потерял рассудок, когда умерла Керени. Он до сих пор чувствовал её холодное, коченеющее тело в своих руках.
«Моя женщина мертва».
Нет. Теперь жива. В ней пульсировала жизненная сила.
— Волк? — Она щёлкнула пальцами перед его лицом. — Кого ты укусил; причём тут огонь? И что поменяло правила игры?
— То, чего я ждал всю жизнь. — Он протиснулся между двумя валунами, — местность становилась более холмистой.
— Хотя английский — пятый язык, я бегло говорю на нём и легко читаю, но тебя не понимаю.
Обличить мысли в речь оказалось непросто. И чем сильнее Манро концентрировался, тем сильнее болела голова.
— Как ты освободился от заклинания? — спросила Керени.
— Мой зверь силён, — сильнее, чем кто-то мог ожидать. Зверь питается эмоциями, поэтому я пресытил его, пока он не освободился от уз.
— Пресытил чем? — Манро, стоя рядом с ямой с пульсирующим в системе гневом, как никогда раньше потерял контроль над своим зверем. Изнурительная боль усилилась, а заклинание рассеялось. Из носа, ушей и глаз шла кровь, но он и зверь боролись, чтобы справиться с болью, и боролись сильнее, чем доводилось прежде в жизни…
— Волк?
Он вернулся в настоящее и перепрыгнул через поваленное дерево.
— Я накормил его яростью. — Настолько сильной, что оставалось мало надежды восстановить контроль. Только идея спасти Керени вытащила его из пустоты. — Я освободился и схватил сына Джелса — Ормло. Трус дал мне клятву бессмертных — нерушимую клятву — служить только моим интересам. Теперь он всё равно, что мой раб.
Но чернокнижник забыл упомянуть, что люди Керени чёртовы охотники — и что цель Керени важна.
Или, может, упоминал об этом. Манро помнил лишь вспышки из лихорадочного времени после того, как сбросил заклинание раба и захватил Ормло:
— то, как они пробирались через подземелье к Храму Времени Забытых;
— то, как натолкнулись на пятёрку чернокнижников внутри;
— то, как зверь с радостью убивает их…
Он думал, что Ормло распорядился открыть врата в Трансильванию где-то в двадцатых годах девятнадцатого века. Но зачем ему отправлять Манро на свадьбу Керени? В этом должно быть какое-то значение.
— Ормло ждёт тебя в лесу? — спросила она.
— Он остался в Квондоме. Я заставил его отправить меня туда, где, — и когда, — находилась моя пара.
Накормленные самыми злобными жертвами, врата походили на портал, но многократно мощнее. Через портал можно пересечь космос. Через эти врата можно пересечь пространство и время.
— Зачем посылать тебя сюда? — спросила она. — Откуда чернокнижники знали что-то о такой смертной, как я?
— У них есть провидцы. Главный чернокнижник сказал, что Керени Кодрина — моя пара.
На её лице мелькнуло раздражение.
— И ты поверил этому козлу?
— Только после того, как впитал в себя твой запах, и инстинкт Ликана подтвердил его слова. А это непогрешимо.
— Почему судьба связала тебя с человеком, который охотится на монстров?
— Не меня надо спрашивать. — Обнимая прекрасную Керени, он легко добавил: — Я не жалуюсь. Меня беспокоит твоя профессия. — Как и её смертная хрупкость.
— И конечно, портал чернокнижника должен был появиться прямо перед твоей «парой», словно земля разверзлась, чтобы поглотить меня. Так почему мы до сих пор бежим по лесу?
Ормло объяснил, что врата откроются только вдали от других пространственных разломов.
— Мы должны избегать других порталов. Как ты сама сказала, этот лес полон ими. Я шёл по твоему запаху в цирк. — Через десятки миль пересечённой местности и через одну отвесную гору.
— Ты сталкивался с другими Ликанами?
Она вроде уже спрашивала об этом. Он тряхнул больной головой.
— Я один.
— Волки — стайные животные, и никогда не путешествуют в одиночку.
— Я путешествую. — Он слишком нетерпелив, и не дождался, пока Ормло освободит его людей из камер и снимет заклинания. И Манро точно не ожидал проблем с возвращением смертной женщины. — Ты забываешь, что я такой же человек, как и зверь.
Она бросила на него взгляд, полный отвращения.
— С тобой это легко забыть.
Он клацнул зубами.
— Откуда такая агрессия к своей паре? — с невозмутимым смехом спросила Керени.
— Я не ел и не спал неделями, — проскрежетал он. — И уже очень давно не пил виски, а уж женщины подо мной не было ещё дольше. Я знал лишь пытки. А потом моя пара попыталась обезглавить меня. Если хочешь, чтобы моё агрессивное поведение изменилось, тогда, чёрт подери, дай мне стимул.
— Ах, хочешь, чтобы я была вежлива с моей парой, была милой с тобой. — А затем, мурлыча, добавила: — Дорогой, мне стоит трепетать перед тобой? Это придаст тебе сил?
Он зарычал от разочарования.
— Я забрал тебя, чтобы спасти. Твой клинок недолго будет помогать побеждать бессмертных. Но больше ты никогда не станешь с ними сражаться.
В её глазах вспыхнула ярость.
— Ты не имеешь права контролировать меня, мужлан.
— Если не ценишь свою жизнь, то я да.
— Дело не в этом, а в благородной цели. По обеим линиям родителей у меня долг — охотиться на монстров…
— Тихо! — Он замедлил шаг, уловив неприятный запах.
Она зашипела от возмущения и пнула его.
— Ты приказал мне затихнуть?! За это я медленно спущу с тебя шкуру и прибью эту шкуру к стенке моего фургона!
— Упыри. — Он поворачивал голову из стороны в сторону, ища движение во всех направлениях. Гнилостное зелёное свечение осветило лес, а стоны эхом разнеслись по округе. — Мы окружены.
— Верни мне нож! — прошипела Рен. — Я могу сражаться.
— Нет.
— Даже ты обратишься после одной царапины. А я уже не раз с ними сталкивалась, поверь. — Она их много уничтожила. — Проклятье, послушай ты меня! — Она ударила кулаками в грудь Ликана. Но замерла, когда десятки упырей прорвались к ним через лес, в зелёной волне неуклюжих конечностей. Они приближались, обнажив ядовитые клыки и когти.
— Закрой уши, — приказал ей Ликан.
Мгновение поколебавшись, она сделала так, как он велел. Он взревел — не так, как раньше, когда озверел — и упыри замерли. Затем бросились бежать; продираясь сквозь кусты, чтобы спастись от монстра, который пугал даже их, и крики оглашали всё вокруг.
— Они бегут прямо к моим людям.
— Они займут друг друга на какое-то время.
Она вывернулась из его крепчайшей хватки.
— Того, что сделали с тобой колдуны, недостаточно! И всё это будет выглядеть детской забавой по сравнению с тем, на что я способна!
Он стиснул зубы и продолжил бежать.
Рен переживала за Джейкоба и остальных, которые столкнуться с упырями, но они опытные бойцы и могли постоять за себя в сложных обстоятельствах.
Что касается её, был лишь
