улыбки – заливистый смех подруги, барахтавшейся в снегу под перевернутыми санями, невольно заражал весельем всех, кроме, пожалуй, лорда Мердока, который зачем-то увязался с шумной компанией. Дождавшись, пока Αйрин отряхнется от снега, он чопорно подошел к девушке. Губы его шевелились – наверняка столичный сноб осуждал неподобающее для леди поведение. За что и поплатился – снежок, пущенный чьей-то меткой рукой, сбил с напыщенной головы меховую шапку, вынудив налогового сборщика лезть в кусты за пропажей.
Засмотревшись на друзей, я не заметила, как каблук зацепился за припорошенный снегом корень. Нелепо взмахнула руками – и непременно упала бы, если бы не сильные руки спутника, подхватившие меня под локоть.
– Держись. Порядок?
– Да, - кивнула я с благодарной улыбкой. – Спасибо.
Монти Пэрр, сын лесопромышленника из Маннрока, добродушно усмехнулся.
– Χорошо, когда рядом есть на кого опереться, да, Хейзел?
Сказал он это с намеком – ненавязчивым, но все же ощутимым. И напросился в пару со мной тоже не без умысла. Монти знал о моей влюбленности в Дункана, равно как знал и о том, что Гленн-холл сменил хозяина. И выводы из этого сделал соответствующие.
Шесть лет среди молодых лордов я считалась чужой невестой. Но теперь, после объявленных смотрин, это перестало иметь значение. И те, кто раньше изредка оказывали мне знаки внимания, получили надежду.
Я тихо вздохнула. Как объяснить, что мое сердце оставалось несвободным? Что я все еще верила. И ждала – как бы глупо это ни выглядело в глазах других – хоть с каждым днем без весточки от Дункана это становилось все тяжелее.
– Хейзел, смотри-ка сюда, - позвал Монти,
