А я переживаю! Имею полное право.
— Пей и ложись спать, — Рауш поднялся и тяжело вздохнул, — Лил, имей совесть, дай отдохнуть.
— Избавиться от меня решил? — пробурчав, скосила глаза на бокал.
Может действительно выпить?
— Ли-и-ил! — простонав, брат рыкнул, — Пей!
Шмыгнув носом, взяла бокал и всмотрелась в оранжевую муть.
Наверно все же выпью. А то чувствую, меня потряхивает и слегка морозит, да мысли странные в голову лезут. То платье не то, еще сегодня утром была уверена, что оно идеально, сейчас же казалось что хуже тряпки на свете нет, то туфли безобразные, то вообще… Нужна ли мне эта свадьба? Мне и так неплохо живется. О том, что иного пути просто нет, я предпочитала не вспоминать.
Не раздумывая, опрокинула в себя жидкость и поморщилась, привыкая к неприятному вкусу.
— Вот и молодец, а теперь спать, — меня уложили и как маленькой подтолкнули одеяло. Уже сквозь сон я слышала, как Рауш тихонько выключил свет и, стоя в дверях, прошептал:
— И я тоже, посплю. Наконец-то.
Утро встретило ярким светом, гомоном птиц за окном и перешептыванием служанок. Сонную меня умыли, покормили и принялись вертеть и крутить, готовя к самому важному дню в жизни девушки. Пришедший проконтролировать действо Рауш, узрев армию приглашенных мастериц и их помощниц, натянуто улыбнувшись, сбежал, отговорившись какими-то супер важными делами. Хотя, что может быть важнее сегодняшнего торжества? Ничего! Но видимо либо я не полностью проснулась, либо успокоительное оказалось с продолжительным эффектом, но я только махнула рукой и погрузилась в свои мысли, вспоминая сегодняшний сон.
Черная фигура, медленно приближающаяся к моей кровати. На фоне теней и редких всполохов света луны, проникающего сквозь стекло, фигура казалась огромным чернильно-черным пятном. Страха не было, я точно знала кто это — неуловимый жених собственной персоной.
Повернувшись на бок, я подложила ладони под щеку и удовлетворенно вздохнула. Явился. Зачем?
А какая разница, главное пришел, и ничего, что во сне. Хоть здесь смогу высказать свое недовольство и опасения.
Мужчина приблизился и опустился на колени, подавшись вперед, аккуратно провел пальцами по лицу, обвел контур губ.
Наблюдая за ним сквозь опущенные ресницы, пыталась поймать выражение лица, но мне никак это не удавалось, мешала тень.
Может быть нужно просто пожелать, и я увижу, то что хочу. Ведь так обычно происходит во сне.
— Что же мне с тобой делать? — тихо прошептав, он убрал ладонь только для того, чтобы поправить одеяло.
— Холить и лелеять? — пробормотав, поелозила, устраиваясь удобнее и удовлетворенно вздохнула, а потому не заметила, как он дернулся назад и замер.
— И все?
Не знаю, услышала я вопрос, или он померещился, но натягивая одеяло на плечи, тихонько добавила:
— Любить.
Что было дальше, не помню, да и не нужно это. Сон. Всего лишь сон, и даже во все мне хочется быть любимой. Может все же отменить торжество? А что? Главное было бы желание, а повод всегда найдется: заболела, похитили инопланетяне, на крайний случай ушла в монастырь.
— Готова?
Вынырнув из мыслей, моргнула. Рядом стоял довольный Рауш и удовлетворенно поблескивал глазами. Толпы визажистов и парикмахеров рядом не наблюдалось, как впрочем и портнихи, до этого непрестанно причитающей и разглаживающей несуществующие складки на платье.
— Да.
Неуверенно кивнув, взглянула в зеркало, огромное, ростовое, купленное совсем недавно именно для сегодняшнего дня.
Невысокая худенькая девушка, затянутая в тяжелое алое платье.
Опять красный. Как объяснил мне Рауш, это цвет жизни и смерти. В этот цвет одевают новорожденных, в нем соединяют жизни и в нем провожают в последний путь, чтобы возродиться вновь. Очень удобный цвет, и такой богатый, со всеми своими оттенками и тонами. Сегодня на мне был ярко-алый. Воротник-стойка, облегающий верх, обтягивающие рукава, закрывающие руки до запястий и разлетающаяся клиньями юбка, скрывающая носки туфель. Очень строго и пафосно, если бы не рисунок ткани, делающий из обычного наряда произведение искусства.
Прическа, макияж. Я выглядела именно главой рода. Еще совсем молодой, со множеством путей впереди и нерешенных задач, но уверенной и твердой. Главой рода, точно знающей, что она делает. Неплохо.
Отринув в сторону мысли, до этого непрестанно атакующие мою голову, кивнула уверенней и поддерживаемая братом направилась к авто. Сегодня мне обещали праздник, меня поманили сюрпризом, но как я не пыталась разгадать загадку, ни Рауш, ни тем более Дариус так и не сказали, в чем она заключается. Сегодня я узнаю это. Хочу ли? В голову вновь полезли сомнения: нужно ли? Нужно! Хочу!
В конце концов, нужно отвечать за свои поступки, и как бы Рауш и Дариус не говорили, что приложили руку к тому, чтобы этот день состоялся, я им не верю. Все
это чушь, я все сделала сама. Не доглядела, не проверила, придумала. А значит…Прочь сомнения, прочь.
Наше авто в сопровождении еще двух медленно подлетало к странному сооружению, чем-то напоминающему римский Колизей, но несколько меньшего размера.
— Это арена Выбора.
— Нам сюда? — недоуменно приподняв брови, всмотрелась в каменное сооружение, оплетенное лианами и плющем. Как то я не так представляла свою свадьбу, но если вспомнить ритуал прощания с Катраэлой на станции, то почему бы и не провести ритуал соединения на старой арене. А она действительно была стара, видимо не так уж и часто она использовалась по назначению, что и подтвердили дальнейшие слова Рауша.
— Да, у вас же все ни как у нормальных таурианцев, поэтому и союз будете скреплять именно тут, после обряда и последнего дара. Но ты не волнуйся, арена полностью отремонтирована и проверена на безопасность, ничего не обрушится.
— Обнадеживает, — закусив губу, окинула окрестности более пристальным взглядом. Темно-бурый камень с серебристыми вкраплениями, ряды высоким и широких ступеней, уходящих вверх, и ровный круг посередине, словно отчерченный огромным циркулем. Все мило и замечательно. Эксклюзивно. Главное, будет что вспомнить на старости лет.
Авто опустились на площадку, уже частично заполненную чужими машинами, и я, под предводительством Рауша и под конвоем охраны, была сопровождена внутрь.
Сама арена состояла из нескольких секторов, как пояснил брат, центральный принадлежал будущей супруге и ее ближайшему окружению, в нашем случае это нянь с охраной. Левый отводился родственникам невесты, правый родственникам жениха, сектор же напротив меня представлял собой монолитную стену с высокими и широкими воротами, над которыми находились места механика и жреца.
