Протянув руки за спину, она нащупала две ладони. Одна была скользкой от крови. Она потянула сильнее, мысленно благодаря мать за уроки балета и детскую йогу. Потом ухватилась за рукав и потянула снова. К своему удивлению, она смогла поднять Дамона и попыталась взвалить его на спину, но это у нее не получилось. Зато ей удалось сделать неуверенный шаг вперед, и еще один…
А потом Сейдж сгреб их обоих и втащил в здание Ши но Ши.
— Все прочь! Уходите! За нами летит Блодыовед, и она убьет всякого, кто окажется на ее пути! — кричала Елена.
Это была очень странно. Она не хотела кричать. Не хотела облекать это в слова, разве что глубоко в подсознании. Но она кричала в холле, который и без того уже бурлил, и в ответ слышала чужие крики. Она совеем не ожидала, что люди не побегут на улицу, а спустятся к камерам. Она должна была догадаться, но не догадалась. А потом она поняла, что идет вместе с Дамоном и Сейджем вниз тем же путем, что и прошлой ночью…
Был ли это правильный путь?
Елена вертела головой из стороны в сторону. Судя по свету кольца, им нужно было повернуть направо.
— ЧТО ЭТО ЗА КАМЕРЫ СПРАВА? КАК ТУДА ПОПАСТЬ? — крикнула она стоящему рядом молодому вампиру.
— Это изолятор для душевнобольных, — крикнул тот в ответ. — Не ходите туда.
— Но я должна! Мне понадобится ключ?
— Да, но…
— У тебя есть ключ?
— Да, но…
— Дай мне его сейчас же!
— Я не могу, — он вопил так же, как Бонни в самые трудные моменты.
— Хорошо. Сейдж!
— Madame?
— Пусть Талон выклюет глаза этому человеку. Он не хочет отдавать мне ключ от камеры Стефана!
— Считайте, что уже сделано, madame!
— П-подождите! Я пе-передумал. Вот ключ! — Он перебрал ключи на кольце и отдал ей один. Ключ был точно таким же, как и все остальные. Слишком уж похожим…
— Сейдж!
— Madame!
— Подожди с Сабером, пока я прогуляюсь. Если этот парень меня обманул, я хочу, чтобы он откусил ему сам-знаешь-что.
— Конечно, madame!
— П-п-п-подождите, — задохнулся вампир. Он был в полном ужасе— Я мог… мог перепугать и дать вам не тот ключ… тут… так темно…
— Дай мне нужный ключ и расскажи все, что мне нужно знать, или собака загрызет тебя, — сказала Елена совершенно серьезно.
— В-вот.
На этот раз ключ не походил на ключ. Он был круглым, выпуклым, с отверстием в центре. Как пончик у офицера полиции. Елена истерически засмеялась, а потом приказала самой себе заткнуться.
— Сейдж!
— Madame?
— Талон видит того, кого я держу за волосы? — Ей пришлось встать на цыпочки, чтобы схватить его.
— Ну конечно, madame!
— Она может запомнить его? Если я не найду Стефана, пусть она покажет его Саберу, чтобы тои нашел его.
— Ох… сделано, madame!
Рука, с которой капала кровь, высоко подняла сокола. С вершины здания послышался грохот. Вампир почти рыдал:
— Поверните на-направо на с-следующем повороте. В-вложите к-ключ в скважину на уровне г-головы, чтобы в-войти в коридор. Там м-могут быть охранники. Но… если — если у вас нет ключа от той камеры, которая вам нужна, — то простите, но…
— Он есть! У меня есть ключ от камеры, и я знаю, что делать потом! Спасибо, вы были очень любезны.
Елена отпустила вампира.
«Сейдж! Дамон! Бонни! Ищите закрытый коридор. Поворачиваем направо, потом не разбегаемся. Сейдж, держи Бонни, и пусть Сабер лает как сумасшедший. Бонни, держись за Мередит и перед парнями. Коридор ведет к Стефану».
Елена не знала, сколько ее союзников уловили это сообщение, отправленное и вслух, и мысленно. Но впереди она услышала звук, который показался ей лучше ангельского хора. Сабер лаял как сумасшедший.
Елена никогда бы не смогла остановиться сама. Она двигалась в сходящем с ума человеческом потоке, и этот поток оттеснял ее от барьера, образованного четырьмя людьми, соколом и собакой. Восемь рук дотянулись до нее — и рычащая, ревущая морда отделила ее от толпы. Она бежала, ушибалась, качалась, пихалась и продвигалась к нужной стене.
Сейдж смотрел на ту же стену с отчаянием.
— Madame, он обманул вас! Здесь нет замочной скважины!
Горло Елены сжалось. Она приготовилась закричать «Сабер, ищи!» и отправиться за вампиром.
Но тут послышался голос Бонни:
— Есть. Круглая.
И Елена вспомнила.
Маленькие охранники. Как чертята или обезьянки. Ростом с Бонни.
— Бонни, возьми! Вставь его в отверстие. Будь осторожнее! Он только один.
Сейдж велел Саберу стоять прямо перед Бонни и рычать, отгоняя испуганных демонов и вампиров.
Осторожно и торжественно Бонни взяла большой ключ, осмотрела его, склонила голову, повертела в руках и приложила его к стене.
— Ничего не происходит!
— Попробуй повернуть его или нажать…
Щелк.
Дверь открылась.
Елена и ее спутники ввалились в коридор. Сабер стоял между ними и толпой, рыча и огрызаясь. Елена лежала на земле, почти в обнимку с кем-то еще, руки сжимали кольцо. Глаза лисы указывали вперед и направо.
Они светили в камеру впереди.
— Стефан! — закричала Елена, зная, что выглядит как сумасшедшая. Ответа не последовало. Она побежала туда, куда указывал свет.
— Стефан! Стефан!
Пустая камера.
Пожелтевшая мумия.
Кучка пыли.
Где-то в глубине души она ожидала подобного исхода. Любой из вариантов заставил бы ее порвать Блодыовед голыми руками.
Когда она добралась до нужной камеры, то увидела усталого молодого человека, на лице которого не осталось надежды. Он поднял тонкую, словно тростинка, руку, отталкивая ее.
— Они сказали мне правду. Тебя изгнали за пособничество заключенному. Я больше не верю мечтам.
— Стефан! — Она опустилась на колени. — Неужели это должно повторяться каждый раз?
— Ты знаешь, сколько раз они воспроизводили тебя, сучка?
Елена была в шоке. Более чем. Но в следующий миг ненависть исчезла с его лица.
— По крайней мере я могу на тебя посмотреть. У меня был… был образ. Но они и его забрали, само собой. Они отрывают от него понемногу, очень медленно, заставляя меня смотреть. Иногда они заставляют меня самого делать это. Если бы я не соглашался, они бы…
— Милый! Стефан, дорогой! Посмотри на меня. Послушай, что творится в тюрьме. Блодыовед громит ее. Потому что я украла вторую половинку ключа из ее гнезда, Стефан, и я — не сон. Видишь? Они когда-нибудь показывали тебе это? — Она вытянула руку с лисьим кольцом на пальце. — Сейчас-сейчас. Где оно?
— Ты теплая. Решетки холодные, — Стефан сжал ее руку. Говорил он так, как будто читал вслух азбуку.
