В воздухе запахло дождем. Вскинула помутненные глаза к небу, когда дроу сдирал с меня мои путы, чтобы естественно расположиться и нежно огладить мои уже обнаженные ноги.
Где-то внутри стало очень тепло еще до того, как он ворвался и начал свои древние, как природа, движения, а с губ стали срываться стоны наслаждения вместо возгласов сопротивления вперемешку с возмущением. Все внутри приятно расходилось под его напором, а жар, охвативший наши тела, почти лишил меня разума.
Я так люблю тебя, что прощу тебе все.
— Пой для меня, девочка, — шепнул он между тихими стонами. — Дай мне знать, как тебе хорошо, моя нежность.
Да, да! Ты все-таки вспомнил… Мой сумасшедший страж продолжал любить меня прямо на земле.
И все же нереальные ощущения от близости с любимым мужчиной. Как сопротивляться, если любишь и хочешь полностью раствориться в нем?
Прохлада приближающегося весеннего вечера облизывала оголенные участки кожи, превращая ее в гусиную и создавая дикий контраст с градусом, возникшим между нашими сплетенными телами. В дроу боролись между собой страсть и нежность, а я сгорала и от одного, и от другого.
— Фалькониэль…
— Зови меня так, как зовешь только ты, — отзывался, перемежая слова с дыханием.
Ощущая требовательные напористые движения внутри себя и острые зубы на шее, казалось могла потерять сознание от подобного сочетания, но собственные вскрики держали на грани вместе с опасением, что кто-то станет свидетелем нашего танца жизни. Его сильное тренированное тело вколачивалось в меня, а я не в силах была сдержать стоны удовольствия. Увидят? Ну, и пусть. Происходящее правильно.
Или нет… А если и правда увидят? Еще ведь и не так уж глубоко в лес забрались. Если лесник какой — ладно, а если с ним ребенок? И без полога тишины еще. Ой-й-й…
— Фаль… — зову любимого, поглощенного мной полностью. — Фаль!
Не реагирует. Меня с собой утягивает, но стряхиваю наваждение, борюсь из последних сил.
— Любимый, ну…
Упираюсь ему в грудь руками, но мои сопротивления бесполезны. Словно не замечая их, движется ритмично, вовлекая во всепоглощающее чувственное удовольствие. Небеса уже близко, и… то ли из-за того, что я вся сжалась, то ли из-за самого факта сопротивления, наслаждение настигает быстрее, ярче, всепоглощающе.
— Знала бы ты, как долго я сдерживался.
От остроты чувств едва не задохнулась. Мой эльф с шипением продолжает любить меня, но наступает миг замирания… С откинутой головой застываю в моменте, ощущая, как любимый мужчина с глухим стоном наполняет меня… Лишь замечаю, что его алые глаза широко распахнуты и в радужке творится что-то невообразимое.
Показалось?
Дышит тяжело, но взгляд в глаза мне переводит. Склоняется.
— Вот так, Ая, — шепчет на ухо, носом зарываясь в волосы. — Мы созданы, чтобы соединиться и уже никогда не существовать отдельно. Никакого дракона между нами быть не должно, потому даже имя его слышать из твоих уст не хочу.
98. Цена откровений
98. Цена откровений
Мир тёмного эльфа жесток и суров.
Друзей не имеешь, сметаешь врагов.
Но в сердце холодном, вдруг вспыхнуло пламя —
Там Нежность Его по имени Ая.
Пара секунд — и его глаза удивленно расширяются. Рука нежно касается моего лица, а сам склоняется, чтобы поцеловать каждую из собравшихся у меня на ресницах слезинок.
— Нежность моя, я сделал тебе больно?
Без слов, не сразу отрицательно мотаю головой.
— Ты совсем ничего не помнишь? — сердце сжалось.
Его всепоглощающая ревность к Герриону не утихает, он не помнит времени, проведенного во дворце. Не помнит того, сколько раз признавалась ему в любви, обещала стать только его и сколь часто мы мечтали о детях, о доме, о покое. В наших мечтах не было места дворцовым интригам, моему статусу эрлины, в них вообще ничего не было кроме нас двоих. Боги, да я даже магию истинных пар ради него переборола!
