про него рассказать хозяевам, но еще больше я боялась, что постоянное пребывание в шкатулке навредит здоровью моего помощника, которое и так было не ахти после службы у Соболевых. Оказалось, по обоим пунктам беспокоилась я напрасно. В шкатулке домовой впадал во что-то похожее на анабиоз и мог в таком состоянии находиться если не вечно, то очень долго. А домовых у Белочкина не было. Я ужасно удивилась, но Мефодий Всеславович пояснил, что домовые необычайно редки, поэтому ценятся хозяевами. И жить могут не в каждом доме. «Свет там нужен», – непонятно пояснил Мефодий Всеславович, а на мой вопрос, неужели у Белочкина нет этого самого нужного света, так же непонятно ответил: «Может, у них и заведется кто, но сейчас нет и не предвидится». Поэтому мой домовой взял присмотр над хозяйством всего дома, одновременно прикрывая и контролируя мои перекидывания от посторонних. Он отъелся и даже приоделся, используя лоскуты из корзинки для рукоделия, которую мне зачем-то вручила настоящая Ксиу. Даже если бы я увлекалась шитьем или вышивкой, вряд ли нашла бы на это время: все дни были заняты учебой. Если я не зубрила у себя в комнате, то торчала в библиотеке, изучая законы. Очень уж мне запали в душу слова Ли Си Цына о том, что есть способы выйти из клана даже в моем бесправном положении.
Новые плетения я также продолжала заучивать, хотя делать это без практики особого смысла не имело. Практиковать в доме Белочкина я не рисковала: не был он приспособлен для тех, кто во время изучения плетений может что-то наплести не так и поджечь, заморозить, превратить в труху, прорастить, развеять – в зависимости от того, что изучает маг и к чему у него есть склонность. Пусть руки и чесались почти постоянно опробовать что-то новое, но я ограничивалась повторением ранее изученного, и то под прикрытием Мефодия Всеславовича. Слишком уж велика была опасность себя выдать: настоящая Ксиу не только не была оборотнем, но и не имела склонности к магии. Конечно, что-то можно было оправдать срабатыванием артефакта, но лишь что-то. Поэтому основной упор я делала на теорию, и не всегда магическую, благо в библиотеке приютившего меня дома было множество разнообразной литературы.
В библиотеке и застал меня Белочкин, влетевший туда с необыкновенно радостным видом.
– Ну что ж, Ксения Ивановна, – довольно заявил он, – сразу после Перунова дня и начнем вас экзаменовать.
Ксения Ивановна – это они так трансформировали имя Ксиу в более привычное русскому уху. Я не возражала, все равно имя было не мое. Но против переноса экзаменов на после Перунова дня возражала, да еще как, но сказать ничего не успела.
– Российские законы изучаете? – удивился Белочкин. – К чему такой красивой юной деве законы чужого государства?
– Кто знает…
– Остаться желаете, – понятливо кивнул он. – Запал наш Борис Павлович в сердечко?
Я сильно сомневалась, что настоящая Ксиу испытывала хоть какую-то сердечную склонность к Ли Си Цыну, но вряд ли ее когда-нибудь об этом спросят, поэтому разуверять Белочкина не стала, но и подтверждать тоже, а восторженно залепетала на интересующую меня тему:
– Арсений Петрович, я вам так признательна за беспокойство, но почему так долго? Я могу сдать экзамен хоть завтра.
– Так Коляда же скоро, Ксения Ивановна…
– Коляда?
– Празднуем возвращение солнышка. День хоть на воробьиный скок, а прибывает, Ксения Ивановна. Кто ж работает в праздники? Гости, балы, колядки. Колядки – это, конечно, больше для детей, но иной раз даже студиозусы балуются. Напялят на себя этакую страшную звериную харю да тулуп шерстью наружу и ходят, людей пугают, зло отгоняют.
Белочкин приставил руки к голове, словно диковинные рога, и зарычал, показывая, как пугают студиозусы честной народ. За дверью раздалось хихиканье его сыновей, я тоже не удержалась от смеха, столь потешно он выглядел.
– Уверяю вас, Ксения Ивановна, вам будет интересно. Приглашение на пару балов я вам обеспечу.
– А там будет господин Ли Си Цын? – оживилась я, понадеявшись получить хоть какие-то сведения из первых рук о Волкове и его поисках.
– Что вы, Ксения Ивановна, Борис Павлович на такие несерьезные мероприятия не ходит, – огорченно сказал Белочкин, окончательно убедившись в моей безответной любви к Ли Си Цыну. – Наверное, потому и спутницу жизни себе до сих пор не нашел. А ведь такой солидный господин, мечта любой женщины… А хотите, мы к нему с визитом сходим?
Он подмигнул, явно предлагая разработать план по захвату лисицынского сердца.
– Господин Ли Си Цын сказал, чтобы я не возвращалась в его дом, пока не сдам экзамены, – трагическим голосом напомнила я.
Подозреваю, требование это он выдвинул не столько потому, что опасался, что я изучу еще парочку плетений в его доме, сколько потому, что настоящая Ксиу никуда не делась и все так же продолжала его донимать, падая в обморок при каждом удобном случае. Две Ксиу на одного лиса – это был уже явный перебор, пусть даже этот лис был столь силен магически и столь внушителен внешне. Как мне кажется, он и одну непременно уже сплавил бы, не будь у него необходимости прикрывать мою легенду.
– Нет уж, не нужны мне балы, я лучше еще позанимаюсь. Или книжки почитаю.
Я вздохнула как можно тяжелее.
– Девочка моя, не переживайте так, – расстроился Белочкин. – Придумаем что-нибудь. Вот хоть на обед его пригласим, не отвертится. Пусть посмотрит, каких успехов вы достигли. Как думаете, а?
Я с энтузиазмом поддержала это предложение, хотя и подозревала, что Ли Си Цын под любым благовидным предлогом откажется от визита, тем более что речь шла об обеде. Кормили у Белочкина не сказать чтобы плохо, но куда скромнее, чем у песцовского родственника. Хуже того, в честь меня время от времени пытались готовить какие-то китайские блюда. Не знаю, насколько они получались аутентичными, но я поняла одно: китайскую кухню я люблю не больше английской, поэтому постоянно твердила, что не надо ориентироваться на мой вкус, мне и русская очень нравится. Похоже, Белочкины тоже не были в восторге от китайской, потому что попытки разнообразить меню в стиле настоящей родины Ксиу в конце концов сошли на нет.
Оказалось, я зря сомневалась, что Ли Си Цын примет приглашение. Пусть он из своего дома выходил крайне редко, но ради обеда у Белочкина сделал исключение. Хозяева так обрадовались, что не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться: не балует Ли Си Цын визитами своих знакомых. Время обеда пока не наступило, и Белочкины засуетились, то и дело выскакивая из
