В глубине души он знал, что был не прав — Селене нельзя находиться одной, но зрение заволокла красная пелена, а мозг отключился из-за идиотского поступка брата.
Она высунула голову из-за двери, улыбнулась и что-то сказала. Судя по кивку, она собиралась уходить. Он подошел и поцеловал ее, а потом заперся в спальне айЭма.
Ему показалось, что прошел час, прежде чем появился брат, хотя на самом деле, прошло всего пять или десять минут. И как только парень вошел в комнату, Трэз слегка зафиксировал странный запах, исходящий от него: это была женщина. Но не важно.
— Что за черт, айЭм? — потребовал он объяснений. — Как будто мне не хватает других проблем?
— Остынь. Я хотел посмотреть, нет ли записей об окостенении в лечебных журналах. Я просто метнулся туда-обратно…
— Как? С кем ты договаривался?
— Я сам все сделал.
— Чушь собачья.
— Трэз, без обид, но зачем ты тратишь на это все свое время? Я вернулся…
— Это был с'Экс? Ты использовал с'Экса? — Когда айЭм не ответил, он вскинул руки. — О, да ладно? Ты прикалываешься…
— Успокойся.
— Успокоиться!? Ты не думаешь, что это было чертовски глупо с твоей стороны обратиться к палачу Королевы? От которого я откупался последние девять месяцев десятками продажных девок? Это ли не безответственно с твоей стороны, учитывая, что они хотят вернуть меня во Дворец?
— Знаешь что? Я не собираюсь обсуждать это с тобой. Я не…
— Да хрен бы не так! Ты подвергал нас обоих опасности! Они могли использовать тебя как заложника…
— Они не стали…
— Чтобы вернуть меня туда для обслуживания чертовой принцессы! Ты сказал мне, что у меня есть время до окончания траура, и что это всего три дня, а у меня здесь полно дел! Меньше всего мне нужно, чтобы ты отмочил что-нибудь…
— Трэз, я знаю, что ты занят Селеной. Я понимаю. Но ты понятия не имеешь…
— Понятия не имею? Что, если бы они тебя схватили? Что, если бы АнсЛай пришел ко мне со словами «у меня твой брат, пришло время тебе жениться»? Ты хоть на секунду задумался, в какое бы положение ты меня поставил? Либо ты и свобода или же не возможность быть с Селеной до конца ее жизни? Что за хрень…
По какой-то причине настроение айЭма резко изменилось. Мужчина застыл на месте и посмотрел Трэзу через плечо, и мгновенно побледнел.
Трэз замолчал и закрыл глаза. И прежде, чем обернулся, уже знал, кого увидит в дверях спальни.
Да. Селена стояла в дверном проеме, бледная, как привидение.
— Ты женишься? — тихо спросила она. — Через три дня?
айЭм тихо выругался. Получилось все именно так, как ни в коем случае не должно было.
И даже хуже, когда Селена шагнула вперед, ее походка была такой, словно ноги отказывались ей служить.
— Что ты… — Она остановилась перед Трэзом. — Ты собираешь взять в жены ту женщину через три дня?
Пора уходить, подумал айЭм. Этим двоим определенно было о чем…
— Нет, — произнесла Селена, когда он прошел мимо нее. — Останься.
Словно хотела, чтобы он заполнил пропуски, если ее мужчина что-нибудь предусмотрительно опустит в своем рассказе.
— Что происходит? — потребовала она ответа.
Даже если Трэз и выглядел застигнутым врасплох мгновение назад, то сейчас он казался спокойным как бетонное изваяние.
— Это неважно.
— А я слышала совсем другое. И прежде, чем вы обвините меня в подслушивании, скажу, что вы двое орали так громко, что вас невозможно было не услышать.
Потерев коротко стриженую макушку, он заходил кругами.
— Селена…
— Ты женишься?
— На нас с тобой это никак не повлияет.
— Напротив. Еще как повлияет.
Когда последовало тягостное молчание, айЭм подумал «да похрен на все»:
— Его продали наши родители, когда мы были совсем младенцами, Королеве Территории… в качестве принца-консорта для наследницы престола. Так было предначертано в его астрологической карте. Он сделал все возможное, чтобы этого избежать, и злится на меня, потому что я — его ахиллесова пята. Он просто на волосок от помешательства, вероятно, потому, что реально очень сильно о тебе беспокоится, и ничего не может с этим сделать.
Когда они оба посмотрели на него, он пожал плечами.
— Какая разница. Я смотрю Доктора Фила, когда долго не могу уснуть.
— Это правда? — спросила Селена.