И вот сейчас его губы разомкнулись, он хотел что-то сказать, но осекся. Однако в следующую секунду выражение его лица стало решительным, и он ответил уже мне в губы:
— Вспомню.
Он целовал осторожно, бережно и мягко, словно после нашей близости я состою из хрусталя. Такая сильная разница, что поверить нелегко, как столько качеств помещаются в одном существе: аккуратность и напористость, резкость и деликатность, страсть и нежность.
Я робко шевельнулась под ним, напоминая, что все еще в его плену. Мужчина моргнул два раза, вздохнул и медленно, стараясь не причинить мне дискомфорта, отпустил. Не отдалился, лишь сместился в сторону, опираясь на локоть и осторожно положив ладонь на мой живот.
— Ты ведь могла отбиться, — заметил после паузы.
— Ты хотел, чтобы я с тобой дралась?
Эльф улыбнулся сказанной спокойным тоном шутке, взглядом наблюдая за движением собственных пальцев вокруг крохотной родинки на моем животе. Так забавно, кстати, у эльфов их нет.
— Просто не захотела, — наконец, выдохнула я, согнув ноги в коленях и подтянув стопы поближе к своей обожаемой Фалем части тела. — Ты сам повторял мне, что я твоя. Так оно и есть.
Запахнув полы рубашки плотнее, на бок отвернулась от эльфа, вглядевшись куда-то меж идеально ровных деревьев, за которыми возвышались их близнецы.
Бессмысленная ревность, вечная погоня, сумасшедшие американские эмоциональные горки — выматывают. События в храме в памяти еще так свежи, но я убедила себя, что это действительно было необходимо. Только пришлось признать один маленький, но весомый факт:
— Знаешь, если бы на твоем месте был другой человек, я приложила бы все усилия, чтобы больше никогда с ним не видеться. Так что, если ты однажды таким же образом отречешься от меня, я себя уже не склею. Поэтому не поступай так больше, пожалуйста. Если захочешь уйти, просто скажи.
— Что?
Дроу развернул меня к себе в какую-то долю секунды. Мой затылок на удивление мягко перекатился к нему в ладонь, хоть я и успела зажмуриться из-за резкости движения.
— Что значит «захочу уйти»? — яркие очи любимого сияли с новой силой, только теперь алым цветом они отливали не благодаря страсти, а, смею предположить, возмущению. — Уйти от тебя я смогу только на тот свет, и то, только если не успею провести ритуал единения. Ая, я не собирался оставлять тебя. Боги!
Эльф едва не выругался в сторону, но уже просек фишку, что я ему мщу. Набрал воздуха в легкие побольше и медленно выдохнул.
— Я не считаю свои действия ошибкой. Снова скажу: для меня самое важное, чтобы ты была жива и в безопасности, даже если за это мне придется заплатить твоим доверием. Я не представлял, с какой шайкой мы столкнулись, как много среди них достойных соперников, пришлось действовать жестко и радикально, но, Ая, если бы я знал другой способ покончить с ними всеми сразу, поверь, я бы им воспользовался.
Не стала что-либо говорить. Я и сама все это знаю. Только вот сердцу не прикажешь. Сама не знаю, какой подорожник к нему приложить, чтобы перестать оглядываться и ждать от тебя чего-то подобного снова. Я очень хочу снова верить тебе, Фаль. Кажется, так сильно, что с радостью бы забыла эти дни в храме и после него. Я буду стараться, но мне необходима твоя помощь.
— Верь мне, любовь моя, — рука мужчины нашла мою, чтобы сжать ее и притянуть поближе к собственной груди. — Даже если для этого понадобится время, я готов ждать. Буду постепенно завоевывать тебя, если потребуется, только дай мне шанс на те отношения, что между нами были. Я все равно тебя никуда не отпущу. Наберусь терпения и буду медленно красться к твоему сердцу, чтобы вернуть его себе.
А все-таки тепло на душе. Заставив все это его произнести, на душу пролила немного бальзама. Понимать это — одно, а вот услышать — совсем другое.
Ы-ы-ы, только бы не заулыбаться, а то так тянет!
— Почему ты тогда сейчас это сделал? Проявил нетерпение? Я просила тебя остановиться.
