улыбкой. – Не будем о грустном. Надо радоваться, тому, что имеем. У нас впереди столько всего… свадьба, переезд, свадебное путешествие, детишки, в конце концов.
– О, детишки? – не сдержала смеха. – Значит, ты один уже всё распланировал?
– Ну естественно, – Шелдон улыбнулся той самой ослепительной улыбкой, которую я больше всего любила и на душе наконец стало легче. С чего бы мне вообще грустить? Думать о проблемах незнакомых мне людей? Со своими бы разобраться…
Хорошо, что у меня есть Шелдон. Хорошо, что у меня есть человек, на которого можно положиться в любой ситуации. И вдвойне хорошо, когда человек, которому я безгранично и всецело подарила себя ещё со времён средней школы, целиком и полностью подарил мне себя в ответ.
К чёрту безумные сны. К чёрту беспокойство и чувство необъяснимой утраты. Я должна жить здесь и сейчас, строить своё будущее, любить и быть любимой. С ним. С человеком, который однажды стал моей первой любовью, а в ближайшее время станет любимым мужем.
Буду ли я счастлива?
Конечно, буду.
У меня всё хорошо.
Я вышла замуж за Шелдона, переехала к нему, уволилась с подработки в закусочной и целиком и полностью посвятила себя любимому мужу и любимому делу. Заключив контракт с одним из известных издательств, почувствовала себя наконец не безталантливой писательницей, у которой амбиции – её всё, а по-настоящему востребованной личностью, у которой всё самое светлое и лучшее только-только начинается. У меня есть семья, лучшая подруга, поддержка её родителей, которые стали мне родными людьми. Блэр переехала из Клифтона и живёт по соседству. И даже с Эленой у нас всё будто бы наладилось. У меня заботливый муж, не зависающий с друзьями в барах, не пропадающий на всевозможных соревнованиях по сплавам, проводящий всё свободное время рядом с обожаемой женой и её большим животом, в котором плюхается шестимесячный карапуз. У меня всё отлично. Лучше не бывает. «Просто замечательно», – сказала бы я, если бы всё это было правдой.
Поверили?
Напрасно.
Смотреть на мир сквозь розовые очки весьма интересное занятие и порой даже необходимое, но… ни одни очки не вечны и, рано или поздно, приходится взглянуть на всё, что нас окружает сквозь треснутые уродливые стёкла.
И я смотрю. Постоянно смотрю. Смотрю, во что превратилась моя жизнь, которой все сулили мир и благополучие. «Кто – эти все»? – спросите вы. Все, кто был со мной рядом. А теперь их нет. Никого. Никого не осталось.
Четыре месяца назад я вышла замуж. Шикарное платье, красавец-жених и слёзы счастья на глазах наших близких. Тогда мне казалось, что сказка всё же существует и этот день в лучших традициях жанра станет самым счастливым днём в моей жизни. Возможно так и было. Сейчас я об этом не думаю. Не помню того счастья, не помню его запаха, его вкуса. Сейчас… смотреть не своё прошлое то же самое, что смотреть на лист старой чёрно-белой газеты, в которой и глазу зацепиться не за что.
Вот какой стала моя жизнь.
Блэр умерла спустя две недели после свадьбы, и всё полетело к чертям.
К тому времени я уже успела переехать к Шелдону, так что бежать мне было некуда, да и разве можно убежать от самой себя?.. Отказаться от свадебного путешествия – всё, что я смогла сделать. А затем с головой ушла в работу. Я писала книгу. И это единственное что спасало меня от пагубных мыслей и тоски по человеку, который ещё только вчера улыбался на моей свадьбе, а спустя две недели словно… словно отключился. Раз. И сердце больше не бьётся. Словно Блэр просто выдернули из розетки. Да, именно так. Так я принимаю её смерть, ведь ни один врач заверял, что сейчас её здоровье в отличном состоянии. Сердце как новенькое.
«Видимо ошибались», – это именно то, что ежедневно повторял мне Шелдон. Чета Кёртисов. Эшли. Все они повторяли одно и то же. И только Элена молчала. Спасибо ей, кстати, за это. Теперь мы обе молчим. Я пишу книгу. А Элена пьёт.
Нет, не Блэр стала виной тому, что моя мать пристрастилась к алкоголю. Муж её бросил. Сказал, что заберёт детей и в этом она может даже не сомневаться, тем более теперь, когда бутылка водки стала лучшей подругой этой женщины.
Кто бы мог подумать. А ведь приличная домохозяйка была, всё в дом, всё для семьи… Видимо я стала той палкой, из-за которой поезд «Счастливая семья» съехал с рельс. Склонна полагать именно так. Но если бы не знала Элену и не была свидетелем парочке скандалов разгоревшихся на моих глазах, решила бы, что у моей матери есть встроенный переключатель режимов, и вот теперь кто-то дёрнул рычажок под названием «Я люблю алкоголь», а лампочка «Примерная домохозяйка» стремительно погасла.
И несмотря на то, что по всей видимости в её судьбе сработал эффект бумеранга – однажды она кого-то бросила, а теперь бросили её, – иногда мне жаль Элену. Иногда я составляю ей компанию и пью. Всё равно меня теперь некому ставить на место, некому искать и некому утешать. Да и нужно ли оно мне – утешение? Нет, не думаю.
Раны уже затянулись, покрылись коркой и теперь лишь зудят, время от времени. Особенно одна – прямо на сердце, которое принадлежало Шелдону.
Четыре недели назад он погиб во время одного из сплавов.
И это ещё не все новости.
Теперь Эшли меня искренне ненавидит. Обвиняет меня в смерти её брата и, знаете, а она права! Если бы я не скорбела по Блэр, если бы не искала спасение в истории, что рождалась на экране моего ноутбука, если бы уделяла больше внимания Шелдону, а не собственной депрессии, мой муж не махнул бы на меня рукой и не отправился на сплав по одной из самых опасных горных рек и не погиб бы при спуске. Я виновата. А кто же ещё?..
И теперь у меня никого не осталось.
Есть только я. Блокнот с записями. И ноутбук с недописанным романом на основе кошмара, который однажды приснился мне в такси. А ещё у меня есть маленькая съёмная квартирка в центре Манхеттена, в которую я въехала сразу после похорон Шелдона и ещё ни разу из неё так и не вышла.
И даже в этом я была нечестна к погибшему мужу. Он был уверен, что я отказалась от аренды, и понятия не имел, что ключи по-прежнему хранились у меня втайне от
