И это был не просто мужчина-фея, напомнила она себе. Ей довелось полюбить темного мужчину-фею.
— Твои руки дрожат, — тихо сказал он, сжав ее кисти в своих ладонях и поцеловав кончики ее пальцев. — Тебе страшно.
— Совсем чуть-чуть, — прошептала Честити, глядя, как его губы прильнули к ее суставам.
— Я не хочу, чтобы ты хоть немного боялась.
— Ты — мужчина-фея.
Тейн поднял на нее свои яркие синие глаза:
— А ты — смертная.
— Я уверена, у тебя и прежде были смертные женщины, — отозвалась Честити, ненавидя чувство, которое зародилось в душе при этих словах.
— Были. — Тейн не отрываясь смотрел ей в глаза. — Но ни к одной из них я не питал столь глубоких чувств. Ни одну из них я не хотел защищать и беречь. И ни одну не позвал в свое королевство.
— Я… я не знаю, что меня ждет. Что будет…
— Все вокруг покажется тебе новым и неизведанным, но мы обсудим это потом, когда в нашем распоряжении будет целая вечность. Когда ты окажешься при моем дворе, в моей постели, пресыщенная ласками, мы сможем говорить на протяжении многих-многих часов.
— Подожди, — прошептала она, внезапно встревожившись. — Мне… мне нужно лишь мгновение.
Взяв свою суженую за руку, Тейн повел ее к поросшей травой полянке, залитой лунным светом. Там он бережно помог Честити сесть. Когда она удобно устроилась на траве, принц опустился рядом.
— Я так долго ждал, чтобы увидеть тебя снова, — прошептал он, коснувшись губами брови любимой. — Впрочем, воспоминания о прошлой ночи помогли мне скоротать это время.
Честити вспыхнула. Мгновения их близости, то и дело представавшие перед мысленным взором, будоражили и вгоняли в жар. Все то, чем она столь вдохновенно занималась с Тейном, теперь вызывало чувство стыда.
— Ты наверняка считаешь меня развратной, — тихо произнесла Честити, и краска смущения, которой залилось ее лицо, стала различима даже в темноте.
— Я считаю, что ты прекрасна и относишься к тому типу любовниц, о которых мужчины могут только мечтать.
— Но я совсем забыла о своей добродетели, — еле слышно прошептала она.
— Я никогда не хотел тебя в качестве добродетели, — ответил Тейн, проводя пальцами вниз по ее горлу. — Я хочу тебя такой, какая ты есть. Такой, какой ты можешь быть только со мной.
Честити с усилием сглотнула, и принц провел по ее шее кончиком языка.
— Я не хочу, чтобы ты лежала подо мной, дрожа от страха или неподвижно вытянувшись, терпя близость со мной из чувства долга. Я не хочу, чтобы то, что происходит между нами, подчинялось удовольствию лишь одного из нас. В конце концов, я всегда могу ублажить себя рукой, если почувствую на то желание. Я хочу, чтобы ты участвовала в наших любовных играх. Получала удовольствие. Чтобы мы двое ласкали друг друга. Брать и давать, Честити, — вот суть страсти и занятий любовью.
— Но я всю свою жизнь была добродетелью. И теперь я не знаю, кем мне быть, если не целомудрием, — прошептала она, откровенно признаваясь в своих страхах.
— А как насчет того, чтобы быть просто женщиной? — спросил Тейн, и его рука скользнула сначала к лодыжке Честити, чтобы потом вспорхнуть вверх, к ее колену.
— Но я не знаю, как это — быть женщиной.
— Тогда позволь мне показать тебе, — еле слышно предложил он, прижимая Честити спиной к своей груди.
— Да. Покажи мне.
— Такая гладкая, чистая кожа… — пробормотал Тейн, ведя обтянутым тканью перчатки пальцем по ее мягкому горлу к ложбинке между грудей. Подушечкой пальца принц ощущал ровное биение сердца Честити. Этот эротический ритм пульсировал под кожей, увлекая его, притягивая, засасывая его до тех пор, пока он не стал различать лишь стук ее сердца, гулко отдающийся в ушах. До тех пор, пока он не утратил все ощущения, кроме ритмичной пульсации в каждом дюйме своего жаждущего страсти тела. До тех пор, пока не почувствовал себя так, словно его плоть уже погрузилась в тело Честити, стремительно нагреваясь, пока ее лоно трепетало вокруг члена.
Прижимаясь к Честити ближе, Тейн легонько коснулся губами ее податливого, пульсирующего горла. И тут же ощутил запах ее духов — его собственной сущности, смешанной с благоуханием цветов. В этот момент похоть вступила в свои права, затуманивая взор Тейна и заставляя воображать, как Честити сидит у него на коленях, глубоко вбирая в себя частицу его тела.
Словно прочитав эти мысли, Честити беспокойно пошевельнулась, и с ее уст слетел глубокий хриплый вздох, возбудивший в Тейне сразу двоих — и грех, и темного мужчину-фею. Его взгляд застыл на выпуклостях ее грудей, а его изменившийся голос, принадлежащий теперь отчасти соблазнителю и отчасти — дикому зверю, произнес:
— Какая красивая, мягкая плоть… Я хочу лизать ее, сосать ее. Кусать ее.
Она явно откликалась на слова мужчины-феи, взывала к похоти, и самообладание ненадолго покинуло Тейна. Физическая потребность обладать Честити была столь сильна, что он едва удержался от желания пустить в ход руки и зубы. Живший в нем мужчина желал растягивать ее плоть членом, заполняя ее тело собой, а таившийся в его душе грех требовал взять Честити, всю, целиком — ее тело, ее характер и людскую природу, ее душу — и совратить ее.
Честити была так близко к нему… так провокационно облокотилась на него, откинув голову назад и приоткрыв губы, с которых слетало медленное, еле слышное дыхание. Тейн расстегнул пуговицы, скреплявшие ее лиф, и под платьем показался корсет. Возвышенности грудей вырвались наружу и упали на кружево, и Тейн провел по ним пальцем, размышляя о том, какую красивую, восхитительную картину являла собой сейчас Честити, словно созданная для его мрачного обольщения.
Ее пульс заметно учащался, а кровь стремительно устремлялась по венам. Тейн мог слышать это жаркое бурление, этот бурный поток крови, закипавший под ее бледной кожей. Он мог чувствовать запах крови, точно так же, как и знакомый аромат духов.
— Честити!.. — прорычал Тейн, прижимаясь ртом к ее горлу.
С полуоткрытых губ вновь слетел вздох, и она скользнула рукой к корсету, дергая за шнуровку и обнажая еще больше своей молочной кожи. Перед глазами Тейна поплыли красные пятна, теперь он мог видеть лишь жажду крови. Мог ощущать своими ноздрями лишь аромат Честити — запахи ее крови и ее лона, смешанные с благоуханием духов. Все то, что делало ее смертной женщиной. Порок желал овладеть ею. Совратить добродетель, которую Тейн крепко сжимал в объятиях.
Она соблазнительно выгнулась вперед, с бесстыдностью заправской куртизанки выставляя перед ним свои груди. Стянув корсет, Тейн отбросил его в сторону и накрыл ладонями восхитительные округлости. Они раздулись от неукротимого желания, соски вздернулись и теперь царапали ткань тонкой сорочки и его ладонь. Взглянув на любимого мечтательно-сонными глазами, Честити без слов попросила его подарить наслаждение. Прочитав в этих глазах желание, Тейн скользнул взглядом по стройной колонне горла, подался вперед и прильнул к мягкой коже Честити губами.
