– Этот ключ отпирает любые двери, любую темницу, ломает любое проклятье. Всё что угодно. А если кто-то попытается у тебя его забрать, то умирает. – Это не означало, что Торин освободится от своего демона. Они были связаны, являлись половинками единого целого. Ни один из них не мог жить успешно без другого.
– Звучит круто, но причём здесь я?
При том, что Торин был так одинок, проводя в уединении времени больше, чем со своими друзьями. При том, что он никогда не влюбится и не выдаст эту тайну женщине, коротая с ней время в постели.
Что-то в этом вызывало у Кроноса симпатию. Что-то, за что он сам когда-то был повинен.
– Если ты скажешь кому-нибудь об этом даре, – продолжил Кронос, не соизволив ответить вслух на вопрос Торина, – я убью тебя и того, кому ты расскажешь о ключе. Если ты попытаешься избавиться от ключа или его кому-то отдать, я убью тебя и всех, кто тебе дорог. А когда я попрошу вернуть мне его, ты не раздумывая это сделаешь. Секундное сопротивление, малейшая заминка, и я не только убью тех, кто тебе дорог, но и для начала заставлю их изрядно помучиться.
Решительность Торина никогда не ослабевала.
– Спасибо, конечно, что думаешь обо мне, но я бы предпочёл пожрать грязи.
Кронос направил волну силы прямо в виски воина, сбивая того с ног. Торин рухнул наземь, корчась от боли, из ушей хлынула кровь.
Кронос склонился над ним и спросил:
– Ты что-то сказал? – Взмах рукой и боль ослабла.
Торин лежал на земле, тяжело дыша и обливаясь потом.
– Я сказал, что грязь потрясающа на вкус, спасибо за возможность набрать полный рот.
Кронос поджал губы. Подчинение Повелителей явно требовало чего-то большего, чем обычное насилие. Они улыбались, когда он причинял им боль, смеялись, когда угрожал.
Как бы это ни расстраивало и ни возмущало, титан не мог этим ни восхититься. Невзирая на обстоятельства, они сохраняли честь.
Если они давали слово, то держали его. Глупая традиция, в самом деле, но Кронос мог положиться на них в том, в чём они были по-настоящему заинтересованы.
Повелители подчинялись ему только в том случае, если он угрожал тем, кого они любят. Но страх не мог склонить к сотрудничеству Торина. Ни в этом случае. Не с таким важным артефактом как Ключ-ото-всего.
– Сделай это, сохрани для меня ключ, и я отблагодарю тебя, – продолжил Кронос. – Всё что пожелаешь. Естественно, в пределах моих возможностей.
Глаза воина выражали подозрение, и Кронос знал, что тот просчитывал все варианты. Неподчинение королю и ожидавшее его наказание.
Возможность столкнуться с обманом. Предательство. Но за достойное вознаграждение он не сможет сказать "нет".
– Думаю, мы оба знаем, чего ты хочешь, – настаивал Кронос. – Возможность прикасаться к женщине, не заразив её и не начав эпидемию чумы.
Торин затаил дыхание и Кронос понял, что тот попался.
– Ты можешь предоставить мне такую возможность?
– Определённым способом. Что случилось с пузырьком воды, который дал тебе Лисандр? – Если осталась хотя бы капля, Торин смог бы прикоснуться к женщине, затем дать выпить ей эту жидкость и спасти, так как эта вода исцеляла любое существо. Сможет ли Торин после этого прикоснуться к женщине? Нет, но со стороны Кроноса условия будут выполнены.
– Он пуст. И ангелы не дадут нам больше.
Печально, но объяснимо. Чтобы приблизиться к Реке Жизни, источнику этой воды, ангелам приходилось переживать ужасные мучения. Сам Кронос никогда не осмеливался туда сунуться.
– Есть женщина... Я заставлю её встретиться с тобой. Ты сможешь прикасаться к ней как пожелаешь, и она никогда не заболеет.
– Э-э, нет, спасибо. Я хочу сам выбрать себе женщину.
– Это не в моих силах, поэтому даже не обсуждается. Ты хотел прикоснуться к женщине. Я могу тебе это устроить, но с определённой женщиной.
Повисла долгая пауза, пока Торин обдумывал предложение.
– Она мёртвая?
– Нет, живая.
– Старуха? Дитя?
– Нет. Она не слишком стара и не слишком молода.
– Как я смогу...
– Ответы не были частью нашей сделки. Решай!
В конце концов, Торин кивнул, как Кронос и предполагал.
– Хорошо. Договорились.
Кронос сдержал улыбку. Когда Ключ-ото-всего покинет его, власть Реи над ним прекратится. Он сможет заключить жену в темницу. Проявить милосердие... или не проявить.
Ах, да, он кое-что забыл рассказать Торину. Ключ-ото-всего стирает память того, кто его отдаёт. Это не действовало лишь на Кроноса, возможно, из-за их связи с Реей. Кронос создал ключ и убедился в том, что тот никогда на него не повлияет. Тем не менее, все остальные, в том числе и Торин, не могли этого избежать.
Когда Торин преклонил колени, подавшись немного вперёд, Кронос покачал головой и тоже опустился.
– Не двигайся. Будет немного больно.
* * *
На другой стороне небес Лисандр вышел из облака, которое делил со своей супругой, гарпией Бьянкой. Расправленные крылья лишь слегка скользили по воздуху, позволяя ангелу оставаться на месте.
– Я подвожу тебя, – расстроено произнёс Захариил. Снегопад, который постоянно преследовал его, усилился. Снежные хлопья облепили ресницы, перья его крыльев, утяжеляя их.
– Ты не подводил меня и не подведёшь. Я полностью в тебя верю. А теперь отчитайся насчёт той девушки.
Захариил собрался и доложил.
– Пока она считает, что через несколько дней сможет уйти от Париса. Их связь становится крепче. Плохо то, что теперь она носит его тьму. – Ангел видел тени, кружащие в её глазах, когда он уносил от неё Париса.
– Война приближается, – ответил Лисандр. – Девушка по-прежнему имеет для нас ценность.
– Ты в этом уверен? Кроносу удалось её обмануть и заставить помогать ему. Я ожидал, что её демон почувствует ложь, но ошибся. И теперь, когда Парис в курсе, что связан с ней узами брака, он будет защищать её до самой смерти.
Захариил думал, что Парис никогда не узнает об этой связи, именно поэтому согласился помочь ему с татуировкой. Если бы ангел отказался, Парис в любом случае сделал бы её, но начал бы противостояние ему раньше положенного срока.
– Кронос жадный придурок, но Парис удивил меня. Он мог бы поделиться своей темнотой с ней, но она поделилась своим светом с ним. – Лисандр на мгновение задумался. – Если он хочет её, как я хочу свою Бьянку, он не расстанется с ней легко.
Совершенно верно. Страсть, желание, жажда, как не назови это неуёмное чувство, во что бы то ни стало соединиться с предметом своего вожделения, это всё ещё находилось вне пределов понимания Захариила, и всё же он не мог отрицать, что что-то происходило между ними всякий раз, когда они смотрели друг на друга.
