— Не забывайся, — вскипела Элизабет, пытаясь изобразить негодование и оскорбленное самолюбие.
— Перестань разыгрывать спектакль! — грубо приказал ей Дайнер и больно сжал руку девушки. — Скажи, для чего тебе нужна эта свадьба? Ведь ты до сих пор любишь моего брата, и это видно невооруженным взглядом.
— Ты ошибаешься, — попыталась его уверить Элизабет. — Я даже не представляю, почему ты мог сделать такие непонятные выводы.
— Не представляешь? Ну да! Глядя, как вы самозабвенно извивались во время танца, только слепец мог бы предположить, что между вами нет любви.
— О! Ты очень заблуждаешься! Просто музыка была слишком жгучей и пьянящей. А ты увидел то, что показало тебе твое больное воображение. Я не люблю твоего брата. Он мне не нужен. Я мечтаю стать женой Великого Правителя Ибворка. Мне льстит слава и известность.
— Не обманывай меня! — вскипел молодой человек. — Это все ложь!!! Но ты даже не представляешь, насколько смешны твои попытки обмануть Чашу Событий во время восхода Черной Луны. Твоя ложь непременно откроется, потому что Чаша соединяет лишь любящие души! Поэтому сегодняшняя свадьба не состоится!
— Если ты сомневаешься в моей любви, то в любви своего отца тебе уж точно сомневаться не приходится, не так ли? — елейным голоском осведомилась Элизабет.
— Ну да, — мрачно согласился парень. — Он просто опьянен тобой, чертовка!
— Именно его любовь и будет залогом нашего венчания и счастливого брака, — улыбнулась девушка.
Дайнер не нашелся что ответить и взял минуту молчания. Однако чувство оскорбленного достоинства не давало ему покоя. Он кипел внутри себя от желания вывести Элизабет на чистую воду и избавить отца от лживой самозванки.
— Ты зря стараешься. Я скажу отцу, что видел, как вы танцевали с Джеком и смотрели друг на друга. Отец отменит свадьбу.
— Грэкхэм в это время танцевал с Лили. Может мне нужно устроить сцену ревности и потребовать объяснений от него за то, что он чрезмерно крепко прижимал к себе невесту моего будущего пасынка? — перешла Элизабет из обороны в грозную атаку.
Дайнер замолчал и на мгновение замер, отчего сбился с ритма и неуклюже попытался вернуться в ритм вальса. Чертыхнувшись, он совладал со своей растерянностью и продолжил донимать Элизабет, кружа её в такт музыке.
— Да ты даже не видела, как они танцевали!
— Не выдавай желаемое за действительное! Я не сводила с них глаз. Мне было неприятно, что Грэкхэм танцует с Лили, и чувство ревности заставило меня вести себя так, чтобы он тоже помучался от ревности, но ему, похоже, было не до меня, настолько он был увлечен танцем!
Для пущей убедительности девушка оскорблено фыркнула, пытаясь показать неприкрытое негодование. Дайнер подозрительно посмотрел на нее, но все же не прекратил допроса с пристрастием:
— Ты все врешь. Ты не любишь того, с кем собралась под венец. Ты обманываешь меня, отца, Джека, всех окружающих и даже саму себя!
— Отстань, наконец же, от меня! — злобно зашипела девушка.
— С чего бы это вдруг? — издеваясь, спросил Дайнер.
— Я просто люблю твоего отца! — прокричала Элизабет.
Самое ужасное было то, что за мгновение до этого финальный аккорд завершил музыкальную композицию, и крик Элизабет стал достоянием общества. Девушка испуганно замолчала, чувствуя на себе взгляды всех присутствующих. Она почувствовала себя крайне неловко. От стыда Лиз готова была провалиться сквозь пол.
Глаза Элизабет застил туман, лицо Дайнера расплылось, и девушка поняла, что силы покидают её. Она чувствовала, как медленно накатывает удушливая волна. Лиз настолько ослабла, что ноги её чуть не подогнулись. Помощь пришла неожиданно: бывшие «подружки» танцовщицы обступили Лиз и наперебой защебетали, поздравляя невесту. Она их совсем не слышала, зато минутная пауза дала ей возможность привести мысли в порядок.
Элизабет поняла, что ничего страшного не случилось. Она просто объявила о своей любви к будущему супругу, по крайней мере, со стороны это выглядело именно так. А это никак нельзя было расценить, как аморальный поступок. Не соблюдение этикета, вызывающее поведение, — да, так назвать её всплеск эмоций можно было. Но ведь во всем виноват Дайнер. Это он довел Лиз до такого состояния.
