что нас связал свадебный обряд, ты потерял все права в тот момент, когда убил меня. Пока смерть не разлучит нас. Помнишь?
– Агнара! Нари! Пощади!
Нари подошла ближе, посмотрела сверху вниз на поверженного врага. На секунду в душе что-то дрогнуло: бывший наследный принц выглядел таким жалким, раздавленным, что доброе сердце юной девочки, которой она когда-то была, откликнулось, готовое помиловать. Вот только, увы, той беззаботной пташки больше не существовало: Арен убил ее.
– Виновен, – тихо, но твердо сказала Нари.
И следом тысячи голосов повторили это слово. Тысячи свидетелей, незримо присутствующих на судебном процессе. Нари только сейчас поняла: то, что она видела, наблюдали все жители горы Апрохрон. Страдали вместе с ней, вместе с ней любили и ненавидели, вместе с ней умирали и воскресали.
Арен завопил от ужаса, пытаясь подняться на ноги, а когда ему это не удалось, упал и пополз, извиваясь, в сторону Нари, стремясь дотянуться до ее ног. Он полз, осыпаясь клочками пепла, рассыпаясь в прах, пока не исчез совсем. Ветер слизал с земли последние крупицы серой пыли, бывшей когда-то Ареном.
– Вы говорили, что не убьете его.
Нари чувствовала разочарование: такая легкая смерть!
– Арен не мертв. Он и его отец растворились в тишине. Они проживут тысячи жизней за всех, кого погубили. И умрут тысячами смертей.
Нари содрогнулась, но взяла себя в руки:
– И что теперь?
– Теперь? Свет новой жизни!
После этих слов под сводами пещеры вспыхнул яркий огненный шар. Казалось, он горит еще жарче прежнего, заполняя все вокруг ровным светом.
– Чье это сердце? – крикнула Нари, чувствуя, как вместе с темнотой уходят, растворяются тени.
– Сердце твоего сына, – ответил едва слышный шепот.
Нари обнаружила себя стоящей у кромки воды. Чуть поодаль замерли Керин и Скайгард. Увидев Нари, они бросились к ней. Скайгард хотел стиснуть дочь в объятиях, но посмотрел на Керина и уступил это право ему.
Ни Арена, ни Зула Виларда на берегу не оказалось. Нари знала, что больше их никогда не увидит.
Глава 23
– Пирожок, открывай рот, будь умницей!
Нари поднесла ложку ко рту крепенького темноволосого малыша. Тот улыбнулся во все свои четыре зуба, а потом дунул на кашу. Молочные брызги украсили смеющуюся мордашку, слюнявчик, стол и Нари. Она тоже рассмеялась и вытерла личико сына салфеткой.
– Его высочество изволят капризничать?
В комнату заглянула Ида, и малыш, узнав любимую тетю, протянул ручки и загулил, требуя взять его.
– Ну иди, иди ко мне, моя кнопа! – Ида выхватила Дара из стульчика и покрыла поцелуями мягкие щечки. – Ты же мой сладенький! Так и съела бы тебя! Или понадкусывала бы! Нари, дай мне его на часок, мы побегаем. А тебя хотел видеть Керин. Он в большом зале приемов, что-то обсуждает с гномами. Сказал, что без тебя никак не обойтись!
Ида опустила Пирожка на пол, и тот радостно пополз вперед, что-то разглядев в дальнем углу комнаты. Ида тоже опустилась на четвереньки:
– Дари, не так! Смотри на меня!
Она встряхнулась, меняя ипостась. Дари зачарованно наблюдал за тетей, а после гукнул, выгнул спинку, превращаясь в маленького крылатого льва. Он едва достигал колена Нари, но уже сейчас было видно, каким сильным и красивым зверем он станет, когда вырастет. Мощные лапы, широкая грудь. Вот только крылья все еще были сложены на спине, слишком тонкие и хрупкие, чтобы удержать Дара в воздухе.
Нари даже не знала, в какой ипостаси сын ей нравится больше. В облике химеры он напоминал ей Керина, а в облике дракона был вылитый Скай. Отец тоже заметил сходство и, хотя не говорил этого вслух, очень гордился внуком.
А как бы гордился дедушка! Он так и не успел увидеть правнука. Нари часто с нежностью вспоминала старого ворчливого дракона и иногда представляла, что бы тот говорил в ответ на шалости и проказы Пирожка. «Юные драконы должны вести себя с достоинством!» – непременно сказал бы он, увидев недавнюю сцену с брызгами каши. А потом взял бы правнука на руки и аккуратно оттер Пирожка от всех молочных капель, так же, как делал это с Горошинкой, когда она была маленькой.
Нари согревала мысль, что перед смертью лорд Ньорд принял Керина и узнал, что Дар – его сын.
«Обнимаю тебя, дедуля…» – подумала Нари, надеясь, что ее любовь коснется сердца старого дракона, где бы он сейчас ни находился.
– Будьте осторожнее, – обратилась Нари к Иде, вернее, к кончику ее хвоста, уже скрывающемуся за дверью, в ответ услышала короткое фырканье: мол, за кого ты меня принимаешь.
Нари быстро переоделась: не идти же в зал приемов измазанной в каше. Служанку приглашать не стала, привыкла обходиться своими силами. Она знала, что за глаза ее называют «королевой-воительницей» и побаиваются. Как-то подслушала разговор двух горничных. Пожилая наставляла молоденькую гоблинку:
– Королева наша сама в сражении участвовала! Не смотри, что она такая хрупкая да нежная, иногда так взглянет – внутри все переворачивается, взгляд словно огонь! И в совете принимает участие наравне с мужчинами. Без ее мнения ни одно решение принято не будет! Вот как… Говорят, все древние драконицы такими были. Мудры, сильны, хоть на вид совсем девочки, да…
Юная служанка согласно кивала:
– Я как вспомню Ночь Поворота, так трясусь вся! Думала, уж конец нам настал от проклятых химер… Ой! Это я тогда думала, что они проклятые, да хранят боги регента Кер-Рин-Дара, да продлятся его годы! Как же страшно было, когда в нашем Хироне светило погасло! Думаю: все! Смерть пришла! А потом как нахлынули на меня те видения! Ох! До сих пор за сердце хватаюсь! А королева наша, хоть больно ей было, так смело держалась. Не отвела глаз, когда на ирода этого смотрела. Я вместе с ней сказала: «Виновен».
– И я, – задумчиво произнесла наставница. – Ничего, скоро подрастет наш новый король. Хоть и боязно мне пока… Так сильно изменилось все…
Служанки не знали, что и «королеве-воительнице» боязно, вот только она никому не может этого показать. Подданные всегда видели лишь уверенность, прямую осанку и доброжелательные улыбки. Они смотрели на свою юную, но такую смелую королеву и знали, что жизнь обязательно наладится.
Первые месяцы после Ночи Поворота тяжело дались всем. Смена власти не прошла безболезненно. И хотя жители Апрохрона приняли нового короля-младенца, как, любя, стали называть Дара, другие лорды Небесных Утесов не сразу пошли на уступки. Кто-то из них был настроен более лояльно, но кто-то готов был идти войной. Керин и Скайгард первое время почти не спали: проводили переговоры, отправляли послов к лордам, которые казались более терпимыми или сами летели туда, где назревал конфликт.
Они каждый день рисковали своей жизнью ради будущего мира. Но Маргарите, Нари и Иде приходилось еще тяжелее: провожая своих любимых, они могли только ждать и надеяться, что все обойдется.
Однажды Керин и Скай угодили в ловушку. Лорд Арарс
