шаги. Две толстые черные колонны обрамляли короткий коридор, выходящий в круглый зал, освещенный сотнями свечей. Он напомнил Теневой храм, и у меня по спине пробежал холодок. Мы подошли ближе. Золотистый огонь свечей разгонял тени и бросал отсветы на массивные блоки тенекамня, установленные на возвышении. Это же трон. Точнее, троны. Два трона, их спинки вырезаны в виде огромных широко раскинутых крыльев, соприкасающихся кончиками.
Троны Первозданного и супруги.
Они были незабываемо прекрасны.
Я посмотрела вверх: вместо потолка – открытое небо. Никакого стекла. Ничего. Тут никогда не бывает дождей?
Сэйон направился к комнате слева от тронного зала, а мне пришлось приложить усилие, чтобы оторвать взгляд от тронов. Бог открыл дверь.
– Только после тебя.
Я вошла в круглую комнату, наполненную ароматами специй и запахами еды, и окинула все взглядом. Голые стены, если не считать светильников со свечами. Никакой первозданной магии, мягкий свет на гладкие черные стены бросало пламя свечей. В центре стоял стол, такой же большой, как и в пиршественном зале Вэйфейр. На нем горели с десяток свечей разной высоты, но на бокалы и накрытые блюда падало серебристое сияние.
Я посмотрела вверх, и у меня захватило дух. Купол был стеклянным, и над столом светили звезды. Я приоткрыла рот.
– Прекрасна.
Я ахнула и развернулась. Всего в нескольких футах от меня стоял Эш. Он был во всем черном, на тунике никаких украшений. Распущенные волосы смягчали резкие линии скул и твердой челюсти.
Ошеломленная его внезапным появлением, я налетела на кресло с подголовником.
– Да, – прошептала я. Невозможно было отрицать жуткую красоту этого места. – Комната прекрасна.
На его сомкнутых губах заиграла улыбка, а взгляд, будто наполненный звездным светом, скользнул по мне.
– Комнату я даже не заметил.
Я не сразу поняла, что он имел в виду. Удивленно оглядела себя. Я надела не платье, а блузу с длинными рукавами и жилетку – примерно так была одета Дав. Я посмотрела на Эша, и меня окатило волной противоречивых чувств, когда его взгляд задержался на шнурках жилетки, на вырезе блузы, а потом на облегающих бриджах. Я злилась по множеству причин – начиная с того, что сидела взаперти, и кончая его беззастенчивым разглядыванием. Но было еще одно чувство – дымное и теплое. Мы молча стояли и словно впитывали друг друга. Эш подошел ближе; от пылкой пристальности его взгляда по мне пробежал трепет предвкушения…
Я подскочила от щелчка закрывшейся двери. Только теперь поняла, что Сэйон оставил нас одних. Я стряхнула опутавшие меня чары.
– Ты приказал своему лакею запереть дверь, или в этом нет необходимости, раз уж ты сам здесь?
– Надеюсь, ты не станешь называть так Сэйона в лицо, – ровным тоном ответил Эш. – Иначе мне не будет покоя.
– Разве я как-то дала понять, что меня волнует твой покой? – огрызнулась я.
И отругала себя в тот же момент, как эти слова сорвались с моих губ. Не следовало показывать свое раздражение. Надо было смолчать. Быть покладистой. Понимающей. Какой угодно. Любое из этих качеств могло мне помочь.
– Ты на меня сердишься.
– А ты удивлен? Ты держал меня в комнате как заключенную.
– Держать тебя в комнате было необходимым злом.
Я набрала побольше воздуха в легкие. Не помогло.
– Нет необходимости делать меня пленницей.
Его глаза стали как сталь.
– Ты не пленница.
– Мне так не кажется.
– Если тебя держали взаперти день или два, это не равнозначно плену. Ты понятия не имеешь, каково это, когда тебя удерживают против твоей воли, – холодно ответил он.
– А ты знаешь?
Его кожа истончилась, черты обострились.
– Я очень хорошо знаю, каково это.
Я замолчала. Не ожидала такого.
Выражение лица Эша смягчилось, и он оторвал от меня взгляд.
– Еда остывает. – Он подошел к столу и отодвинул кресло справа. – Садись. Пожалуйста.
Я заняла предложенное место, снова и снова прокручивая в голове его слова. Его держали в плену? Хотя он был молод в сравнении с остальными, он все равно могуществен. Кто мог такое сделать?
Эш подошел ко мне сбоку и начал открывать крышки, пока я отказывалась признавать, как приятно он пахнет. Под каждой крышкой оказывались горы еды. Бекон. Сосиски. Яйца. Хлеб. Фрукты.
– Воды? Чаю? Лимонада? – предложил он, протягивая руку к графинам. – Виски?
– Лимонада, – рассеянно ответила я.
Он налил лимонад в стакан и положил на тарелку всего понемногу – бекон, сосиску, яиц, фруктов и две булочки. Потом поставил тарелку передо мной.
Мне прислуживал Первозданный Смерти. Видимо, он считал, что мне нужно есть за пятерых. В горле поднимался почти истерический смех, но я подавила его. Эш налил себе виски и сел во главе стола слева от меня. Такое расположение удивило меня. Мама и отчим садились на противоположных концах стола. Место справа от короля или, в некоторых случаях, – от королевы обычно предназначалось для советника или другого облеченного властью лица.
Эш протянул руку и взял что-то завернутое в ткань. У меня перехватило дыхание, когда он развернул сверток и в нем оказались ножны с кинжалом из тенекамня – тем самым, что он мне подарил.
– Забыл отдать, когда мы виделись в прошлый раз. – Он протянул мне кинжал. – Ножны и лямки можно регулировать. Должны подойти.
Я уставилась на кинжал с колотящимся сердцем. Он вручал мне оружие, которым я могу покончить с ним.
Стараясь игнорировать тяжесть в груди, я взяла кинжал. От соприкосновения наших пальцев по мне пробежала слабая волна энергии. Я приподняла правую ногу и слегка дрожащими руками закрепила ремни с ножнами вокруг бедра.
– Спасибо, – прошептала я. Слова были на вкус как сажа.
Несколько долгих мгновений Эш молчал, затем ответил:
– Я не собирался оставлять тебя одну так надолго. Это было не намеренно.
Я метнула на него взгляд.
– Каковы же были твои намерения?
– Не заставлять тебя чувствовать себя заключенной. Ты не пленница. И никогда не будешь моей пленницей. – Он посмотрел на свой стакан. – Кое-что случилось.
Он казался искренним.
– И ты не доверяешь мне, чтобы позволить свободно ходить по замку?
Эш выгнул бровь.
– Ты серьезно?
Я сжала губы и решила, что он улыбнется, но он сказал:
– В тот момент это было все, что я мог придумать: позаботиться, чтобы ты находилась в безопасности, пока я занят. В любом случае я хотел… – Он прочистил горло. – Хотел извиниться, что огорчил тебя.
Я подняла брови.
– Извинение звучит так, словно это причиняет тебе боль.
– Так и есть.
Я прищурилась.
Он заглянул мне в глаза.
– Я прошу прощения, Серафена.
То, как он произнес мое имя, мое полное
