— Миссис Флауэрс, Мэтт! Стефан был в плену! Все это время! Его пытали и морили голодом!
— Елена! Тссс. Ты нашла меня.
— Мы вместе. Я никогда не отпущу тебя. Ни за что и никогда.
— Успокойся, любовь моя. Мне действительно нужна ванна, — Стефан вдруг остановился. — Никаких железных решеток! Ничто не ограничивает мою Силу! Я могу… — Он отошел от Елены, которая крепко держала его одной рукой.
Вспыхнул мягкий серебристый свет, как будто луна взошла и сразу села снова.
— Сюда! — позвал он. — Кому не нравятся паразиты, могу помочь.
— Я вся твоя! — воскликнула Мередит. — Ненавижу блох! А Дамон ни разу не дал мне порошок от них. Неважный из него хозяин!
Раздался смех, но Мэтт не понял, над чем они смеются. На Мередит было на несколько миллионов долларов сапфиров. Хотя, скорее всего, это всего лишь бижутерия.
Стефан взял Мередит за руку. Еще раз вспыхнул свет, а потом Мередит отступила, поблагодарив.
— Тебе спасибо, Мередит.
Синее платье Мередит было по крайней мере целым, заметил Мэтт. Бонни — ее платье было порвано на полосы цвета звездного света — подняла руку.
— Меня тоже!
Стефан взял ее за руку, и все повторилось.
— Спасибо, Стефан! Мне намного лучше! Ненавижу этот зуд!
— Спасибо тебе, Бонни. Ненавижу мысль о смерти в одиночестве.
— Вампиры, позаботьтесь о себе сами, — объявила Елена. — Стефан… — Она протянула к нему руки. Он опустился перед ней на колени, поцеловал обе ее руки и окутал их мягким белым светом.
— Но ванна мне все равно нужна…
Бонни смотрела, как Дамон и другой, высокий, вампир зажигают вокруг себя белый свет.
Миссис Флауэрс откашлялась:
— В этом доме есть четыре ванные: в моей комнате, в комнате Стефана и в соседних с ней комнатах. Будьте моими гостями. Прямо сейчас я насыплю в каждую ванну немного ароматической соли.
Она положила свои тонкие руки поверх их рук — исцарапанных, грязных, кровоточащих:
— Мой дом — ваш дом, мои дорогие.
Раздался нестройный благодарный хор.
— Я составлю расписание дежурств. То есть кормлений Стефана. Если девочки согласятся, — быстро добавила Елена, глядя на подруг. — Ему нужно немного, но часто — каждый час, до утра.
Елена по-прежнему очень стеснялась Мэтта. А он — ее. Но он сделал шаг вперед, подняв руки, демонстрируя, что не сердится.
— Это касается только девушек? Потому что у меня тоже есть кровь, и я здоров как лошадь.
Стефан кинул на него быстрый взгляд.
— Нет, не только. Но ты не обязан…
— Я хочу помочь тебе.
— Хорошо. Спасибо, Мэтт.
Правильный ответ был очевиден: «Спасибо, Стефан», — но вместо этого Мэтт сказал:
— Спасибо, что заботился о Елене.
Стефан улыбнулся:
— Благодари за это Дамона. Они все помогли мне — и друг другу.
— При этом мы еще и собак выгуливали. По крайней мере Сейдж, — лукаво сказал Дамон.
— Спасибо, что напомнил! Нужно избавить от паразитов и моих друзей. Сабер! Талон! Ко мне! — Сейдж свистнул так, как Мэтт никогда даже не мечтал. Ему показалось, что он видит сон: из темноты показался сокол. А потом — собака ростом почти с Лошадь.
— Давай, — сказал красивый вампир, и их окутал мягкий белый свет. — Если не возражаете, я предпочитаю спать с моими друзьями под открытым небом. Я признателен вам за вашу доброту, madame. Меня зовут Сейдж, сокола — Талон, а собаку — Сабер.
— Чур, ванная Стефана для нас с ним, а ванная миссис Флауэрс — для девочек. Мальчики разберутся сами.
— А я пойду на кухню делать бутерброды, — заключила миссис Флауэрс и повернулась, собираясь уйти.
И тут над землей возник Шиничи. Точнее, его лицо. Это была, конечно, иллюзия, но прекрасная и пугающая. Казалось, Шиничи на самом деле висит в воздухе, огромный, способный удержать на плечах весь земной шар. Черные волосы сливались с ночной тьмой, но алые кончики ореолом пылали вокруг лица. После мира, где день и ночь светило красное солнце, это казалось странным. Глаза Шиничи были алыми, как две маленькие луны. Он пристально смотрел на них:
— Привет! Вы как будто удивлены? А не стоило бы. Я не мог позволить себе не поздороваться с вами. В конце концов, прошло очень много времени… для некоторых из вас, — огромное лицо исказила усмешка. — А еще я хотел принять участие в празднике. Как же, вы же спасли маленького Стефана и даже победили цыпленка-переростка.
— Посмотрела бы я, как ты бьешься с Блодыовед один на одни, — возмущенно начала Бонни, но остановилась, когда Мередит сжала ее руку.
Сейдж бормотал, что мог бы сделать его «цыпленок-переросток» Талон, если бы у Шиничи хватило смелости явиться лично.
Шиничи проигнорировал это.
— Да, вы как следует пораскинули мозгами. Очень сложная гимнастика. Что же, больше мы не будем принимать вас за тупоголовых идиотов, которые ни разу даже не задались вопросом, зачем моя сестра вообще дала вам подсказки, не говоря уже о том, что это были примитивные подсказки для неудачников. То есть, — он улыбнулся, — что нам мешало просто проглотить ключ, например?
— Ты блефуешь, — решительно сказала Мередит. — Вы недооценили нас.
— Может быть. А может быть, это значит что-нибудь еще.
— Ты проиграл, — сказал Дамон. — Я понимаю, что это для тебя ново, но это так.
Елена стала намного лучше контролировать свою Силу.
— Но сработает ли здесь ее Сила? — опять улыбнулся Шиничи. — Или она исчезнет в лучах бледного желтого солнца? Или в настоящей тьме?
— Не позволяйте ему обмануть себя, madame! — крикнул Сейдж. — Ваша Сила родом оттуда, куда он не может попасть!
— О, и отступник здесь. Восставший против восставших… Интересно, как ты называешь себя на этот раз? Кейдж? Рейдж? Интересно, что подумают эти дети, когда поймут, кто ты на самом деле?
— Неважно, кто он, — воскликнула Бонни. — Мы его знаем. Мы знаем, что он вампир, но он может быть мягким и добрым, и он несколько раз спасал наши жизни. — Она закрыла глаза.
— Итак, madame, — расхохотавшись, передразнил Шиничи, — вы действительно думаете, что заполучили Сейджа. Но мне интересно, знаете ли вы, что в шахматах называют гамбитом? Нет? Ну я уверен, что ваша умная подруга рада будет просветить вас.
Повисла пауза. Затем Мередит сказала без всякого выражения:
— Гамбит — ситуация, когда шахматист намеренно жертвует чем-нибудь, допустим пешкой, чтобы получить что-то еще. Например, желаемую позицию на шахматной доске.
— Я знал, что ты сможешь объяснить. Что ты думаешь о нашем первом гамбите?
Опять наступило молчание, а затем Мередит сказала:
