— Не буду, — буркнул он.
Брэйди вернулся к ноутбуку, а мы с Коллином снова остались наедине. Он держал меня за руку и молчал. Время истаивало, утекало, как вода сквозь пальцы.
— Ты хотел что-то сказать, — напомнила я, нарушая напряженную тишину. Коллин утвердительно кивнул головой:
— Угу. — И попросил. — Ты не будешь против, если я изредка буду напоминать о себе?
— Не думаю, что это хорошая идея… — начала я, но он меня перебил:
— Я не буду мешать. Просто хочу иногда звонить. Или писать. Очень редко.
Хотелось завыть в голос от жалости и полнейшей безнадеги.
— Зачем? — спросила я, не ожидая ответа. — Тебе лучше забыть обо всём и начать жить заново.
— Это точно, — легко согласился Коллин и с привычной уже, ехидной усмешкой уточнил. — Если получится… Так, можно?
— У тебя всё получится, — с жаром заверила я. — И, конечно, можно, если для тебя это так важно.
— Важно, — подтверди парень уже серьёзно и поблагодарил. — Спасибо, Дженни.
Звук моего имени, произнесённый им с нехарактерной мягкостью, царапнул по нервам.
— На здоровье, — буркнула я и, решившись, наконец, сказала. — Но я не хочу, чтоб ты надеялся понапрасну. Я не свободна. И…
— Да знаю я. Легенды эти идиотские. Импринтинг. Стальная нить, соединяющая два сердца… — отмахнулся Коллин.
— Вот именно. И я наверняка знаю, кто находится на другом конце моей нити. Извини, но это точно не ты.
— Ладно. Понял уже.
Спасительная мысль промелькнула внезапно, и я хмыкнула:
— «Идиотские». Ну, ну. Посмотрим, что ты скажешь, когда сам попадешься на эту же удочку.
— Не факт. Запечатление случается не со всеми волками. Вон, Блек, живёт же со своей просто по любви. И никакого тебе импринтинга.
— Я бы, на твоём месте, не зарекалась.
— Это ты меня сейчас утешаешь, что ли? — с подозрением спросил Коллин, но ответить я уже не успела.
Мы прибыли.
Машина остановилась перед большими железными воротами, рядом с которыми находился пункт охраны. Оттуда вышел высокий массивный человек в камуфлированном костюме. На широком кожаном ремне его, с правой стороны, помещалась кобура. Явно не пустая. У левого бедра к портупее капроновой петлёй была приторочена резиновая дубинка. В руках охранник держал небольшой прибор, отдаленно смахивающий на счётчик Гейгера. Поглядывая на его экран, неторопливой уверенной походкой этот человек направился к нашей машине.
Мне было видно, как Мисси опустила стекло, и некоторое время они разговаривали. Результат беседы, видимо, не устроил «камуфлированного», и тон беседы менялся, переходя от сдержанного к более высоким тонам. Брэйди надоело на это смотреть, и он вышел, прекратив своим появлением препирательства. Его внушительная фигура и уверенный тон произвели на охранника должное впечатление. Он ещё раз взглянул на свой прибор и махнул рукой в сторону будки. Створка ворот поползла в сторону. Брэйди прыгнул обратно в салон, захлопнул дверь, и машина медленно вкатилась на территорию, огороженную высоким бетонным забором.
Мягко шурша шинами по идеально ровному асфальтовому покрытию, автомобиль подъехал к невысокому двухэтажному зданию. Бетонная коробка с прямоугольными проёмами окон больше всего напоминала казарму. Или корпуса пионерского лагеря на берегу моря, недалеко от Джубги. Серой казённой строгостью стен, цветочными клумбами у крыльца, пешеходными дорожками, мощёными тротуарной плиткой, местами раскрошившейся. Только на небольшом флагштоке, закреплённом на фронтоне, вместо российского триколора трепетал на ветру американский звёздно-полосатый флаг.
Человек, который встречал нас здесь, был одет в гражданское. Сильно поношенные джинсы, рубашка в клетку, судя по виду, пережившая не одну стирку, и растоптанные кроссовки грязно-серого цвета. Совсем как те белолицые создания, вампиры, которые сгорели вместе с фермерским домом. Но характерный темный цвет кожи встречающего и ленивая грация движений, делали его похожим, скорее, на парней из Ла Пуш. Тоже оборотень?
Он стоял на нижней ступеньке, щуря маленькие, глубоко-посаженные глаза. Солнце светило прямо в лицо этого человека, и кожа его при этом не сверкала брильянтовым блеском. Но тонкие губы были плотно сжаты. Острый длинный нос выдавался вперёд наподобие орлиного клюва. Да и все черты лица, резкие, ничем не смягченные, делали его выражение холодным, почти злым.
Только когда Брэйди вышел из машины и пошёл ему навстречу, человек сделал шаг со ступеней.
Дверь салона в этот раз осталась приоткрытой, и я слышала обрывки их беседы. Парни коротко поприветствовали друг друга, и, не откладывая в долгий ящик, заговорили о делах. Стояли они далековато. Прыгать с сиденья на сиденье я не стала, чтобы не привлекать лишнего внимания. А так как мой слух был не такой острый, как у волка, то и слышала я далеко не всё. Но то, что всё же слышала, было очень и очень интересным.
— …ли оборудование, кретины. Короткий звонок или смс, и я отправил бы людей, чтоб аккуратно всё демонтировали. — Недовольно гудел остролицый.
— …шёл ты! Вон мы привезли тебе все «винты» и часть ключевых блоков. Разберешься. Мне что, надо было жд… — Возражал ему Брэйди.
— Только жесткие диски?
— Все носители, которые нашли. Там ещё куча флешек. Один прибор, который Мисси не опознала, привезли полностью. Тебе теперь развлечений на год вперед хватит. А если буде…
Тут Брэйди понизил голос, и вторая часть его фразы потонула в шуршании шин ещё одного автомобиля. Видавший виды фольксваген самого распространённого серо-стального оттенка остановился рядом. Из него вышли двое парней. Оба высокие, крепкие и такие же загорелые, как Брэйди и его собеседник. Но в отличие от последнего, они не отличались особой мрачностью.
С видом уверенным и крайне деловитым, они сразу направились к нашей машине. Один из них остановился у дверцы со стороны пассажирского сиденья, ожидая пока опустится стекло.
Другой забрался в салон, прошёл к последнему ряду кресел и склонился над Коллином. Оглядел его. Достал из нагрудного кармана рубашки тонкий, как карандаш, фонарик, и, приподнимая поочередно веки Коллина, посветил ему в глаза, отслеживая реакцию зрачков. Быстрые, уверенные движения выдавали профессионального врача. Его руки прошлись по телу бывшего пленника, ощупывая поочередно голову, руки, ноги, грудную клетку, живот. Коллин недовольно дернулся и бросил на меня косой взгляд.
Я поспешила отвернуться. Парню было неприятно, что его бесцеремонно разглядывают и ощупывают, словно калеку, у меня на глазах.
— Ну что, брат, — сказал «врач» вполне дружелюбным тоном. — Сам идти можешь?
