отличная погода, о том, что приходил капрал Эрих, справится о его здоровье. И так каждый день.
Сегодня был десятый день нового года, я отпустила дежурившую у кровати Анри служанку, привычно опускаясь в кресло.
Сначала я рассказала, что мы с девочками проходили на сегодняшнем занятии. Аделина и Августина схватывали всё буквально налету. Они уже могли отлично считать до десяти и различали буквы, правда, письмо им не очень давалось, особенно непоседливой Аделине.
— А на обед Мари приготовила жаркое и компот, очень вкусный из сушёных яблок и изюма.
— От компота я бы тоже не отказался…
Я не сразу поняла, откуда раздаётся этот хриплый, чуть дребезжащий голос.
— Анри, ты пришёл в себя!
— Пить… — просипел лежащий в кровати мужчина.
— Да, да, сейчас!
Я вскочила, заметалась по комнате, пока не увидела стоящий на комоде кувшин с водой. Налила немного в кружку и вернулась к кровати.
— Нужно приподнять голову, сейчас, я подоткну подушку.
Чтобы напоить Анри, пришлось порядочно повозиться. Выяснилось, что он практически не чувствует своё тело и не может им управлять, так что мне самой пришлось приподнимать его за плечи и проталкивать под спину несколько подушек. Только после этого я смогла его напоить.
— Анри, ты что-нибудь помнишь?
— Почему вы называете меня этим именем? Меня зовут Андрэ, — он удивлённо обвёл глазами комнату, — что случилось, где это я?
Значит, ничего не помнит…
— Ты только не волнуйся, я всё расскажу, но сначала пусть тебя лекарка посмотрит!
Я метнулась из комнаты, тут же натыкаясь на Груню несущую чай. Не успев среагировать, чуть не выбила у неё из рук поднос, хорошо она девушка юркая, успела уклониться.
— Груня, Анри пришёл в себя! Нужно позвать знахарку, не знаешь, где она?
— Кажется, у себя отдыхает!
Эбби всё же перебралась на первый этаж в комнату для слуг, уступив свою каморку прибывшей из деревни лекарке. Та вовсе сначала хотела поселиться в комнате Анри попросив кинуть ей на пол матрас. Но я не могла позволить жить в таких условиях, ей же тоже отдыхать нужно.
Все в замке относились к знахарке с большим уважением, помня, как она лечила солдат, а потом помогала появиться на свет моим деткам. В её умениях не сомневался никто. Магистр Эванс даже предположил, что женщина обладает крошечной магической искрой, что позволяет ей так виртуозно делать своё дело.
Любые пожелания лекарки исполнялись тут же и беспрекословно.
Поэтому когда я без стука ворвалась в её комнатку, путано объясняя, что Анри пришёл в себя, она быстро поднялась с кровати, на которой только что отдыхала, повязывая белоснежный передник и, отодвинув меня в сторону, отправилась к больному.
Я хвостиком пристроилась следом, а через пару минут в дверях появились Роберто, Луиза и Мари, все шёпотом интересовались о состоянии своего хозяина.
Анри, опираясь спиной о подушки, полулежал в постели, глядя на всех немного ошалевшими глазами, не понимая, что это за ажиотаж.
Знахарка деловито пощупала ему лоб, оттянув веко, заглянула в глаза, потрогала запястья, действуя как заправский доктор. Потом обернувшись, велела сварить куриного бульона и принести один из её отваров, который по составу больше напоминал глинтвейн.
Красное вино, сок апельсина, мёд и немного пряных травок. Не похоже на зелье, скорее всего это обычный витаминный напиток.
Луиза и Мари тотчас исчезли, лишь дворецкий, переминаясь с ноги на ногу, остался у двери.
Спровадив половину зрителей, знахарка принялась выспрашивать больного о его самочувствии. Откинув одеяло, она принялась ощупывать его ноги, даже несколько раз согнула их в коленях, немного поцокала языком и вернула одеяло на место.
Это меня несколько напугало, очень беспокоило то, что Анри совсем не чувствует своего тела. Я с замиранием сердца ждала, что скажет лекарка.
— Неплохо! — широко улыбнулась она. — Чувствительность скоро вернётся, правда господину придётся заново учиться ходить. А пока я научу вас делать так, чтобы у него не появилось пролежней.
Знахарка поманила Роберто, после чего показала нам, как нужно переворачивать Анри на бок и на живот, поочерёдно разминая ноги и спину.
— Чем чаще будете делать, тем быстрее вернётся чувствительность, — пояснила она.
Анри стойко терпел всё, что с ним делали, хотя я видела, как заалели его щёки, когда я, повторяя движения лекарки, принялась разминать его ступни. Надо же какой стеснительный!
Когда его слегка раскрасневшегося снова усадили, подоткнув под спину подушки, он не удержался снова спросив:
— Объясните мне, наконец, что тут всё же происходит?! Что со мной случилось?
Мы с Роберто переглянулись, я вздохнула, спрашивая:
— Что последнее ты помнишь?
Анри задумался, чуть нахмурив лоб.
— Музыка. Мы, танцевали, — в этом месте его губы тронула мимолётная улыбка, — потом вспышка света и всё!
— У тебя на теле были какие-нибудь татуировки?
— Да, была одна на руке. Эрих говорил, что это брачная метка, но раз она почернела, моей супруги уже нет в живых. Возможно, поэтому меня никто и не искал…
— Эта метка?
Я чуть приподняла его руку, чтобы было хорошо её видно. Широкий рукав пижамы сам соскользнул к локтю, открывая светящуюся вязь брачной татуировки.
— Ваша супруга жива. Скажу больше — она тут, в этом замке.
На лице Анри читалась полная растерянность. Я вернула его руку назад, на одеяло, отдёргивая рукав своего шерстяного платья, показывая свою метку.
— Я ваша жена, а вы мой супруг, барон Анри Тирсо, которого все считали погибшим.
Анри озадаченно переводил взгляд с меня на Роберто, потом хитро прищурился и выдал:
— Вы меня разыгрываете?!
Тут Роберто упал на колени, целуя руку Анри, по щекам дворецкого потекли слёзы.
— Господин, простите меня, дурака старого, что сразу не признал, но все вокруг твердили, что вы погибли.
— Перестаньте Роберто, я виновата не меньше. Оправданием мне служит лишь то, что я знала своего супруга всего несколько часов и после этого больше никогда не видела! Анри, ты находишься в своём родовом замке, слуги знают тебя с самого детства, и брачная метка… ошибки быть не может, ты пропавший барон Тирсо!
— Это всё так странно… я ничего не понимаю…
— Это не страшно, память вернётся… со временем…
Тут в комнату буквально вбежала Луиза с подносом в руках, в комнате запахло ароматом апельсина с корицей.
Знахарка, которая всё это время отмалчивалась за нашими спинами, забрала у неё поднос, велев всем выйти из комнаты.
— Налетели как коршуны! — ворчала она. — Сама покормлю, а потом пусть спит, да сил набирается! Ты глазами-то не зыркай! Я завтра ужо домой поеду, и так задержалась