— Да. — Трэз подошел и сел на кровать. — Я не рассказывал тебе, потому что… если честно, как он сейчас сказал, не важно, что они сделают за эти три дня, я не собираюсь жениться на незнакомой мне женщине, чтобы помочь ей проложить путь к престолу. Этого просто не произойдет, независимо от того, есть ли ты в моей жизни, проживешь ли ты со мной еще сто дней или тысячи лет.
Он хлопнул в ладоши, словно закрывая тему.
— И точка.
Селена какое-то время молчала.
— Ты должен был сказать мне.
— Мне даже думать об этом не хотелось.
— Это точно, — айЭм закатил глаза.
— И, Селена, я серьезно. Я не сделаю это, ни через семьдесят два часа, ни через семь миллионов. — Трэз оглянулся. — Ты видел наших родителей, пока был там?
айЭм покачал головой.
— Я был только во дворце.
В камере.
— А они лишились своего положения, так что были по другую сторону стены. Естественно, я не искал с ними встречи. Они мертвы для меня. Плевать я хотел на них.
— Я тоже. — Трэз посмотрел на Селену. — Моя жизнь здесь. Вот моя жизнь — эти люди, это место, мой бизнес… а главное — ты. Я никому не позволю отнять это у меня, особенно потому, что какой-то астролог однажды взглянул на небо и что-то там увидел.
Селена обхватила себя руками.
— Жаль, что ты не рассказал мне этого раньше.
— Я бы так и сделал, если бы это было важным для меня.
— А этот твой бизнес… ты все еще торгуешь женщинами?
айЭм уставился на дверь. Направился к выходу.
— Они сами себя продают, — возразил Трэз. — Я просто даю им место для этого, но они сами за себя в ответе. Они выбирают, кто, сколько, как часто. Моя работа заключается в обеспечении их безопасности.
— В то время как ты зарабатываешь на них.
— Они платят клубу, не мне.
— Но клуб принадлежит тебе.
— айЭм, — резко произнес Трэз. — Я хочу, что бы ты остался.
Он закрыл глаза.
— Я другого мнения.
— Нет, — сказала Селена. — Если ему нечего скрывать, пусть скажет это перед аудиторией.
Отлично. Этого ему только не хватало. Работа посредника.
Нет.
И майкен до сих пор была в Коммодоре.
— На самом деле, я действительно должен идти. — айЭм посмотрел по очереди на них обоих. — Я никогда не был в отношениях, так что не могу дать никакого совета. Но, Селена, я думаю, ты должна быть в курсе двух вещей. Одна из них заключается в том, что вся его жизнь — восстание против с'Хисбе и наших родителей. И вторая: с тех пор, как он познакомился с тобой, почти год у него не было ни одной женщины. Он был верен тебе, даже когда вы были не вместе. Не казни его, если считаешь, что человеческие женщины, которые работают на него, каким-то образом имеют к нему отношение. У меня все.
Он не дал им шанса снова втянуть его в драму. Ему своей хватало. Он оставил обнаженную майкен в своей постели и волновался, что она уйдет, не дождавшись его.
Бросившись вниз в фойе, он пронесся через вестибюль, выпрыгнул в ночь и дематериализовался к Коммодору.
Он принял форму на террасе, дернул стеклянную дверь и бросился по коридору, который вел к спальне.
— майкен, — позвал он.
Как только он вошел в спальню, послышался ее голос:
— Да?
Он сделал глубокий вдох, когда увидел, что она лежала на подушках, и ее голые плечи выглядывали из-под складок одеяла.
— Слава Богу, — произнес он.
— Ты в порядке? — Она села на кровати. — айЭм?
Он молча скинул обувь. Он не мог ей ответить. Слишком много надо было рассказывать, о том, что он не мог изменить и о том, что так сильно ненавидел.
Вместо этого он откинул простыни и лег с ней рядом полностью одетым. Ее тело было теплым, голым и таким податливым, когда он прижал ее грудь к своей.
Когда он обернул свои руки вокруг нее, и она погладила его затылок, айЭм вздрогнул… понимая, что за все годы, прожитые на этой планете, впервые в жизни у него появилось место, куда он мог и хотел прийти в те моменты, когда мир казался дерьмовей некуда, и время представляло из себя пытку, которую надо перетерпеть.
Это было лучше любого секса.
Это мгновение, когда он искал тихую гавань и получал желанное утешение, заставило его понять, почему Братья загорались каждый раз, когда их шеллан заходили в помещение, и почему эти мужчины были готовы положить жизни ради своих женщин.
— Спасибо, — услышал он свой голос.
— За что? — прошептала майкен.
— За то, что ты здесь.
— Селене стало хуже? — спросила она. Потому что он сказал ей, почему должен был пойти.
