признали, что такой расклад для меня лучше.
Поначалу они осторожно ходили в мир Грайанос на мой день рожденья и годовщину нашей свадьбы. Но спустя пять лет согласились переселиться поближе к нам. Ведь слишком сильно мешала разница в течении времени. По словам мамы, получалось, что ее внуки «слишком быстро растут!»
Теперь у нас была отменная бабушка – в небольшом особнячке поблизости. И прекрасный дедушка, который в Грайаносе занялся своим хобби – скульптурой.
…После родителей к нам подходили Гайдорис с Жадором, Дабор и Лартуар, давно ставшие парой.
Сэм и Махрыня со всем своим выводком.
Детей у них было уже четверо. И все девочки. У Сэма теперь была одна большая Махрыня и еще четыре маленьких.
– Тетя Аня, дядя Гадол, ваши милости! Мы вас поздлавляем! – перекрикивали друг друга маленькие «Махрыньки».
– А ну, девчонки, разойдитесь! – рявкнул знакомый уверенный голос. – Дайте нам родителей поздравить!
Это был наш семилетний Грейнор.
Такой же классный брюнет, как папа, крепенький и уверенный в себе. Синий дракон. За руку он держал нашу доченьку – четырехлетнюю Леночку (должно же хоть у одного из моих детей быть земное имя!). Похожая на меня, но пухленькая и темноволосая, доченька широко улыбалась.
Дети кинулись к нам обниматься.
– Мы останемся с бабушкой и дедушкой, – сказал Грейнор деловито. – А вы поешьте хорошо и летите в свой медовый месяц.
– И дедушка Эйнштейн пусть с нами останется! – сказала Леночка, лукаво поглядев в сторону светила теперь уже Академии Магии.
Как и собирался, Борис «Эйнштейн» перебрался на ПМЖ к нам. Через пять месяцев после спасения мира. С тех пор он работал на факультете общей магии, где благополучно совмещал квантовую физику и магическую науку. Даже открыл новую кафедру – квантовой магии.
У него выявились и некоторые собственные магические способности. Что заставило его немного помолодеть на вид и обещало ему очень длинную жизнь.
А еще его очень любили наши дети. Особенно Леночка, которая просто обожала дергать его за всклокоченную бородку и задавать смешные вопросы про магию и «кватовую филику».
– Только не давайте Грейнору летать дальше пятого корпуса! – попросила я родителей. И в этот момент опять прозвучал голос дяди Симы:
– Дорогие гости, прошу к столу! Кушаем, кушаем, никого не слушаем! Набираемся сил, у нас еще большая программа…
С каждым годом он придумывал все больше всяких конкурсов и развлечений.
– Сейчас начнется! – прошептал Гадор, притягивая меня к себе. – Такая суета… Знаешь, дети под присмотром, может, сбежим прямо сейчас?
– А давай!
– Чур, я везу, – шепнул Гадор. – Не терпится добраться до сокровищницы. Там нас точно никто не достанет.
– Дети могут, – улыбнулась я. – Они ведь из твоего рода. Родовая магия их пропускает.
– Но их никто не отпустит, так что давай, сейчас шаг за кусты… Полог невидимости – я поставлю… и…
Спустя несколько минут мы, хихикая, как дети, пробрались на площадку у фонтана – подальше от праздничных столов.
Вскоре я сидела на шее своего дракона, а мир плавно уходил вниз.
Мы видели, как смеются наши крошечные гости за праздничными столами. Как дядя Сима взбирается на постамент и что-то вещает.
– А мне нужна одна ты, – мысленно сказал мне Гадор. – Ну, и наши хулиганы!
– А Гарри? – возмутилась я.
– И Гарри, уж ладно, – согласился Гадор. – И эта его Матрешка тоже.
У меня в кармане что-то зашевелилось. Словно понимая, что речь о них, оттуда высунулось сразу две крысиные мордочки: Гарри и его постоянной девушки – аномальной самочки камбезика Матрешки.
А я и забыла о них! Все же кое-кто из семьи пробрался в наш с Гадором медовый месяц. Не зря же говорят, что камбезики вездесущи.
