бы мне хотелось быть наивной, но, стоит сделать один неверный поворот, и вдруг, сколько бы правильных шагов ты ни совершил, ты просто не можешь выбраться из канавы. И тогда приходится извлекать максимум пользы из того, что находишься в ней.
– Я могу помочь вам выбраться из вашей канавы.
Женщина находилась опасно близко. Так близко, что я могла учуять запах еды, которую она съела за обедом.
– Но видишь ли, Селеста. Мне моя канава по душе. – Она откинула купол своего золотого кольца, и в нем сверкнула игла.
Фред наклонил мою голову в сторону, обнажив шею.
– Не надо, – закричала я. – Не делайте мне больно. Я пойду по своей воле.
Барбара погладила меня по коже. Дважды.
– Я не могу рисковать тем, что ты увидишь, куда мы идем.
– Я буду держать глаза закрытыми.
– Конечно, будешь. – Она захихикала и ввела иглу мне в шею.
Я зашипела от резкого укола.
Она пошатнулась. Или, может быть, это я.
Земля дрогнула, расплавилась, и я растворилась прямо в ней.
Клац. Клац. Клац.
Я проснулась от этого ритмичного звука. Мой лоб пульсировал, как в ту ночь, когда я напилась водки. В ту ночь, когда Ашер вынес меня из бара.
Ох, Ашер…
– Привет.
Я не шевелилась.
– Привет? – Мягкий голос заставил мои веки распахнуться.
На меня обрушился такой яркий свет, что показалось, будто я снова в гильдии, но вскоре глаза привыкли, и я разглядела шершавый потолок с полосками галогенных трубок.
Клац. Клац. Звук удара металла о металл заставил меня повернуть голову. В комнате валялось медицинское оборудование. Ох, ангелы… Я в больнице? Я попыталась перевернуться, но мои лодыжки и запястья оказались обездвижены.
– Ты очнулась?
Хриплый голос привлек мое внимание к другой кровати, где под белой простыней лежала одинокая небольшая фигура – ребенок, волосы которого были коротко острижены, а вокруг глаз намотана марлевая повязка, скрывавшая часть болезненно желтого лица.
– Да. – Казалось, мое горло набито той же колючей шерстью, что и голова. – Где мы?
– Ты тоже прикована?
Я снова попыталась поднять руки.
– Да.
Звук приближающихся шагов привлек мое внимание к стеклянной двери. Единственной двери в комнате.
– Где мы?
– Они называют это место фермой, – прошептал мой сосед, как раз когда за стеклом появилось два знакомых лица.
Когда дверь щелкнула, ребенок с марлей затаил дыхание.
Вошла Барбара Хадсон, скрипя ковбойскими сапогами по линолеуму.
– Быстро. Я думала, ты будешь в отключке еще по меньшей мере час.
– Что это за место? – Я уставилась на мужчину в лабораторном халате, который вошел следом за ней. Фред. Ее бывший муж.
Она села у изножья моей кровати.
– Это место, где происходят чудеса.
– Чудеса?
Она посмотрела на ребенка с забинтованными глазами.
– Да, чудеса.
– Какого рода?
– Я думала, тебе известно все о моем маленьком побочном бизнесе. – От веселья в ее тоне у меня по коже побежали мурашки.
– Я знаю, что это аморальный бизнес.
Она нахмурилась.
– Аморальный? Это невероятно жестоко. Мы здесь спасаем жизни, Селеста.
– Так вот что вы делаете с этим ребенком? Спасаете ему жизнь?
– Роговица этого малыша только что помогла человеку восстановить зрение.
Ферма…
– Вы забрали его роговицу?
– С ним все будет в порядке.
– В порядке? Вы забрали его роговицу! – повторила я. – Что с вами не так?
Она прищурилась, глядя на меня.
– Может быть, я заберу и твою. Или, вероятно, возьму одну из твоих почек. Мы только что получили заказ на одну.
Я дернулась, мои цепи зазвенели, и мозг тоже. Что, черт возьми, она мне вколола?
– Фред проверит твою группу крови и подготовит к операции, если ты подходишь. И не волнуйся. У моего бывшего есть медицинская лицензия. Ты получишь анестезию, и шрамы будут незаметны.
– Вы не заберете мою почку!
– Ты бы предпочла, чтобы я взяла твое сердце, Селеста? Они пользуются большим спросом. Только на прошлой неделе мы нашли одно для племянницы президента Венесуэлы. Без нас ребенок бы умер.
Отвращение боролось с абсолютным ужасом.
– Вы вырезали чье-то сердце?
– Чтобы спасти ребенка.
– И человек, у которого вы его забрали, тоже выжил, я полагаю? – выплюнула я.
– У донора никого не было, а у племянницы президента… Ну, у нее много близких людей.
– Ты сумасшедшая.
Она возилась со своим большим золотым кольцом, открывая его, затем закрывая. Щелк. Щелк.
– Это не очень мило. И крайне неправдиво. Я спасаю людей.
– Убивая других! – прорычала я.
Она нависла надо мной, ее глаза пугающе широко распахнулись.
– Которые все равно бы умерли. Большинство этих детей – бродяги без будущего.
– Это не дает тебе права красть их органы! – А я еще задавалась вопросом, почему же она Тройка.
Барбара встала и подошла к двери.
– Все здесь искали меня. А не наоборот. Я не похищаю ничего не подозревающих людей.
– Не похищаешь? Я не собиралась на твою маленькую ферму!
– Нет, но ты зашла в мой офис. Дважды. А потом предложила поучаствовать. По собственной воле. – Она достала из кармана джинсов ключ-карту и провела ею по электронному замку. – Надо было воспользоваться шансом уйти.
– Ты чудовище!
Перед уходом она одарила меня ледяной улыбкой, от которой Сераф Клэр показалась мне добрейшим человеком. Я закричала, мое горло уже так охрипло, что крик вышел не очень громким, но, может быть… Может, кто-нибудь меня услышит. Возможно, малахим ходит где-нибудь поблизости, собирая растраченные души.
Я закричала сильнее, когда Фред подкатил к моей кровати металлический столик с подносом, взмахнув сальным хвостом. Он затянул резинку на моем бицепсе, а затем провел пальцем по внутренней стороне руки, пока вена не вздулась.
– Не делай этого, – сказал я.
Он даже не взглянул на меня, просто взял катетер и вставил его в вену, а затем подключил меня к капельнице.
– Ты не обязан этого делать, – прохрипела я.
Его взгляд переместился на прозрачный пакет, к которому он меня подсоединил. По мере того как холодная жидкость вливалась в меня, контуры его лица становились все более туманными, его черты размывались, а затем полностью растворились.
Я задыхалась от пронзавшей меня боли.
– Доктор, она очнулась. – Пара глаз в хирургических очках проплыла перед моим взором.
– Невозможно. Доза, которую я ей ввел, рассчитана на лошадь.
Холод.
Мне так холодно.
Еще одна голова появилась в поле моего зрения. Несмотря на то, что он тоже был в халате и очках, я узнала Фреда.
– Сделай ей еще один укол.
Я открыла рот, чтобы заговорить, но мое поверхностное дыхание просто бессильно
