по какому вы вопросу?
— По вопросу исчезновения его дочери. У меня имеются важные сведения.
Горничная еле заметно вздрогнула, кивнула и отступила в сторону, позволяя войти в дом. Проводила до большой гостиной.
— Располагайтесь. Я доложу его Светлости.
И я остался в одиночестве. Огляделся.
Пожалуй, внутреннее убранство графского особняка полностью соответствовало титулу его владельца.
Тяжёлые бархатные портьеры, подвязанные кручёными шнурами. Картины в золочёных рамах. На высоких стойках расписные фарфоровые вазы. Масляные светильники горят все до единого, хотя ещё не вечер, пусть и дождливо за окном. Дубовый паркет начищен до блеска, и мокрая дорожка моих следов выглядит на нем сущим кощунством.
Прямо по центру небольшой столик с кованными изогнутыми ножками, а вокруг него мягкий гарнитур, обтянутый блестящим насыщенно-синим жаккардом в мелкий золотистый рисунок.
Роскошно ли? Несомненно. Уютно? Не знаю. Чувство, будто очутился в музее, а всё, что тебя окружает — дорогие и крайне ценные экспонаты, до которых даже дотронуться страшно.
И ещё этот лакей, стоящий на входе. Смотрит вроде куда-то в сторону, да только меня не покидает ощущение, будто здесь следят за каждым моим шагом…
Минуты ожидания тянулись непостижимо долго. Я то и дело поглядывал на большие настенные часы с кукушкой, но стрелки их ползли столь лениво, что казалось, будто они увязли в липкой древесной смоле.
Я же мерил шагами комнату, не решаясь присесть. Казалось, стоит остановиться и время, следуя моему примеру, тоже встанет. Теперь уже окончательно.
Приближение графа услышал ещё загодя. Его выдали тяжёлые размашистые шаги и недовольное бурчание. Кажется, хозяин что-то выговаривал горничной.
— Чем обязан? — едва переступив порог гостиной, кинул граф Ванбургский и вопросительно уставился на меня. Взгляд его, тяжелый, с лёгким налётом раздражения, ясно свидетельствовал, что графа оторвали от каких-то важных дел.
Сам он был высок, плечист, слегка полноват. Он стоял посреди прохода, монументальной громадиной возвышаясь надо всем, что было вокруг. Все эти вазы, стойки, изящная мебель — все казалось каким-то игрушечным на его фоне. А горничная, бросающая робкие взгляды из-за массивной спины, и вовсе походила на затравленную дворнягу.
— Простите за беспокойство, — тут же нашелся я и, следуя этикету, почтительно склонил голову. — Я видел объявление в газете… насчет пропажи вашей дочери…
Мужчина нахмурился. Посмотрел на меня недобро, даже не пытаясь скрыть своего недовольства.
— Если вы пришли за вознаграждением, то вынужден вас огорчить — вы опоздали. Мою дочь нашли сегодня утром.
Нашли… Сердце пропустила удар.
Если бы она сама вернулась, он бы ведь так и сказал «вернулась домой». Но он сказал «нашли».
Внутри все похолодело. И я с трудом сдержал подступившую к горлу панику. Рано думать о плохом. Сначала надо выяснить все обстоятельства. Возможно, ничего непоправимого не произошло.
Граф же, решив, что на этом разговор окончен, собрался покинуть моё общество. Он уже развернулся на выход, когда я поспешно окликнул его.
— Прошу прощения за настойчивость, — резко вскинулся и сделал шаг вперёд. — Я вовсе не за вознаграждением пришел… Я… Я… Доктор! — последнее заявление прозвучало чересчур резко, но мужчина, кажется, не заметил.
Он остановился, медленно обернулся ко мне.
— Доктор? — теперь в его голосе слышался интерес. — Обычный или…
— Одарённый, — тут же добавил я.
— Хм… Целитель, значит. — Граф задумчиво потёр подбородок, окидывая меня с ног до головы, будто пытался во внешности найти подтверждение моим словам.
— У меня есть лицензия… — я привычно потянулся ко внутреннему карману, но граф Ванбургский жестом остановил меня.
— Не стоит. Я не взял с собой очки. Что ж… — Он окинул взглядом помещение и остановился на мягком гарнитуре. — У меня не так много времени, но на беседу хватит. Присаживайтесь. — И торопливо кинул прислуге: — Грета, подайте чаю!
Та бесшумно выскользнула из зала, прикрыв за собой двери. Мужчина опустился на синий диванчик, я же, без лишних церемоний, занял место напротив.
— Не знал, что в нашем городе есть другие одаренные, помимо доктора Айзека.
— Я не так давно начал частную практику, — поспешил развеять сомнение графа. — До этого стажировался как раз у доктора Айзека. — И тут же опомнился: — Ох, простите, я не представился. Доктор Кайрин Лейцер, к вашим услугам. — Я протянул графу прямоугольную карточку.
Граф взял визитку, мимолетно скользнул по ней взглядом и откинулся на спинку диванчика.
— Так, что вы хотели мне сообщить?
— Дело в том, что я видел вашу дочь как раз накануне… исчезновения.
— Только видели или…
— Я говорил с ней. Мы… Мы столкнулись возле пекарской лавки, — соврал первое, что пришло в голову.
— И? — граф нетерпеливо постукивал пальцами по подлокотнику, а я немного замешкался, не зная, что ему сказать. Не стану же я сообщать, что графская дочка на самом деле рылась в помоях у кабака. И что всё это время, пока считалась пропавшей, она жила в моем доме, помогая по хозяйству.
— Простите меня… — скрыл заминку за словами извинения. — Мне показалось странным, что столь молодая особа гуляет по городу без сопровождения. Но она уверила меня, что всё в порядке. И я не стал ей докучать. Я… Мне… Мне стоило быть более внимательным. Проводить до дома, — принялся нести сущую околесицу.
Признаться честно, я никогда не умел правдоподобно врать. Ложь мне претила. Но с другой стороны… Я не знал, что успела рассказать отцу Айрель. А опорочить её мне хотелось меньше всего.
Граф ничего не ответил. Лишь сверлил меня пристальным взглядом, заставив паниковать. А ещё он так и не сказал, что же с девушкой. Жива ли? Здорова?
Проклятье! Надо было сразу спросить!
— Я понимаю… Мы с вами не знакомы. И, конечно, вы вправе подозревать… — я тряхнул головой, прекращая нелепые оправдания. — Но все же, что с девушкой? Она в порядке?
— Она сейчас дома. — произнес граф, и я облегченно выдохнул. Ну хоть что-то! — И я ни в чём вас не обвиняю. Будь вы причастны к похищению, вы бы не явились в мой дом.
Мои мысли мои зацепились за одно слово.
— Похищение?
— Да, иначе я это объяснить не могу. Адель не было дома почти месяц, а сегодня её обнаружили на городской площади. Замёрзшую, перепуганную. Потерянную.
Адель? Почему Адель? Наврала насчёт имени?
Да какая, в принципе, разница… Волнует меня другое.
— Так с ней все хорошо? — спросил, стараясь выглядеть бесстрастным. Но вряд ли мне это удалось.
Граф поджал губы и вновь нахмурился. Напрягся, с нажимом водя пальцами по внутренней стороне ладони.
— Не сказал бы… — спустя несколько мгновений ответил мужчина. — И я не хотел бы этого афишировать, но
