Самая сладкая. Пытка. Когда-либо. Она держала его в состоянии недрогнувшего желания, его кожа стала так чувствительна, даже прикосновения воздуха распаляло его еще больше.
- Я… Я люблю тебя,- сказала она.
Ч-Что? Смеет ли он надеяться, что она сказала.
- Я люблю тебя.
Ах, милая. Она была для него всем. Просто всем. После ее заявления, не было пути назад. Не медлить, не тратить время на игры в безопасность, только облегчить их путь к кульминации. Амун перекатился на нее, выпуская ее руки, чтобы обхватить ее колени и раздвинуть их как далеко друг от друга, как только можно. Повтори мне снова.
- Я люблю тебя.
Он почти полностью вышел из нее, прежде чем вонзиться обратно.
Снова.
Крик посыпался из ее уст. - Я люблю тебя.
И снова. Внутрь, наружу, внутрь наружу. Жестко, быстро. Распространяющийся жар и много льда. Он смотрел ей в глаза, так проникновенно, теряя себя, радуясь.
- Я люблю тебя.- Ее ногти впились ему в спину, пустив кровь. Ее голова перекатывалась из стороны в сторону.
Внутрь, наружу, внутрь, наружу. Он освободил одну из ее ног и расположил ее между своими собственными, его яички неожиданно потерлись о ее бедра. Новая позиция уменьшила расстояние между ее сердцевиной и его ударной эрекцией, с бархатистой, покрытой смазкой головкой, потирая ее клитор, с каждым настойчивым проникновением.
Вскоре она задыхалась, бессвязно. Как он. От удовольствия, никакого намека на боль. И если он думал, что их первый раз был интенсивным, он узнал, об ошибке такого мышления. Она любила его. Ему принадлежало ее сердце, как она владела его. Они слились более чем их телами. Они слились духом, стали частью друг друга навсегда.
Облегчение и экстаз излились из него, окутывая их обоих, и не задумываясь, он закрыл зубы то, что хорошо втянул сухожилие. Тут же она вскрикнула, напряглась. Она снова прогнулась, ее бедра приподнялись, заставляя его войти так глубоко, как он мог, ее внутренние стенки сжались на нем, доя его.
Амун извергся. Он дал ей каждую каплю, заполняя ее, клеймя ее, подтверждая это требование.
Моя, моя, моя. Никаких тайн. Ни для него, ни для его демона, и ни для Хайди.
Наконец, когда у него уже ничего не осталось, он упал на нее.
Она не жаловалась. Она опустилась на землю, так же истощенная, как и он. Он едва успел передвинуться, чтобы случайно не раздавить ее, но он не двигался от нее полностью, не выходил из нее. Он был там, где он принадлежал, и ему не хотелось терять связь.
Больно?
Ее глаза были закрыты, длинные ресницы отбрасывали тень на щеки. - Нет. Смертельно.- Он усмехнулся. Итак, моя женщина довольна? Хотя именно ей пришлось проделать большую часть работы.
Она моргнула, открыла жемчужно-серые глаза. - Значит я твоя женщина?
Его юмор высох перед лицом ее сомнения. Сейчас. Всегда.
- Ты?- Она облизала опухшие, и поцелованные губы. - Ты будешь говорить слова, а?
Он коснулся ее лба, не удивляясь, что рука дрожала. Ей нужны слова, так что стоит ли рассуждать, что она сделала, в конце концов, Ему было стыдно, что он не сказал их до сих пор. Это было эгоистично, наслаждаться ее признанием, не предлагая его собственное. Я люблю тебя, Хайди. Я люблю тебя так сильно, до боли.
Напряжение, казалось, отхлынуло от ее, но затем он почувствовал, как она напряглась.
- Ты простишь меня за то, что я сделала? Все эти столетия назад?
Милая. Что тут прощать? Ты была поглощена своим демоном так же, как я моим.
Слезы посыпались из уголков ее глаз, затем обрушились на щеки, скатываясь по ее нежной кожей. - Мой демон. Не думаю, что я когда-либо привыкну слышать эти слова в сочетании со мной.
Но это правда. Ты взяла кусочек Ненависти, но не знала, как очиститься от него. Эта часть, соединенная с тобой, стала частью тебя. Эта часть управляла тобой.
Она положила свою ладонь на его сердце. - Твои друзья, конечно, никогда не поймут этого. Они никогда не примут меня.
Он приподнял ее подбородок и повернул голову, заставив взглянуть на него. Ты со мной. Они примут это или они потеряют меня.
- Но я не хочу, чтобы ты потерял их. Ты нуждаешься в них.
Я нуждаюсь в тебе.
- А что, если я случайно возьму их демонов?
Ты не будешь.
-Как ты можешь быть уверен?
Так же, как со мной, ты не захочешь. Поэтому ты не будешь.
- Ты настолько мне доверяешь?
Да.
Ее руки сомкнулись на его шее и притянули его вниз, позволяя ей зарыться лицом в ямку на его шее. Слезы продолжали течь, ледяные кристаллы, которые разбивали ему сердце. Ее гибкое тело сотрясалось напротив него, когда она всхлипывала.
Что случилось, любимая? Я хотел сделать тебя счастливой, а не грустной.
- Я счастлива. Я никогда не была прежде. Я имею в виду, какое-то время, с моими родителями, я была. После того, как они решили оставить меня, я думаю, и, прежде чем родилась моя сестра. Но потом, когда Ненависть пытал их, они попросили его взять меня, и это ранило меня. Здесь, сейчас, я знаю, ты всегда ставил меня первой, и я не позволю тебе сделать это. Не для меня. Не для кого, и я болтлива, я знаю, но если я позволю тебе сделать это, позже ты просто будешь несчастлив.
Он перекатился на спину, установив ее поверх него, как хорошо уложенную часть пазла. Несчастлив? Почему, ты собираешься покинуть меня?
- Нет, ты сознательно тупой человек. Я слишком жадная.
Он обнаружил, что усмехается. Пока у меня есть ты, я не могу быть несчастлив.
- Твои друзья.
Примут тебя. Иначе, подумал он.
Секреты оставался спокойным. Возможно, демон знал правду об их реакции, возможно, и нет. Так или иначе, Амун планировал сделать все, что в его силах, чтобы гарантировать, что его друзья действительно, фактически, приняли его женщину.
Если они не смогут, прекрасно. Он уйдет. Он будет скучать по ним, всегда будет любить их, но уйдет. Если они будут угрожать ей, он уйдет, - но ранит их, прежде чем сделает это. Если они пытаются заставить его выбирать между ними и Хайди, они проиграют. Не вопрос.
Его сердце билось для этой женщины. Он жил ради этой женщины.
Она терпела насмешку за насмешкой, когда заслуживала только наслаждение. Он бы сейчас обеспечил это наслаждение.