Вообще-то своим натиском он явно хотел спровоцировать иное поведение, хотел чтобы Лиз созналась, что любит Джека, а выходит замуж за его отца лишь из корыстных соображений. Ну что ж, его план потерпел поражение. Подтверждением этому было то, что девушки, воркующие вокруг Элизабет, расступились и Грэкхэм с самой обворожительной улыбкой, на которую был способен, протянул руку своей избраннице.
Элизабет в ответ улыбнулась ему, опершись на его крепкую руку, поблагодарила девушек за поздравления и даже поцеловала в щечку Мэри, которая всегда была добра к ней и Тамрэте. Под приглушенный шепот окружающих, Повелитель царственно прошествовал со своей невестой к трону, и, после того как села Лиз, величественно опустился на трон, не сводя влюбленных глаз с Элизабет.
— Дорогая, что заставило тебя в столь необычной форме известить всех о своей любви ко мне? — лукаво прищурил улыбающийся взор Грэкхэм.
Элизабет понимала, что хитрить не стоит, и вызывающе вздернула подбородок. Надо было опередить Дайнера и уничтожить его злокозненный план разоблачения. Надув недовольно губки, девушка сделала вид, что очень расстроена, и, слегка наклонившись в сторону будущего супруга, поведала о разговоре с Дайнером, представляя их перепалку в выгодном для себя свете.
— Господин мой! Дайнер, скорее всего, решил расстроить нашу свадьбу, — всхлипывая и изображая отчаяние, пролепетала девушка.
— Да что ты такое говоришь? — немедленно вспылил Грэкхэм, но тут же умерил свой пыл, чтобы послушать детали разговора.
— Он сказал, что не желает, чтоб вы женились вновь и тут же начал выдумывать то, что я выхожу за вас из корыстных соображений. Он настолько сильно хотел обидеть меня, что стал говорить о том, что моя любовь к Джеку не прошла.
— Но ведь ты уже не любишь Джека, — отрывисто и в то же время вопросительно произнес Грэкхэм.
— Неужели и вы сомневаетесь в этом? — недовольно фыркнула Элизабет.
— О, конечно же, нет! — чуть ли не вскричал Грэкхэм, но вопрос в его глазах так и остался. Элизабет надо было срочно развеять его сомнения.
— Я не знаю, почему я любила Джека, — шепотом поведала девушка вымышленную историю, — наверное, он наслал на меня какие-то чары. Ничем иным я не могу объяснить свое влечение к нему. Но жизнь в Ибворке рядом с вами изменила меня. Теперь я другая. Мне нравится, что мы вместе, что наша жизнь станет неразлучной. А Дайнер хочет все это разрушить своими невероятными домыслами. Я боюсь его и его злобы.
— Дорогая, не стоит беспокоиться! — усмехнулся Грэкхэм. — Я никому не позволю вмешиваться в нашу жизнь и что-либо менять своими наговорами.
Элизабет посчитала разговор оконченным, и устало откинулась на спинку трона. Ну что ж, кажется, Грэкхэм полностью доверяет ей и не допускает мысли, что она не любит его. Это хорошо, иначе свадьба могла и не состояться. Хоть в изумрудной комнате Грэкхэм и не предавал значения тому, что его невеста любит его сына, но все же восход Черной Луны диктовал свои условия — Правитель может жениться только по любви. Девушку уже не интересовал вопрос, что может случиться, если Черная Луна выявит её неискренность. Возможно, Луна убьет своей властью обманщицу? Ну и пусть! Элизабет уже устала от всего происходящего.
Девушка в изнеможении прикрыла глаза. Перед её мысленным взором возник образ Джека. Молодой человек улыбался и протягивал к ней руки. Слезы навернулись на глаза девушки, но она тут же отогнала внезапную слабость. Сегодня она должна быть сильной, как никогда, иначе не миновать беды. Если она выкажет свое внимание к Джеку, то это закончится для них обоих очень печально, уж в этом девушка ни на секунду не сомневалась.
Больше никто не тревожил её попытками пригласить на танец, так как Грэкхэму вполне хватило трех первых танцев, Джек больше не посмел пригласить Элизабет, чтобы прекратить пересуды, а Дайнер кружился в танцах то с Тамрэтой, то с Лили, потому как его попытка пригласить Элизабет на очередной танец была отвергнута отцом. Грэкхэм ответил вместо Элизабет, что она устала и не желает больше танцевать. Девушка благодарно сжала руку своего будущего супруга и улыбнулась.
